Троцкий - Дмитрий Антонович Волкогонов

марксизма в России выделяются три основных направления: ленинизм, троцкизм и сталинизм. Ленин на марксизм смотрел прежде всего с точки зрения использования его идей для организации революционного движения. В марксизм Ленин мало что внес нового, если не считать его теоретических размышлений о революционной партии и организационных вопросов. Сталинизм же явился трагическим гротеском ленинизма. Троцкизм, в свою очередь, можно представить (в теоретической области) как наиболее радикальную форму марксизма, применительно не только к России, но и ко всей «мировой коммунистической революции». Поэтому можно, пожалуй, говорить, что троцкизм – наиболее ярко выраженная попытка «применения» европейского марксизма в России, его крайне радикальный вариант. Это замечали и другие наблюдательные исследователи. Так, профессор из Оксфорда Барух Кней Пац пишет в своей фундаментальной монографии «Общественная и политическая мысль Льва Троцкого», что «теория русской революции этого вождя является попыткой наиболее решительного приспособления марксизма к России начала XX века… Вскоре Троцкий заявил, что теория марксизма подтверждена событиями русской революции»{1289}.

Троцкизм явился экстремистской формой марксизма, многие элементы которой Сталин заимствовал затем в своей практике, естественно, никогда не ссылаясь при этом на своего предтечу. Троцкизм можно понять, лишь оценив его непоколебимую уверенность в классовых постулатах, высшей справедливости революционного насилия и убежденность в неизбежности планетарного коммунистического будущего. Выступая на III Конгрессе Коминтерна 23 июля 1921 года, Троцкий заявил: «Только кризис является отцом революции, а период процветания – ее могильщиком»{1290}.

Думаю, что в троцкизме нашла выражение ленинская убежденность в возможности путем неограниченного насилия «пришпорить» историю и в кратчайшие сроки добиться коренных социальных преобразований. Как вспоминал один из лидеров меньшевизма Р. А. Абрамович, с введением политики «военного коммунизма» Ленин вначале уверовал, что стратегическая цель революции близка. «В начале 1918 года Ленин, – писал Абрамович, – почти на каждом заседании Совнаркома настаивал на том, что в России социализм можно осуществить в шесть месяцев. Троцкий замечает, что когда он впервые услыхал этот срок, он был поражен – шесть месяцев, а не шесть десятилетий или, по крайней мере, шесть лет? Но нет, Ленин настаивал на 6 месяцах»{1291}. Троцкий был поражен, но не возражал. Как мы знаем, его сроки мировой революции вначале тоже колебались в пределах пяти-восьми лет после Октября, хотя позже он и избегал говорить о временных координатах всемирного пожара, или переносил их вперед на десятилетия{1292}. К слову замечу, социал-демократическая ветвь русских революционеров исповедовала более спокойный путь социальной эволюции, страшась всплеска русской смуты. Но этим людям не оказалось места в России после Октября. Впрочем, будучи за границей, они не могли себя чувствовать в полной безопасности. Агенты Секретно-политического отдела НКВД регулярно докладывали в Москву, чем занимаются Дан, Абрамович, Розенфельд, другие меньшевики{1293}.

В троцкизме марксистские постулаты были выражены в наиболее рафинированной форме. Но в противовес Сталину теория Троцкого формально отвергла тоталитарность режима, хотя совсем не ясно, как тогда «применять» диктатуру пролетариата, которой изгнанный революционер молился всю жизнь. Таким образом, троцкизм являл собой утопическую попытку синтеза диктатуры и демократии, единовластия одной партии и политического плюрализма. В действительности троцкизм представлял собой утопию радикального марксизма в России. Казалось, что обелиск в мексиканской столице – это финальная точка в драме движения, у истоков которой стоял Троцкий. Но нет. Не все так просто. Троцкизм жив. Почему? Что питает надежды его сторонников? Разве историческая неудача социализма в СССР и восточноевропейских странах не дала им новой пищи для разочарований и размышлений?

Троцкизм – сектантский взгляд на проблемы сегодняшнего бытия, будь то классический капитализм или то, что мы называли «развитым социализмом». Сегодняшние троцкисты по-прежнему считают, что революционное обновление мира не только необходимо, но и возможно. Достаточно пролистать подшивку «Журнала интернационального марксизма», который и сейчас издается Интернациональным комитетом IV Интернационала.

В связи с 50-й годовщиной образования IV Интернационала комитет принял резолюцию, в которой утверждается, что мир – на пороге новых революционных потрясений, а теория перманентной революции Троцкого «подтверждена всей жизнью». С точки зрения «Журнала», в условиях, когда «Горбачев пресмыкается перед Уолл-стрит», идет быстрая реставрация капитализма внутри СССР. Комитет IV Интернационала подтверждает, что «защита завоеваний Октября требует, как историческую необходимость, свержения бюрократии путем политической революции». Поразительно, но время для троцкистов как будто остановилось; то, что Троцкий требовал в 1936 году в своей «Преданной революции» в отношении Сталина и сталинизма, спустя полвека повторяют его последователи в отношении Горбачева! В этом пережевывании уцененного историей и перетряхивании ветоши перманентной революции тем не менее видна живучесть левого радикализма, по-прежнему полагающего, что мир можно перестроить в результате глобальной кавалерийской атаки пролетариата.

Чтение троцкистского «Журнала» создает иллюзию мысленного погружения в глубь десятилетий. Судите сами, к чему призывает сегодня трудящихся комитет IV Интернационала.

Великая историческая цель – объединить разнообразные национальные отряды международного пролетариата в одну армию – сейчас может быть достигнута. Боевой клич революционного марксизма – «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» – станет основой классовой борьбы в каждой стране. Старые сталинские и социал-демократические партии, гнилые остатки давно мертвых Второго и Третьего Интернационалов, со все большим отчаянием цепляются к отжившей национально-государственной системе и капиталистическим господам. Итак, пришла эпоха Четвертого Интернационала. Задачи Интернационального комитета – это собрать кадры, готовые решительно действовать согласно этим перспективам, сплотить рабочий класс под знаменем Четвертого Интернационала и готовиться к победе предстоящей мировой социалистической революции»{1294}. Пусть читатель не думает, что эта пространная цитата взята из 30-х годов. Нет. Это фрагмент резолюции Интернационального комитета IV Интернационала, принятой в канун 50-летия основания троцкистской организации, в августе 1988 года.

За истекшие полвека из политической жизни исчезли многие организации, партии и даже целые государства, а международная партия троцкистов жива. Думаю, что одна из причин этого – устойчивый исторический авторитет ее основателя.

Обелиск на чужбине, таким образом, – не только свидетельство гибели лидера «Мировой партии социальной революции», но и показатель живучести «классических» форм исторического революционаризма. Он для Троцкого был тем же, что Библия для верующего. Даже когда все говорило, по словам Троцкого, об «отливе» мировой революции, он вещал о скором начале «прилива». Выступая 21 июня 1924 года на V Всесоюзном съезде работников лечебно-санитарного дела, Троцкий под бурные аплодисменты закончил свою речь словами: «Коммунисты говорят европейскому рабочему: если придешь к власти, если создашь советские соединенные штаты, ты объединишь сразу два могущественных континента, получишь в свои руки великолепную технику, необъятные пространства и естественные богатства, величайший энтузиазм революционного класса, пришедшего к власти. Если тебе придется столкнуться лицом к лицу с вооруженной мировой контрреволюцией, – а придется, – ты построишь свою Красную Армию и тебе не придется начинать сначала, ибо ты получишь на закваску Красную Армию Советского Союза, уже опаленную войной и окрыленную победой»{1295}.

Возникает вопрос: находясь в изгнании, предпринимал ли Троцкий что-либо для распространения идей «левой» оппозиции в СССР, в других компартиях? Была ли его борьба только идейной? Анализ «архива Снёйвлита», наследия Троцкого, как и некоторых материалов НКВД, дает основание утверждать, что попытки возродить и активизировать борьбу против сталинского режима предпринимались. Осенью 1932 года Л. Седов, например, пересылает отцу из Берлина свои записи разговоров с Гольцманом, сторонником Троцкого, который помогал переправлять в СССР троцкистскую литературу и получать там социально-политическую информацию для изгнанника. Сын пишет, в частности, что надежды на создание блока Зиновьева – Каменева – Ломинадзе нет. Они «сломались». Седов сообщает, что пока что его «посылки» в Москву и Ленинград доходят и попадают в нужные руки{1296}.

Как видим, еще в 1932 году Троцкий имел некоторую связь с редеющими рядами своих сторонников. Корреспонденты Седова сообщали, например, что на Украине люди пухнут с голоду тысячами. Из деревень бегут. Председателя колхоза, не выполнившего план хлебозаготовок, прокурор Украины приказал голым посадить на лед. По рукам ходит антисталинский документ, который, говорят, написал Бухарин. Более или менее работает, но осторожно, группа Ломинадзе. В стране процветает воровство. Начинают создавать распределители для партийного аппарата. Строят завод, не заканчивают и начинают другой. Правые не смирились с поражением…