Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

Это было на одной чаше весов. Однако другую властно тянула вниз надвигающаяся зима, уже напоминающая о себе заморозками и холодными ветрами. Зима, и еще расстояния. Огромные просторы его родины, вдруг ставшие непреодолимыми. От Самодонеса, где жили его родители, до Галаны было триста семьдесят километров по автостраде. Раньше он преодолел бы их на машине чуть больше чем за два часа. Сейчас каждый из этих километров казался бесконечным.

Если бы Гредер Арнинг был уверен, что его родители живы и остались в Самодонесе, он бы, наверное, решился. Но их могли и эвакуировать, а бесцельного похода он почему-то боялся больше всего. Но где тогда цель? До Флонтаны, куда увезли Вирту Эрилис, почти тысяча километров. До Фраувенга, куда так рвался Диль Адарис, — еще больше. Нет, чтобы решиться на такой поход, надо было быть Адарисом, с его непоколебимой уверенностью в том, что раз он верует в Бога, с ним не может случиться ничего плохого. Арнинга очень раздражал этот наивный оптимизм. Несколько раз он порывался высказать Адарису все, что он об этом думает. Но — сдерживался.

Арнинг не верил ни в бога, ни в удачу. Он понимал, что ему не под силу тысячекилометровый путь. Но Адарис с его решимостью и убежденностью искушал его, беспокоил, неудержимо манил несбыточным шансом.

Арнингу было бы легче, если бы здесь его что-то держало. Но он, наоборот, чувствовал себя лишним и ненужным. Когда он работал спасателем, ему не хватало навыков, опыта и умения, но были силы, выносливость и огромное желание. Сейчас этого желания он в себе больше не находил.

Он знал, что с ним происходит. Комплекс отличника, отягощенный неблагоприятными условиями. Он привык всегда и во всем быть первым или, по крайней мере, добиваться успеха — в школе, в университете, в работе, в спорте, в личной жизни… Несчастья, обрушившиеся на него, не сломали, но надломили его. К тому же, впервые в жизни он оказался в ситуации, где все его знания и умения бесполезны и, по большому счету, никому не нужны.

Ну да, чего здесь и сейчас стоит его умение разбираться в сложных финансовых документах или знание трех иностранных языков? Даже учить детей он не в состоянии. Пожилая супружеская чета, живущая в двух кварталах отсюда, — он учитель математики, она — чинетского, делают это куда лучше и профессиональнее.

А еще эти — так называемые «стальные крысы», а на самом деле — обычные обитатели подвалов и помоек. Все, на что их хватает, — это рыскать по развалинам в поисках поживы, да по вечерам хвастаться своей крутостью за стаканом самогонки. Если бы не эти постоянные пьянки, они бы закончили проход намного скорее. А так, им пришлось возиться целых десять суток, причем по-настоящему работали только трое — он сам, Адарис и Нейл Вифинис. Остальные только заглядывали и то — больше чесали языками, чем махали лопатой. Зато праздновать уж приперлись все, кому не лень…

Гредер Арнинг знал, что его формулировки резки и несправедливы. «Стальные крысы» существовали на самом деле. Это была сплоченная группа из трех десятков семей, поддерживающих и помогающих друг другу. И пока Нейл Вифинис трудился в туннеле, кто-то приносил его жене и дочери часть найденных в развалинах вещей и съестных припасов, а кормить землекопов обедом несколько раз приходили совсем незнакомые Арнингу женщины.

Беда в том, что он никак не мог себя почувствовать своим среди этих людей. Он много раз ругал себя за высокомерие и чистоплюйство, но он — человек другого круга и ничего не может с этим поделать. И пока не приспособится — а это может занять не один месяц — он постоянно будет ощущать дискомфорт.

Конечно, никто его тут не держит. Но есть ли альтернатива? В Галане осталось не так уж и мало людей, но он не знает, как найти среди них друзей или знакомых. Где-то все еще идут восстановительные работы, но за последнюю неделю пришельцы трижды бомбили город, всякий раз с необъяснимой точностью разрушая то, что удавалось с таким трудом возродить. По слухам, упрямый и несгибаемый мэр все еще не сдается, надеясь на что-то. Гредер Арнинг больше не надеялся ни на что.

Где-то в темноте послышалась возня. Лязгнула дверь, и в круге света появился доктор Тайдемар Станис, встреченный приветственными криками.

Еще один чужой в этой компании. Но Станиса это не волнует, у него есть свое дело, все относятся к нему с подлинным благоговением, всякий готов ради него в лепешку разбиться, а Лефандур Герцен — тот и в глаза уважительно и с восхищением называет его спасителем… И чего он не пошел в свое время на медицинский? Было же, было такое желание! Нет же, потянуло учиться на экономиста…

Ответив на приветствия и отказавшись от выпивки — все восприняли это как должное — доктор Станис сел на свободное место. Рядом с понурым Гредером Арнингом.

— Тоскуешь? — спросил Станис.

Он был весь какой-то веселый и возбужденный, аж зависть брала.

— Тоскую, — мрачно сказал Арнинг, делая попытку отвернуться.

— И зря, — веско заявил Станис, накладывая в тарелку салат.

— Что зря?

— Тоскуешь зря.

Арнинг пожал плечами. Сейчас ему ни с кем не хотелось разговаривать. Даже с Тайдемаром Станисом — самым близким для него здесь человеком, можно сказать, родственником.

Оставил бы его в покое, что ли.

Как же.

— Зря, говорю, тоскуешь, — весело повторил Станис. — Тут такие дела вокруг делаются, праздновать надо.

— Тоже мне, свершение, — пробормотал Гредер Арнинг. — Прокопали, подумаешь, еще одну крысиную нору.

— Да я не об этом, — рассмеялся Станис. — Люди говорят, сегодня электростанцию запустили!

— Какую еще электростанцию?

— Гидро. На реке, там где каскад. Там, оказывается, до прошлой войны электростанция была. Вот ее восстановили и запустили.

— Толку-то? — устало пожал плечами Арнинг. — Снова прилетят пришельцы, все разбомбят.

— Не-ет, — хитро прищурился Станис. — Не разбомбят. Там хорошо замаскировано. Я, конечно, сам не видел, но мне рассказывали, что все под землей спрятано. И никаких проводов вокруг — одни кабели. Да и парк там был, помнишь? Вряд ли пришельцы догадаются.

— Это хорошо, — сказал Арнинг, надеясь, что Станис, наконец, угомонится.

— Так это еще не все! — Тайдемар Станис словно не замечал плохого настроения Арнинга. — Теперь радиосвязь есть! И с Флонтаной, и с Фланконде и даже с Элертой! Я попросил, чтобы от нашего имени радиограмму отправили. Для Кэрт и Вирты. Чтобы они знали, что мы живы и здоровы.

— Послушай, Тайд, — Гредер Арнинг изо всех сил пытался оставаться вежливым. — Я, конечно, благодарен тебе за попытку поднять настроение, но… не надо. Оно у меня сейчас такое… неподнимаемое. Это пройдет. Диль завтра уходит, и тогда мне станет легче.

— Тебе хочется уйти вместе с ним?

— Я не могу быть здесь, — признался Арнинг. Он снизил голос до шепота, чтобы не слышали остальные сидящие за столом. — Это не жизнь! Я не могу весь день копаться в земле или бродить по развалинам, а по вечерам наливаться под горло этой мерзостью! Но что самое паскудное, ни на что больше я не способен. Я здесь никто, неквалифицированная рабочая сила… Все равно, тебе этого не понять!

— Отчего же? — Станис с интересом рассматривал Арнинга. — Я понимаю. Как врач, я бы посоветовал тебе сменить образ жизни.

— Очень смешно, — скривил губу Арнинг.

— Я не шучу. Работу над подземным ходом вы, как я понимаю, закончили, так что сходи завтра в мэрию. Знаешь, где она сейчас? На улице Рамелиса, недалеко от цирка, в здании спортивной школы. Я ручаюсь, что там ты сможешь найти себе занятие, которое полностью поглотит все твое время и избавит тебя от душевных страданий.

— Я представляю, что это будет за работа, — зло сказал Арнинг. — Опять копать землю или считать банки с тушенкой на складе. Для чего-то другого у меня не хватит квалификации.

— Жалеть себя — это самое непродуктивное в мире занятие, — жестко сказал Станис. — Перестань, Гредер. Тебе это не идет. Не уподобляйся растерянным интеллигентам времен гражданской войны. Почти все они плохо кончили. Ты сам обязан на волосы вытащить себя из болота, в котором ты сейчас благополучно мокнешь. Старая жизнь кончилась, и тебе необходимо найти себе место в новой. Считай, что ты просто собираешься еще раз переквалифицироваться.

— Знать бы, в кого, — проворчал Арнинг. — Сомневаюсь, что здесь и сейчас мне найдется занятие по душе.

— А ты поменьше сомневайся. Люди вообще плохо осведомлены о собственных возможностях. Вот увидишь, ты еще сам себе удивишься. А сейчас как врач прописываю тебе крепкий и здоровый сон.

Забрав у кого-то бутылку, Станис молча набулькал Арнингу полстакана самогона.

— Какая гадость! — поморщился Арнинг. — Вот с этого — и здоровый сон?

— А ты когда-нибудь слышал про нездоровый? Было время, такую микстуру вместо наркоза принимали. А я тебе — всего лишь вместо снотворного. Так что пей и иди спать. А завтра у тебя уже появятся другие проблемы.