Когда говорит кровь (СИ) - Беляев Михаил

— Вина, хлеба и мяса! — тут же выкрикнул Рего. Один из мужчин смерил его взглядом, явно оценивая.

— Вино и лепешки бесплатны, благородный господин. А вот мясо по пять авлиев за полоску, господин.

Юноша вытащил из кошелька несколько ситалов и протянул их в протянутую руку.

— Налей нам кувшин, добрый человек, а также дай по лепешки и по куску хорошего мяса.

— Тут сильно больше чем надо, благородный господин.

— Я знаю. Да ляжет на тебя благословение Меркары.

— И на вас, и на вас, благородный господин!

Он крепко сжал монеты и, достав откуда-то из под стола глиняный кувшин, наполнил его из бочки, пока второй мужик протянул им по только испеченной лепешке, на каждой из которых, сверкая каплями жира, лежала полоска говядины.

Айна взглянула на угощение с небольшой опаской, но Рего тут же принялся жевать свою порцию. Теперь дороги назад у неё не было. Зубы девушки впились в горячее жесткое мясо, которое было лишь слегка посыпано солью и если и выдерживалось в вине и травах, то самую малость. И всё же, к её огромному удивлению, оно показалось ей вкусным, как и простая пшеничная лепёшка. Девушка и сама не заметила как съела всё до последнего кусочка и, подняв глаза, увидела как на неё пристально смотрит Рего

— Что?

— А у тебя просто зверский аппетит Айна. На, запей его вином.

Она взяла из его рук кувшин и, сделав глоток, чуть не поперхнулась. Вино оказалось непривычно кислым и очень сильно разбавленным. Юноша рассмеялся и, перехватив кувшин, тоже испил.

— Совсем не удивлен, что его раздают бесплатно. Редкостная гадость, — сказал он, и вновь пригубив, протянув кувшин девушке.

Айне совсем не хотелось чувствовать вкус этого гадостного пойла. Даже от самой мысли об этом её начинало мутить. Но каждый новый глоток, как бы не был он мерзок, дарил ей легкость. Он снимал с неё гнет проблем и мыслей. И, кажется, Айна поняла, что именно заставляло всех этих бессчетных блисов, так искренне и неподдельно ему радоваться. Глубоко вздохнув, она приложилась к глиняному горлышку, стараясь как можно быстрее проглотить разбавленную кислятину.

И вскоре вино совершило своё волшебство. Мир закружился, и они превратились в часть живого водоворота. Буйный поток понес юношу и девушку, превращая недолгие остановки в яркие пятна. Айна сама уже не понимала, как оказывалась то в кругу танцующих, обнимая случайных людей и кружа под незатейливую мелодию, то у алтарей и жаровен, где пряный дым окутывал её, а песни жриц кружили голову, то у торговых рядов и лавок, где среди поддельных украшений, безделушек, статуэток богов и пошлых фигурок, попадались причудливые товары из дальних стран. Простые и незатейливые радости простонародья увлекли ее, и она прониклась той искренней радостью, которой дышала эта толпа, наблюдая то за потешными поединками борцов, то за выступлениями танцовщиц и жонглеров.

Ей было хорошо и радостно. Впервые за очень долгое время серая тьма уныния и тревоги отступила и Айна была счастлива. И в каждое мгновение, где бы она ни оказывалась, рядом был Рего. Она чувствовала близость его тела, чувствовала его руки на своих плечах или талии. Он прижимал её сильнее и ближе, чем это требовалось. И ей нравилась эта близость. Нравилось быть рядом с ним. И она не хотела, чтобы это заканчивалось.

Они следовали за странными и хаотичными завихрениями толпы, когда она вынесла их к очередному кругу — но в этот раз внутри оказались не танцовщицы или музыканты, а мужчины и юноши, одетые в одни штаны. Их кулаки, у кого правые у кого левые, были перемотаны розовыми лентами, а сами они, смеясь и подначивая друг друга, готовились бороться. Неожиданно один из них, худой как жердь с далеко выступающими вперед, словно у лошади, зубами посмотрел прямо на Рего и замахал ему рукой.

— Эй, парень. Вродь крепкий ты. Давай ка с нами, это, поборемся!

— Что скажешь, Айна, проучить мне это простонародье?

— А это не опасно?

— Ха, это всего лишь потешная борьба, а они не воины, а опившиеся вином лавочники и ремесленники. Подержишь мою одежду?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сказав это, он развязал кушак и стянул через голову тунику, оставшись в одних штанах. У него оказалось жилистое и мускулистое тело с плоским животом и широкими плечами. Протянув Айне одежду, он взял за край одну из ленточек, которую повязали ей жрицы.

— Позволишь?

Айна кивнула, и Рего, сжав ленту в кулаке, поцеловал розовую ткань, глядя прямо в глаза девушки.

— На удачу.

Юноша вышел в круг борцов и самый старый из них, толстяк с седой бородой до середины груди, поросшей густой белой шерстью, одобрительно ему кивнул, а потом обратился ко всем сразу:

— Ну, мужики, восславим богов и людей и город наш славный. Ай да, две команды то выходят? Ну-ка, левые руки поднимите? Так, раз, два, пять, семь, десять. А теперь правые. Так, так. Ага, одиннадцать. Так, юный, ленту давай на левую наматывай и по левую руку, это, от меня вставай.

Два десятка мужчин разошлись по разные стороны. Седовласый бородач ещё раз оглядел их и махнул рукой:

— Ну, хвала богам, хвала Меркаре Сладострастной, и нам всем хвала, мужики! Начали!

Закричав что было сил, они бросились друг на друга, разбиваясь на борцовские пары. Хотя кулаками в такой борьбе бить было нельзя, а главной целью было лишь повалить соперников на землю, назвать безопасной эту забаву язык не поворачивался. Почти сразу кому-то разбили нос локтем, другого схватили так, что рука его неестественно вывернулась, а третий, пропустив подсечку, рухнул плашмя, ударившись головой о камни мостовой. Но Айна совсем не глядела на прочих борцов. Все её внимание было поглощено лишь одним Рего. А он, легко и играючи, сразу же повалил на землю своего первого соперника — того самого жердеподобного мужичка, что и зазвал его на состязание.

Второй соперник, грузный мужчина с круглым брюхом, похожим на набитый под завязку мешок зерна, дался ему немного сложнее — завалить такую махину юноши явно не хватало веса и сил. Тот стоял крепко, махая руками и пытаясь поймать за плечи или руки Рего, но юный ларгес раз за разом оказывался для него слишком быстрым и ловки, проворно уходя от всех его захватов. Наконец, когда здоровяк вновь наклонился вперед, протянув к Рего свои руки, он поднырнул под них, и оказавшись за спиной повис на его шее, крепко сжав её изгибом локтя. Айна заметила, как свободная рука юноши проскочила между ног жирдяя и резко схватила его за пах. Глаза толстяка тут же превратились в два шара, а лицо стало багровым. Взвыв, он рухнул на колени, признавая свое поражение.

Третьим и последним оказался невысокий мужчина лет тридцати с руками, покрытыми старыми шрамами от ожогов. Хотя выглядел он крепче первых двух, Рего даже не потратил на него особых усилий. Когда тот пошел на юношу, он просто сбил своего соперника одним сильным ударом по ногам, от которого тот рухнул на мостовую, и так и остался сидеть, недоуменно хлопая большими глазами.

А вместе с ним, на землю рухнули и последние два борца правой команды.

Седобородый тут же замахал руками давая понять, что состязание окончено. Подманив к себе четырех оставшихся на ногах борцов, он одобрительно хлопнул каждого из них по плечам.

— Победила левая команда! — прохрепел он, и толпа тут же взревела, одобрительно затопав ногами.

Рего подошел к девушке и, взяв у неё свою тунику и кушак, оделся.

— Эта, добрый ты борец парень, — окрикнул его худой мужик с лошадиными зубами. — Может, эта, ещё разочек, а?

— На сегодня мне хватит. Ждут и другие развлечения.

Сказав это, Рего посмотрел на Айну долгим и пронзительным взглядом, от которого что-то внутри у неё забилось и заклокотало.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты так легко с ними справился. Даже с тем, большим.

— Это было несложно. Никто из них и не умеет бороться. Они привыкли к пьяным боданиям, а со мною занимались прекрасные мастера.

И вновь были танцы, и вино, и выступления жонглеров и музыканты. Все те простые радости, которые никогда раньше не знала Айна, и которые открыл для нее Рего.