Сквозь тьму и свет - Райан Кейхилл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каллинвар вскочил и оказался лицом к лицу с драконом, белая чешуя которого сияла в свете луны. Дракон опустил голову так, что конец его морды оказался прямо над головой Каллинвара. Верхняя губа поднялась вверх, обнажив ряды белых зубов, больше похожих на кинжалы. Прошло несколько напряженных мгновений, дракон перевел взгляд на тело Отмеченного Кровью, и его теплое дыхание прошло над шлемом Каллинвара. Затем, взмахнув мощными крыльями, дракон взмыл в воздух.
Когда дракон взлетел, дралейд, в глазах которого все еще сиял пурпурный свет, пробежал мимо Каллинвара и взмахнул рукой, осколки камней и куски железа поднялись в воздух и полетели в сторону группы Отмеченных Кровью, а через мгновение уже раздирали их плоть.
Два спутника дралейда бежали по обе стороны от него – эльф со светлыми волосами, доходившими до плеч, за спиной у которого висел лук, а в руке он держал изогнутый меч. Второй – мужчина с двумя мечами. Оба воина двигались с удивительной грацией, словно танцевали между Отмеченными Кровью, сверкая клинками.
Каллинвар устремился в новую атаку, чувствуя, как его доспехи гудят, защищая тело. Он видел, как дралейд присоединился к Вератину и Ардену, и трое воинов вступили в схватку с Шаманом. Огромный жуткий зверь в одной руке держал посох, а в другой сжимал духомеч черного огня.
В тот момент, когда Каллинвар оказался рядом с Вератином, он ощутил пульсацию магии крови. Предупреждение оказалось очень своевременным – Каллинвар отпрыгнул в сторону, и колонна черного огня ударила в то место, где он стоял мгновение назад. Тут же возникла ударная волна, земля под ногами Каллинвара пошла трещинами, в воздух полетели куски камней и стали.
Откатившись в сторону, Каллинвар вскочил. Шаман стоял в эпицентре взрыва, земля вокруг него вздыбилась и обуглилась.
И вновь Каллинвар призвал духомеч, который выпустил во время падения, и устремился к Шаману.
Сердце замерло у него в груди, когда он увидел, что Вератин оказался быстрее.
На глазах Каллинвара его брат Гроссмейстер столкнулся с Шаманом, и клинок черного пламени поглотил зеленый свет духомеча Вератина.
Они обменялись серией быстрых ударов, после чего Шаман сумел задеть своим мечом ногу Вератина. Противоестественное оружие прошло сквозь охраняющие доспехи Гроссмейстера.
Ужас наполнил Каллинвара. Согнув колени, он прыгнул к другу. Но в тот момент, когда он находился совсем рядом, что-то ударило его в плечо, Каллинвар потерял равновесие и упал на землю.
Тут же вскочив на ноги, рыцарь рассек горло атаковавшего его арака и снова бросился к Вератину. Объятый ужасом, Каллинвар увидел, что Шаман занес руку и его клинок вошел в грудь Вератина, пробив охраняющие доспехи и пронзив сердце, отделив душу Гроссмейстера от мира и лишив ее возможности войти в покои Акерона.
Всепоглощающее чувство потери нахлынуло на Каллинвара через Печать, обрушившись на него, как удар молота, и он упал на колени. Его поглотила такая боль, какой он никогда не испытывал за семь прожитых столетий, она рвала ткань его разума.
– Нет… Клянусь Акероном… Нет…
Все эти столетия Вератин находился рядом с Каллинваром. Он являлся лучшим из рыцарей, служил образцом для всех: то был свет, сиявший в самой мрачной ночи.
Если бы не Вератин, Каллинвар умер бы в Ильнейне. И если бы не Вератин, скорее всего, нашел бы свою гибель на полях Литвайна, где Гроссмейстер предложил ему принять Печать. А теперь величайший человек из всех, кого он знал, лишен вечного покоя, которого его душа заслужила.
Вератин упал на землю, когда Шаман вытащил клинок из его груди. И пока Каллинвар смотрел на распростертое тело друга, на смену боли, туманившей его разум, пришла ослепляющая ярость: огонь столь яркий, что он поглотил его целиком, прошел сквозь вены так, что вскипела кровь и запылала душа. Все звуки исчезли, осталось лишь гудение крови.
Каллинвар поднялся на ноги. Его тело наполняла сила, которую даровала ему Печать, он бросился на Шамана и ударил его кулаком в латной рукавице по щеке, затем его духомеч описал дугу, и низкий гул вибрации прошел через руку рыцаря, когда клинок врага встретился в воздухе с его клинком.
– Твой… бог… оставил… тебя… – прошипело существо, чьи губы с трудом выговаривали слова общего языка.
– Я вырву твою душу из этого мира. – Грудь Каллинвара вздымалась, когда он смотрел в малиновые глаза чудовища.
Он выбросил руку вперед, нарушив равновесие, и снова атаковал. Струи зеленого огня разлетались во все стороны всякий раз, когда духомеч соударялся с клинком Шамана. После того как два лезвия столкнулись снова, Каллинвар воспользовался инерцией и сдвинулся в сторону. Существо перешело в атаку, попавшись на его уловку, и попыталось поразить его грудь. Каллинвар сделал еще один быстрый шаг, и его клинок ударил Шамана в спину. Чудовище резко повернулось с криком боли, но Каллинвар не знал пощады. Он поднял духомеч снизу вверх, отсекая руку Шамана от тела. Жуткий утробный вой вырвался из глотки твари, когда отрубленная рука упала на землю, а черный клинок исчез.
Порча пульсировала в вопившем существе, когда оно подняло посох, на конце которого змеились пурпурные молнии. Их дуги устремились к земле, выбивая из нее камни.
Отскочив в сторону, Каллинвар снова пошел вперед, не спуская с Шамана глаз. Слева атаковал Арден, заставив отвратительную тварь отступить, и духомеч ударил тварь в плечо. Каллинвар, которого наполняла кипящая ярость, оказался рядом с братом.
Некоторое время все трое обменивались ударами, и зеленые вспышки освещали ночь. Даже с одной рукой Шаман оставался серьезным противником, мощные мускулы позволяли ему двигаться очень быстро. Но затем, когда чудовище открылось, чтобы парировать один из ударов Ардена, Каллинвар с ревом бросился вперед, вонзил духомеч в грудь твари и тут же его вырвал.
Шаман с истошным криком упал на колени, и его тело забилось в судорогах. Одним взмахом меча Каллинвар снес голову Шамана с плеч. Вопли прекратились.
Выпустив духомеч, Каллинвар встал на колени возле тела Вератина и взял друга на руки. На глазах у Каллинвара доспехи Гроссмейстера стали жидкими, уходя в Печать, навсегда выжженную у него на груди. Каллинвар смотрел, как тускнеет Печать, оставляя вместо себя лишь обожженную плоть.
– Я сожалею, брат, я тебя подвел…
– Брат-капитан, он… – Голос Ардена дрогнул, и молодой рыцарь смолк, глядя на безжизненное тело Вератина.
– Его больше нет.
Грудь Кейлена вздымалась, он не спускал глаз с двух воинов в зеленых пластинчатых доспехах. И хотя сила Валериса все еще оставалась в нем, он чувствовал, как его начинает одолевать
