Свадьба отменяется? - Вера Чиркова

- Признает! - На скуластом личике степнячки расцвела лукавая ухмылка, - и даже очень рад будет! Хан специально отправил меня на воды, чтоб я нашла себе достойного мужа… для моего отца деньги и золото значения не имеют, важно родство со знатной и уважаемой семьей.

- Вот значит как… - понимающе протянула Милли, - а откуда тогда этот шаман с тобой рядом оказался? Не забывай… он увел Гали, а Даннак с Азарилом - ее братья.

- Он страшный человек… - почему-то шепотом сообщила Тайлихон, оглядываясь в сторону импровизированного занавеса, - пришел в наш сарт лет пять назад… когда на стада мор напал. Скот он вылечил, но отцу пригрозил… если слушать его не станет, все вымрут. И животные и люди… Когда уходил, шесть дочерей великой степи с собой увел… у каждого хана по лучшему цветку из сада вырвал. Мне повезло, маленькая еще была, старшая сестра, Бильнехон с ним уехала… с тех пор он появляется на правах зятя… когда ему что-то нужно. А отказать нельзя… сразу ничего не будет, а как уедет - что-нибудь случается… то ковры горят, то шатры ветер уносит. Странный ветер, плохие и тонкие шатры стоят, а богатые и крепко привязанные - улетают как птицы.

- А почему он тебя не утащил с собой? - недоверчиво разглядывала степнячку Цилия, - там, во дворце… ты же считаешься принцессой?!

- Когда я совсем маленькой была… - помолчав, нехотя призналась ханшалли, - проезжал через сарт маг… гадал всем по руке. Я сама не помню, сестры рассказывали, вылез из-под подушек малыш… волосы налысо острижены, штаны мальчишечьи… и тоже ручонку протягивает. Маг посмотрел и говорит, а ты будешь красавицей, и путь твой лежит далеко от родного очага, но берегись маленьких мужчин. А когда уезжал, оставил для меня вот этот амулет… велел, чтоб отец отдал, когда мне исполниться двенадцать. Я хорошо это запомнила, всего через месяц, как отец повесил мне на шею подарок мага, впервые заявился Каражай. Я сразу поняла… про кого было то предупреждение.

- Можно взглянуть? - глаза Милли светились трепетным интересом, и степнячка не посмела отказать.

Нехотя вытащила из-за глухого ворота рубахи висевший на цепочке медальон и показала магине. Однако в руки не дала, да Милли и не нужно это было. Знакомая вязь магических символов и густая зелень трех изумрудов без слов говорили посвященному взгляду, что это изделие магистра разума, мощный защитный амулет от любого ментального принуждения.

- Спрячь, - заслышав шаги, шепнула Милли, - это действительно сильная вещица.

- Но я еще и руками крепко держалась, - мгновенно возвращая амулет на место, призналась Тайлихон, - он на меня два раза смотрел… аж голова кружилась.

- Девушки, Азарил уже жарит рыбу, - донесся снаружи учтивый голос секретаря и Цилия со степнячкой невольно прыснули, увидев, как страдальчески вытянулось лицо магини, - а мы бочонок целый нашли… правда, пока пустой, но сейчас нальем морской воды, можно будет сполоснуть перед обедом руки. И еще… Даннак хочет что-то сказать своей… невесте…

На последнем слове лорд невольно запнулся, видимо и ему показалась невозможной такая поспешная помолвка.

- Не невесте, а жене, - невозмутимо поправил голос Даннака, и насторожившаяся было Тайлихон расцвела довольной улыбкой.

- Иду, - кротко сообщила она вслух и торопливо покинула убежище, напоследок стрельнув в подруг победным взглядом.

- Скажи, чтоб не таскали морскую воду, - успела буркнуть ей вслед удрученная Милли, - я сейчас приду и попробую что-нибудь сделать.

Она еще несколько минут сидела, пытаясь привести мысли в порядок и наскоро заготовить достаточно строгую и одновременно учтивую фразу, способную дать лорду понять, что ей не нужно его внимание. Однако необходимые слова никак не желали находиться, казались то недостаточно убедительными, то слишком грубыми. Наконец, с досадой признав, что совершенно не знает, как выкрутиться из создавшейся ситуации, Милли нехотя выбралась наружу.

Возле ниши, к удивленному удовольствию магини, настырного ухажера не оказалось, зато появилась Тайлихон. По ее сияющему личику и чуть припухшим губам стало понятно, Даннак начинает понемногу пользоваться своими правами мужа, и это почему-то кольнуло сердце магини мимолетной завистью. Мелькнула даже крамольная мысль, наверное, очень спокойно жить под надежной защитой такого сильного воина, и тут же была с позором изгнана. Ей, Милли, такая перспектива не грозит, ей вообще нужно держаться в стороне от мужчин, а они, как назло, так и кружат последнее время вокруг, словно пчелы возле забытого на веранде варенья.

Нет, необходимо еще осмотрительнее себя вести, а то она как-то расслабилась под прикрытием новой должности, начала заводить с лордами разговоры и даже… Милли со стыдом вспомнила ту перепалку… когда привезли магистра. И вдруг ясно вспомнились слова Кайда… про доказательство…

Так вот оно что! Значит, секретарь решил… доказать… пока есть возможность… а она-то, дурочка наивная, переживает тут, что сказать, чтоб не оскорбить ненароком чувствительное сердце лорда!

- Мне Даннак показал… он устроил место… - приглушив голос, заговорщицки сообщила Тайлихон, - сами понимаете, какое. Идем, покажу, кому нужно.

Милли сначала не сообразила, что за место могли устроить мужчины, на ум пришло нечто вовсе уж возмутительное, однако Цилия одобрительно фыркнула, что давно пора и первой ринулась за степнячкой по едва заметной тропке. Возникшие сомнения понудили травницу осторожно последовать за подругами, а обнаруженная в самой глубине густых кустов узкая ямка заставила покраснеть почти до слез. Вот как умудрился этот несносный лорд настолько запутать ей мозги, что во всех самых обыденных вещах травнице видится посягательство на ее честь и свободу?

И как дальше избегать его навязчивой заботы? Хотя… если быть совсем честной, сказать, чтоб это было совсем уж неприятно - значило солгать себе самой, к тому же душу невероятно грела неприкрытая зависть Цилии. Раньше всегда было наоборот… изредка попадая вместе с леди Тренной и остальными воспитанницами в город, Милли точно знала, кому из соучениц первой скажет комплимент встречный молодой повеса или пришлет мальчишку с букетом случайно оказавшийся в чайной лорд. Цилия уже тогда была ярче всех и даже строгое платье монастырской воспитанницы сидело как-то особенно обтягивающе-ловко на ее рано оформившейся фигурке.

Секретарь ринулся к ней, как заплутавший в лесу щенок, но Милли, разгадавшая, наконец, его истинные намерения, только холодно взглянула и независимо прошла мимо, направляясь к найденному бочонку. Осмотрела потемневшие доски и попросила Азарила прокрутить в днище маленькую дырочку.