Свадьба отменяется? - Вера Чиркова

Рядом с ней герцог пристроил степнячку, намереваясь присесть с другой стороны, однако травница его опередила.

- Цилия, иди сюда… и перестань дуться. Кто-то давно должен был это сказать… сама понимаешь, кроме тебя и королевы это ни для кого не секрет. И то… за неё я бы не стала ручаться.

- Ладно… - занимая место возле магини, еще ворчливо буркнула маркатская графиня, но этим и ограничилась.

Почему бойкая и капризная графиня становилась заметно более покладистой, оказавшись возле Милли, герцог пока не задумывался, надеясь, что постепенно травница сама расскажет ему все свои тайны. А как же иначе? Ведь их жизни с недавнего времени тесно переплетены, жаль только, он не осознал этого с самого начала. Ну так и понятно почему, родная кровь сказалась. Вот и отец не сразу понял… про маму. Дорд сам пару раз слышал шутливые признания отца, что вовремя он вспомнил про оставленный оруженосцем под подушкой кинжал, никак не мог придумать повод, чтоб вернуться. Разумеется, когда-то все равно бы к ней приехал, сердце звало, но никогда не смог себе простить, если опоздал. После слов про опоздание отец обычно начинал сердито сопеть, и только мать, одним ласковым прикосновением ладони, могла вернуть на его чело улыбку.

Лишь после гибели родителей Гиз нехотя обмолвился, что миледи тоже была просватана и свадьба назначена на ближайший праздничный день. Если бы юный король был менее расторопным и решительным, никогда не бывать им вместе. Слишком строго относится к таким вещам, как обряд в храме плодородия, его матушка.

- Милли… а как ты думаешь… сколько нам тут сидеть? - устроившись поудобнее, примирительным тоном спросила Церцилия, тоскливо рассматривая окружающие их замшелые камни.

- Не знаю… - травница сразу помрачнела, - то заклинание… было очень скверным на вид. Я пока таких не изучала… но леди Тренна и Таргель были очень встревожены… Там мне было не до того, чтоб задумываться… а теперь припоминаю, что они кричали… если мы хотим жить, то дойдем… Значит, там, в зале, никакой надежды чтоб выжить, не оставалось.

Дорд, присевший прямо на землю у ног Милли, ошеломленно застыл, потрясенный этими словами. До сих пор, занятый шквалом новых для него чувств, он даже не удосужился задуматься о произошедшем… и совершенно не тревожился за учителя.

Наверное, оттого, что был беззаветно уверен в его изворотливости и живучести. А вот теперь с ужасающей ясностью сообразил, магистр никогда бы так не поступил, не швырнул их с Райтом в неизвестность, если оставался хоть малейший шанс на спасение.

Герцог оглянулся на Райта, моля богов, чтоб тот не услышал и не понял…

Тщетно надеялся. Лицо кузена горько скривилось, резко дернулось плечо, и Райт, отвернувшись, помчался куда-то прочь, не разбирая дороги.

Дорд мгновенно вскочил с облюбованного местечка и ринулся следом, хотя еще минуту назад собирался упорно сидеть там до того самого момента, как нужно будет подавать травнице руку, помогая подняться с места.

- И даже не стесняются… - в никуда насмешливо буркнул Шертанс и нахально уселся на место секретаря у ног Милли.

Причем позволил себе придвинуться намного ближе к ее коленкам, чем Дорд.

- Это неправда! - неожиданно для себя вспыхнула магиня, - ну зачем вы так говорите!

- А я ничего такого не сказал, - нахально разглядывая девичье личико, пожал плечами граф, - вы сами, милая леди, что-то подумали… а раз так, значит, слышали разговоры… люди зря говорить не станут. Вот, например, про меня… говорят, что я дамский баловень и дуэлянт… против последнего спорить не стану, никому не позволю обращаться с собой, как с деревенским простаком. А вот про дам сильно преувеличенно… хотя я просто мечтаю, чтоб меня баловала какая-нибудь юная особа… с такими загадочными зелеными глазами, как ваши. И волосы тоже… бесподобно хороши… я ведь сначала думал - вы банальная шатенка, и только на солнце заметил, сколько в ваших локонах алого золота… да вы почти рыженькая, как очаровательно!

Милли даже растерялась в первый момент от таких откровенных комплиментов, но еще больше от беззастенчивых мужских глаз, разглядывающих ее с прямотой покупателя. Словно она выставленный на продажу щенок или лошадь… и можно вслух говорить про густоту шерсти и красоту экстерьера.

А граф, пользуясь этой мимолетной заминкой, галантно взял травницу за пальчики и потянул руку к себе, словно намереваясь погадать по ладони, недавно появилась новая забава у скучающих повес. Каждый из них, заучив названия пары линий, мнил себя великим хиромантом, или просто пользовался модным пристрастием, чтобы безнаказанно потискать девичью ручку.

Милли испуганно дернула руку к себе, леди Тренна настрого запретила ей разрешать кому-либо гадать по ладони. Особенно мужчинам. Года три назад наставница сама посмотрела руку Милли и потом долго ходила мрачная, что-то вскользь буркнув про двойное переплетение, которое после каждого события может кардинально менять свое толкование.

- О, так вы боитесь, леди, что я вызнаю ваши сердечные тайны, - продолжая крепко держать ее руку, игриво приподнял бровь Шерт, - как интригующе! И кто же успел зацепить ваше нежное сердечко? Но кто бы он ни был - это страшная ошибка! Уверяю вас, никто не может по достоинству оценить нежность и красоту вашей души, кроме вашего преданного слуги!

- Так! А ну встал и отправился за дровами, преданный слуга! - негромко, но зло рявкнул незаметно подошедший сзади Брант, - и нечего голову девушкам морочить, когда остальные работают!

- Я высказал свое предложение, но никто не захотел прислушаться, вот теперь и расплачивайтесь за свою трусость, - Шертанс еще презрительно кривил губы, а в его глазах уже стыло понимающее сожаление.

Про Брантера Дрезорта тоже ходило достаточно сплетен, одна другой невероятнее. Но в одном все сходились, капитан никогда не проигрывал поединков. И те редкие счастливчики, с кем он находил нужным свести бой вничью, после гордо считали себя его друзьями, зато над теми, кто проиграл, еще долго потешалась вся знать срединных королевств.

Поскольку Брант никогда не убивал поверженных врагов. Хотя некоторые предпочли бы умереть, вот только капитан всегда заранее оговаривал право, в случае победы стребовать с проигравшего исполнения желания. Одного-единственного. Но вся интрига состояла в том, что никто и никогда не мог заранее предугадать, что именно пожелает победитель.

Толстый, как бочонок, барон, считавший себя до одного несчастливого часа непревзойденным бойцом в поединках на двуручных мечах, решил сначала, что ему невероятно повезло, когда Брант приказал доставить от рынка до гвардейских казарм купленную им свинью. Причем ограничений было только два, запрещалось использовать чужую помощь и убивать животное.