Ритуал - Адам Нэвилл

— А?

— Твое снаряжение. Где оно?

— Я его скинул. Оно мешало мне идти.

Дом посмотрел на Хатча и нахмурился, как будто этот безумный поступок подтвердил его давнюю уверенность насчет Люка. — А спать ты тогда в чем будешь?

— Я его оставил на время. Чтобы быстрее вернуться к вам, парни.

— Зачем? — сказал Хатч с беспечностью, рассердившей Люка. — Нашел что-нибудь?

— Затем…

— Затем зачем? — спросил Дом.

Да что с ними такое? Что за неторопливая прогулка? Дом с Хатчем вообще улыбались чему-то при его появлении. Ему даже показалось, что он слышал издали их смех. — Вы вообще воспринимаете это всерьез? — спросил он и тут же пожалел об этом, увидев удивленные лица Дома и Хатча. Фил стоял позади их. Лицо у него было уже не такое бледное, но он смотрел на Люка со смесью недовольства и осторожности. Капюшон куртки наполовину съехал у него с головы, придав ему нелепый вид.

— Конечно, воспринимаем, мудила, — рявкнул Дом. — Думаешь, я получаю от этого удовольствие?

— Дом. — тихо сказал Хатч. Но в этом упреке, в хмуром, флегматичном лице Дома, и в доброжелательной улыбке Хатча было нечто, отчего у Люка в глазах вдруг потемнело от ярости. Он почувствовал себя невесомым и не слышал ничего, кроме жаркого шипения в ушах. Его голос, казалось, исходил откуда-то из-за пределов его головы. К своему смущению, он не узнавал его. Как будто слышал его в записи. — Если еще раз назовешь меня так, я тебе глаз на жопу натяну.

Он словно наблюдал за собой со стороны. Как сделал три шага к Дому, и лицо у того побелело и напряглось, будто его заставили смотреть на нечто неприятное.

Отчасти Люк осознавал, что действует сейчас инстинктивно. Эту ярость он принес с собой из леса, бесконечного, сырого леса, который никогда их уже не отпустит. И она требовала выхода. — Слышал, меня, сука? — закричал он в лицо Дому, увидев, как капля слюны брызнула тому на щеку.

— Люк! — крикнул Хатч у него из-за спины. — Ты чего?

Но Люку было необходимо выпустить пар. Он обеими руками со всей силы толкнул Дома назад. Тот потерял равновесие, упал всем весом на больное колено, и боком свалился в кусты. За спиной у Люка что-то зашуршало, и чьи-то крепкие пальцы схватили за плечо. Он отлетел от Дома, в какой-то момент даже оторвавшись ногами от земли. Силы словно оставили его на мгновение. Он барахтался, пытаясь встать на ноги, пока Хатч не отпустил его в нескольких футах от тропы.

— Пиздец тебе! — Дом с трудом поднялся на ноги — толстозадый, рубашка из штанов вылезла, движения неуклюжие и скованные. Но когда он двинулся на Люка, хромота куда-то исчезла. Хатч отлетел в сторону. Глаза Дома были налиты кровью. Его веснушчатый кулак медленно протянулся и соприкоснулся с губами Люка. Раздался шлепок. Это было больше похоже на толчок, чем на удар, но верхняя губа тут же онемела. «Это что, такой удар?» — подумал Люк.

Какое-то время они смотрели друг на друга, пока Люка вдруг не осенило. Этим ударом ему дали понять, что он должен и впредь принимать насмешки Дома, критику, быковатую напыщенную речь, и пренебрежительное отношение к себе. Но он больше не намерен принимать эту роль, назначенную ему в иерархии их компании.

Он отвел левую руку назад, насколько позволяло плечо, задержал на мгновение, а потом отпустил как пружину. Дом не успел заслониться, и кулак Люка с громким шлепком ударил ему под правый глаз.

Голова Дома дернулась назад, с выражением недоумения и отвращения на лице. Второй кулак зашел с другой стороны. Люк смотрел, как его рука стремительно размахивается и наносит Дому жесткий удар в челюсть. На этот раз он метил именно в челюсть.

Дом тут же свалился на землю, даже не пытаясь смягчить падение руками. Потому что все еще прижимал их к лицу.

Хатч с Филом отшатнулись от Люка, уставившись на него как на какого-то опасного незнакомца. Они были шокированы и напуганы. Но он хотел продолжить взбучку. Ему не нужна была быстрая победа. Он упивался экзекуцией, снова и снова нанося Дому удары в лицо.

Рукам совсем не было больно, и внезапный выход энергии, удвоенный с падением Дома, вызвал у него бурный прилив эйфории. Его тело словно перестроилось в тугую, крепкую и четкую структуру. Зрение вернулось в полном цвете. Слух прояснился, словно из ушей вытекла теплая вода после ванной. Он осознал, что его учащенное дыхание уже перешло на хрип.

Дом сидел, раскинув ноги, уронив голову на грудь, и зажимал обеими руками рот. Лица его никто не видел.

Дом плакал. Плакал от злости. — Я больше ни на минуту не останусь с этим ублюдком! — воскликнул он. Сидя на поваленном дереве, Люк слышал доносившийся из-за деревьев высокий и пронзительный голос Дома.

— Пусть валит в другую сторону… Не, я пас… Это же не на вас напал этот ублюдок… Этот неудачник чокнутый. Он всегда был таким. Вот почему не может и пяти минут удержаться на одной работе. Вот почему он всегда один. Логично? Мудак он. Не собираюсь больше терпеть этого тупого ублюдка. Кому нужен этот инфантил? Не, с меня хватит.

Тут на Люка снова нахлынул тот страшный жар. Он вскочил и бросился к тому месту, где Хатч и Фил успокаивали Дома. Он до боли стиснул зубы, но, опасаясь, что вот-вот их сломает, вернул самообладание и разжал челюсть.

— Продолжай, жирный говнюк! — проревел он. Фил и Хатч шарахнулись в сторону. Дом поднял обе руки вверх и закричал, — Отвали!

На этот раз он так быстро ударил между вскинутыми ладонями Дома, что тут же почувствовал, как в основании шеи что-то хрустнуло и налилось огнем. Три удара пришлись Дому в лицо, и Люк почувствовал, как нос под его кулаком уходит в сторону и ломается, словно дужка в воскресном жарком. Четвертый и пятый попали в макушку и затылок, и Дом рухнул в кусты. Свернувшись в клубок, он обхватил голову руками. При последнем ударе Люк повредил себе мизинец и костяшку. Он сунул руку подмышку и отошел в сторону.

— Еще одно слово. Еще одно слово… — Он пытался говорить, но у него перехватило дыхание, и голос дрожал от волнения.

— Господи Иисусе. Господи Иисусе. Успокойся же. Черт. — говорил скороговоркой Хатч. Вцепившись в плечи Люка железной хваткой, он пытался увести его прочь.

— Еще одно слово от него услышу, и ему конец. Клянусь.

Они вместе отошли в сторону. Хатч держал его за локоть. Дом продолжал лежать, свернувшись в клубок. Фил присел рядом и тихо говорил ему что-то, но Люк не слышал, что именно.

— Боже, Люк. Послушай сам себя. Ты разговариваешь, как быдло. Это же не ты. Какого черта?

Люк сел на поваленный ствол, где сидел еще недавно. Руки у него тряслись так сильно, что Хатчу пришлось взять у него пачку и прикурить две сигареты. Для себя и для него.