Синдзи-кун. Тетралогия (СИ) - Хонихоев Виталий

Утром все выглядели невыспавшимися с темными кругами под глазами. Только сестренка Нанасэ выглядела торжествующе и довольная, крутилась на импровизированной кухне, готовя завтрак на всю честную компанию. Майко, кстати, к завтраку так и не вышла, проспала все. Решили не будить, пусть спит. Акира взяла на себя переговоры с Питером и оформление заявки, взяла с собой Читосе. Я пошел в школу. Нанасэ взяла на себя тяжкую обязанность по уборке, хотя я уверял ее, что мы и сами уберемся, попозже. Ну… хоть какая‑то деятельность. Ей сейчас без дела сидеть вредно – мысли в голову будут лезть.

На первой же перемене на мою парту запрыгнула Иошико со своими стройными ногами и рассказала, что она подала заявку на участие в избирательной компании за звание президента школы, что прежний президент школы, некто Дэйти Мори – какой‑то там родственник директора школы, в следующем году хочет поступать в Тодай и ему нужно окончить школу с отметкой о президенстве – это даст ему преимущество при поступлении. Сам Дэйта в жизни школы не участвовал совсем, за год его президенства он два раза выступал на общешкольных собраниях, да возглавлял делегацию школы на параде в честь фестиваля. Ему в общем и не требовалось ничего делать – должность президента школы была синекурой, школьный Совет учащихся – тоже никак себя не проявлял, хотя формально – имел право. От имени и по поручению Совета в школе правил Дисциплинарный Комитет, детище Хаяси Кэзуко, ее бессменного председателя. Так что препятствий на своем пути Иошико не видела.

– У меня есть преимущество! – говорила она, болтая ногами взад и вперед: – я девочка и я занимаюсь боевыми единоборствами! Смотри, всем уже надоели мальчики, которые ничего не делают, только щеки надувают от осознания собственной важности. А я – красотка, на меня посмотреть приятно. Смотри! – она легко спрыгивает с парты и кружится вокруг себя, давая рассмотреть себя во всей красе. И без того коротенькая юбка взметнулась, давая разглядеть ее бедра и неизменные спортивные шортики.

– И потом – я не легкомысленная девушка, которой только танцы да сплетни да глянцевые журналы, я между прочим – чемпион региональных соревнований, вот. – добавляет она, прекратив кружиться и снова вспорхнув на мою парту.

– А по‑моему, ты беспокоишься. – говорю я, наслаждаясь спокойствием и плавным течением школьной жизни. Никто не пытался меня убить, никого не надо было убивать, главным волнением было успеть на урок и не попасть под прицел внимательных глаз Сатоми‑сенсей. Красота. И чего эти школьники хотят поскорее повзрослеть? Тут просто прекрасно. Никакой ответственности за принятые решения. Максимум можно неуд получить.

– Чего это я беспокоюсь. – отрицает Иошико, перестав ногами болтать: – вовсе не беспокоюсь. Мне даже делать ничего не надо… – в этот момент в класс залетает ее подружка Михо, та, которая Горячие Губки, не разбирая дороги несется к нам. Иошико удивленно смотрит на нее.

– Там! – говорит Михо, указывая куда‑то наружу: – вывесили кандидатов! Я посмотрела! Кошмар!

– Тихо, тихо. Что случилось‑то? – хмурится Иошико, вскакивая с моей парты.

– На доске объявлений. – говорит Михо Горячие Губки: – вывесили. Там ты и … пошли, посмотришь. – они убегают из класса, я следую за ними. Сегодня в школе нет ни Юки, ни сестричек Сато, так что некому осуждающе заметить, что «опять она на твоей парте сидела». Что случилось с неразлучной троицей – понятия не имею. Правда в этом случае помещение Литературного Клуба полностью в моем распоряжении, и я собираюсь злоупотребить этим, пойти и вздремнуть после обеда, на длинной перемене. Иошико и Михо убежали далеко вперед. Доску объявлений, впрочем, было трудно не заметить – вокруг собралась толпа. Увидев Иошико народ расступился и она прошла к стенду. На стенде висело объявление о регистрации кандидатов в президенты школы, назначена дата проведения выборов и несколько фотографий. Первые две не вызывали никаких вопросов – это был прежний президент Дэйти и Иошико – довольно хорошая фотография, где она улыбалась прямо в камеру. Но остальные фотографии…

– Мико Ли, ученица старшего класса «С», мастер китайского кунг‑фу, школа Каменной Птицы, чемпионка региональных соревнований прошлого года. И позапрошлого. – прочитала вслух Иошико и нахмурилась. С фотографии на нас смотрела симпатичная азиатка (не японка, скорее метиска) с твердым взглядом миндалевидных глаз. В руке она держала китайский меч дзянь. Ярко‑красные иероглифы под фото гласили что она «огнем и мечом искоренит тиранию в школе».

– Франсин Кобра Манса, mestre do ofício капойэра. Награды, кубки, чемпионаты. Участница международных соревнований. Отличница. Знает пять иностранных языков. Ученица класса «Б» – упавшим голосом прочитала Михо Горячие Губки и взглянула на Иошико.

– Луиза Бенар, пояс инструктора, три серебряные полоски, сават. Участие в международных соревнованиях, второе место на Паназиатской Олимпиаде среди джуниоров. Мастер спорта по верховой езде. Теннис, игра на пианино. Режиссер любительских документальных фильмов. Гран‑при конкурса «Золотой Кентавр». – прочитал я.

И все выставили свои кандидатуры в президенты. Что‑то тут не так. То есть даже ежик‑имбицил понял бы что что‑то тут не так. Во‑первых, не было у нас в школе таких вот девочек. Да каждая из них – живая сенсация и про это говорили бы все сплетники и сплетницы школы. Во‑вторых, должность президента школы – это ж отстой. Мрак и дыра. Я потому Иошико и посоветовал туда идти – чтобы пыл ее юношеский немного сбить, чтобы поняла всю «прелесть» работы менеджером‑управленцем, когда у тебя руки связаны, а на ногах – гири по двадцать кило каждая. Никакая нормальная, вменяемая и имеющая хоть какую‑то личную жизнь девушка туда не пойдет. А тут целых три, причем все – красотки, отличницы, да еще и мастера боевых единоборств.

– Это же девчонки из Гизы! – говорит Михо: – там Академия Боевых Искусств, филиал Школы Императорского Феникса. Туда все двинутые на единоборствах поступают. Но что они у нас делают?

– Как что? Участвуют в выборах президента, как и положено учащимся. – раздается голос откуда‑то сзади. Все поворачиваются и мы видим Хондзо Икагами, потрепанного и с гипсовой повязкой на руках, но довольного жизнью и собой. Рядом с ним стоит его аналитик, худой парнишка в очках.

– Икагами! – шипит Иошико, подбираясь как перед броском: – мало я тебе тот раз накидала…

– Воу, воу, полегче, подруга. – поднимает он забинтованные кисти рук: – ты мне запястья сломала, не помнишь? Раньше я бы расстроился, что меня побила девчонка, но ведь ты – не просто девчонка, Иошико, Темная Императрица Тринадцатой школы?

– Это твоя затея, Хондзо? – спрашивает Иошико, наступая на Икагами. Тот стоит на месте и его глаза смеются.

– Да, Иошико, это – моя затея. Видишь ли, мы и Академия – решили объединится. Так сказать, перед лицом общего врага. Ты знаешь, ты довольно популярна в Академии. Настолько, что стоит только упомянуть твое имя … и вуаля. Может быть я и проиграл сражение, но выиграю войну. Ты – хороший тактик, Иошико, но я – хороший стратег. Хотя, кого я обманываю, ты и тактик‑то никудышный. Все что у тебя есть – это твоя сила. Которая и не твоя‑то вовсе.

– Ах ты мелкий… – Иошико легко перенесла вес тела на заднюю ногу и поставила переднюю на носок. Я знаю эту стойку и знаю, что будет потом. Беру ее за руку, удерживая.

– Не надо. – говорю я ей на ухо: – это провокация. – обвожу взглядом подготовленную сцену. Икагами стоит, не защищается, забинтованные руки висят вдоль тела, вокруг – взволнованные школьники.

– А… твой ручной питомец. Ямасита‑кун. Тот, который прикидывается берсерком, но на самом деле – мозг всех операций, не так ли? – поправляет очки аналитик Икагами. Я смотрю на него с искренним изумлением. Не он ли недавно называл меня природным убийцей и зверем? Хотя насчет убийцы он прав, я тут и обжиться толком не успел, а трупов уже на мне…

– Извините, не имею чести. – наклоняю я голову. Очкарик наклоняет свою.