Когда говорит кровь (СИ) - Беляев Михаил

Но главной частью праздничной улицы были, конечно, алтари и огромные жаровни, установленные на специальных постаментах, где кутаясь в сладком дыму благовоний, полураздетые жрицы Меркары, с цветочными венками на головах, пели гимны славы своей богине. Люди вокруг подпевали им на тысячи голосов, толпились и толкались, желая как можно ближе оказаться рядом с прекрасными девами, что одаривали всех цветочными венками и поцелуями, благословляя дарами Прекраснейшей.

На большинстве людей, и мужчин и женщин, были надеты подобные венки, а их одежды украшали яркие розовые и желтые ленты — цвета покровительства Меркары. То и дело в толпе появлялись новые музыканты, и стоило им заиграть, как человеческие волны расступались, превращаясь в танцующие круги, под одобрительные возгласы и хлопанье прохожих. Тут совсем было не важно, умели они танцевать или же, повиснув на плечах соседей, дергались, словно в припадке падучей болезни. Важно было лишь само действие, восхвалявшее богиню радостью. А рядом с ними то и дело начинались другие забавы: раздетые по пояс мужчины, сходились в борцовских поединках, притворных и потешных, дабы получить потом поцелуи от жриц и отмеченных ими девиц в толпе.

Даже пьяные и едва державшиеся на ногах, выглядели счастливыми и добродушными. В них не было и намека на ту звериную злобу, что часто проступала у опившегося простонародья. Только радость и доброта. Они, и мужчины и женщины, обнимали друг друга, целовали без разбора, лезли руками под одежду и хохотали во весь голос, словно от самых смешных шуток, даже когда получали по этим самым рукам.

Девушка глубоко втянула этот необычный воздух, чувствуя, как легкие наполняют запахи цветов, вина, благовоний, жареного мяса и свежих лепёшек, которые пеклись прямо посреди толпы. Смешиваясь вместе, они кружили её голову, наполняя легким дурманом и желанием поскорее оказаться в этом круговороте веселья. А какая тут был музыка — десятки, сотни разных мелодий извлекаемых из бессчётного числа флейт, свирелей, труб, барабанов, лир и кифар, сплетаясь с песнями и гомом радостной толпы, порождали нечто неописуемо-чудесное, словно сам владыка искусств Илетан, не удовлетворившись своим днём, решил вновь благословить чествующих богов своими дарами.

— Ну же, пойдем быстрее! — юноша взял её за руку и потянул за собой, увлекая в толпу.

Они пошли, протискиваясь сквозь пьяных и веселых людей. Айна смотрела по сторонам с легкой опаской. Никогда прежде она не оказывалась без охраны или слуг в толпе простонародья. И от этого ей было немного страшно. Девушка боялась, что кто-то узнает в ткани её платья шелк, или захочет польститься на её красоту, а может, узнав в ней благородную кровь, и вовсе захочет заплатить за все обиды. Ведь блисы часто винили ларгесов в своих бедах. Но вскоре она поняла, что дух этой толпы совсем иной. Он был легкий, радостный, игривый и веселый. Если к ней и тянули руки, то лишь чтобы обнять, а лица вокруг светились довольными улыбками. В этой толпе не было угрозы или злобы. И Айна решила, что позволит ей утянуть себя в этот бушующий водоворот ритуального веселья.

Они прошли совсем немного, как человеческое море вокруг зашевелилось, раздвигаясь и пропуская процессию поющих девушек, между которых шестеро крепких и полных женщин несли на плечах вырезанную из камня статую Меркары — безупречно красивой и вечно юной женщины, чьи волосы, падая до самых ног, оплетали ее тело.

Вдруг Айну кто-то дернул за руку. Она оглянулась и увидела прямо перед собой совсем молодую девушку, с растрепанными волосами, в которые были вплетены пестрые ленточки и цветы.

— Пойдем с нами! — звонким голосом проговорила она.

Смущенная Айна не двинулась с места. Но тут к девушке присоединились ещё несколько и вместе они почти силой утянули её в шествие. Она оглянулась, пытаясь найти Рего взглядом, но толпа тут же поглотила юношу.

Идущие впереди жрицы, которых легко можно было опознать по легким розовым платьям с желтыми поясами и причудливым высоким причёскам, разбрасывали цветы из больших корзин и пели звонкими чувственными голосами о красоте, великолепии своей богини и тех дарах, что она приносила смертным. Десятки девушек, шедших следом, подпевали им и, смеясь, то и дело выхватывали из толпы юношей, чтобы наградив их кратким поцелуем, толкнуть обратно в толщу людей. Ну а юноши, толкались и распихивали друг друга, желая оказаться впереди. Самые смелые из них даже пытались сами обнять или облапать девушек, но получив по рукам тут же отступали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Всё это шествие было просто пропитано духом легкости и игривой веселости. Но Айна, хоть и шла со всеми, отчаянно крутила головой, пытаясь высмотреть среди десятков и сотен лиц, то самое лицо. Лицо, её будущего мужа. Пару раз она вроде даже увидела его, совсем мельком, но постоянно движущееся человеческое море вновь и вновь скрывало его в своих волнах.

Наконец процессия остановилась, оказавшись у подножья деревянного помоста, на котором уже стояла большая бронзовая жаровня с ковкой в виде сплетенных обнаженных тел, что образовывали круг. Прямо перед ней три едва одетых жрицы Меркары сыпали на тлеющие угли сухие цветы, горсти ладана и благовоний. Сладкий дым окутывал их, размывая контуры тел и смазывая линии так, что и сами они казались скорее духами, чем живыми людьми.

Под одобрительный рёв толпы, носильщицы установили подле жаровни статую богини, и быстро покинули пьедестал.

— Пусть богиня пошлет благословение! — выкрикнул кто-то из толпы.

— Выберите благословлённую Меркарой!

— Благословение! — вторили им новые и новые голоса.

Служительницы Меркары замерли, оглядывая собравшуюся толпу. Неожиданно одна из жриц посмотрела прямо на Айну и поманила её пальцем. Смутившись, девушка вновь поискала глазами своего спутника, но его нигде не было видно, а стоявшие сзади девушки уже толкали её в спину.

Поддавшись этому напору, Айна забралась на постамент, и тут же чуть не упала с него: ее голова закружилась от сильного запаха благовоний и пряностей. Сладко-терпкий дым поглотил ее и растворил в себе. Она почувствовала, как тонкие пальцы жриц касаются ее плечей и шеи, как пробегают по щекам и волосам, а потом лоб её оказался в кольце пышного цветочного венка. Жрицы, не переставая петь, повязали на её запястья длинные розовые ленты, натерев её кожу благоухающими маслами.

— Благословлена! — проговорила первая, и поцеловала девушку в левую щеку.

— Благословлена! — вторила ей другая, и поцелуй застыл на правой щеке девушки.

— Благословлена! — и губы третьей жрицы коснулись губ Айны.

— Благословлена! — проговорили они разом, и толпа подхватила это слово, повторяя тысячами голосов.

Голова Айны кружилась всё сильнее, От запахов благовоний, от выкриков толпы и песнопений жриц. Она и сама не поняла, как вновь оказалась в низу, и чьи-то руки легли ей на талию. Вздрогнув, она обернулась и увидела улыбающееся лицо Рего.

— Кажется, теперь ты и в правду отмечена самой богиней!

— Я так испугалась, когда толпа нас разлучила.

— Испугалась потерять меня?

— Испугалась остаться одной среди блисов.

— Они не так дурны, как ты думаешь. Особенно когда сыты и им есть чем развлечься.

Его лицо было так близко, что Айна чувствовала, как горячее дыхание оседает на её щеках и губах. Девушке жутко захотелось почувствовать вкус этих губ, ощутить их на своих губах, и от этих мыслей внизу, между её ног, разгорался жар. Испугавшись этого чувства, она чуть отстранилась и, ответив легкой улыбкой, шагнула назад в толпу. Вместе они пошли сквозь человеческий поток, то сопротивляясь ему, то подчиняясь его воли, пока не оказались возле больших дубовых бочек и печи, у которой несколько крепкого вида мужчин жарили лепешки и полоски мяса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты голодна?

Хотя желудок Айны был совсем не прочь чем-нибудь подкрепиться, сам вид уличной еды, что предназначалась для блисов, её смущал. Он казался ей грубым и неказистым.

— Я бы выпила вина, — неожиданно для себя произнесла девушка.