Тонкий полутролль. Часть 1: Тринитротолуол из Перистальтики - Константин Твердянко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Информации-то дефицит жесточайший… Однако при одной мысли о том, чтобы повторно посетить деревню аборигенов, у меня закрутило живот от легкой паники. Я же не ниндзя какой-нибудь, чтобы скрытно проникать и подслушивать. Обязательно заметят. Опять загонят в угол и прирежут еще до того, как я открою рот, пытаясь мучительно подобрать слова и как-то вразумить… И не факт, что на этот раз тварь успеет прийти мне на помощь. И что захочет меня вытаскивать… А от местных пощады ждать не приходится. Помню я, как они в первый день тут за мной бегали, какие у них были лица. Шли убивать.
Все-таки дурак я, конечно. Да что там дурак — кретин конченый! Мыться полез! Поглядите-ка, чистюля какой! Вместо вшей там меня самого могли запросто повывести. Как-то относился к этой идее понарошку, будто лезу всего-то яблоки воровать в дачном кооперативе. И вершина грозящих неприятностей — что поймают и поколотят. Ну или солью пальнут. Ага. Поколотят. До летального исхода.
Не хочу, не полезу туда больше. Нет уж, мне прошлого раза хватило! Но как тогда узнать, что они затевают? Как раздобыть самое необходимое — ну хотя бы огонь?
Мои горькие думы были грубо прерваны раскатистым бурчанием, которое раздалось из утробы гигантского хищника. Ну вот, опять он проголодался. Это ж сколько органики потребляет, а? Недавно ведь волками живот набивал, а потом еще половину оленьей туши умял.
Зверь твердо изъявил желание еще раз подкрепиться: упругим толчком встал на ноги, чуть не снеся меня башкой, махнул рукой и заторопился к выходу. Приглашает с собой на охоту? Ну что ж, я тут один все равно не собирался оставаться: если опять нагрянут деревенские, то мне придется скверно.
По одному ему понятным признакам монстр уверенно выследил добычу и прямо от входа рванул в подлесок, обступавший поляну. Оттуда сразу донесся чей-то писк — зайца поймал, по-моему. Не удовлетворившись этой закуской на один зуб, хищник понесся в чащу, с трудом пропихивая массивное тело между стволов. Ему, кстати, только в таких ельниках и жить — тут елки почему-то растут не очень плотно, расстояния существенные. Ну или в сосновом бору. Может, в дубраве. Посмотрел бы я, как такая туша через осинник продирается.
На коре деревьев, где ее задевали бока твари, оставались влажные следы. Я подошел и потрогал — с пальцев тягуче капнуло, словно канцелярский клей. А я удивлялся, как чудище себе все бока тут не ободрало. Раньше-то не замечал, чтобы на нем слизь так проступала. Просто гладкая дельфинья кожа, изредка — хитиновые пластины. Выделяет целенаправленно, когда разгоняется? Интересный продукт секреции, приятно пахнет. По первой ассоциации — мятой и луговыми травами. Ароматизированный монстр.
А еще на снегу кое-где запестрели капельки крови. Вначале подумал, что брызги от зайца — с морды твари. Но затем, когда зверюга чуть притормозила, я увидел, как по ее человеческой голени стекает алая струйка. Пропорола об кусты. Бедняга, да как она здесь бегает вообще?
Зато как здорово определила, где прячется еда! Наводится по ультразвуку, наверное.
Не успел я и оглянуться, как справа душераздирающе скрипнуло, треснуло, захрипело. Что-то завозилось, взбивая фонтаны снега и околачивая его с ветвей, и вот уже китообразный ужас с хрустом рвет мясо какого-то животного наподобие большой косули. Ну и скорость! Никак не скроешься.
И какие же богатые здесь леса! Пять метров пройдешь — наткнешься на волков, плюнешь в кусты — выскочит заяц. Ничего странного, что семиметровый хищник тут отъедается. Хотя местную фауну он уже, должно быть, проредил существенно. Чем, полагаю, тоже портит жизнь аборигенам.
Зверь на пару секунд оторвался от кровавого пиршества, смерил меня виноватым, как показалось, взглядом и вновь махнул мне рукой — мол, давай, налегай!
— Спасибо, подожду, — пробормотал я, выставив перед собой ладони и скрещивая запястья. — Пока не хочется, спасибо!
Кит досадливо хмыкнул — в его тоне явно читалось: «Ну, как знаешь, а косуля-то очень вкусная». И продолжил застолье.
Впрочем, недоеденное бедро он мне оставил. Подкрепившись сырым мясом, которое я предусмотрительно обтер снегом, мы двинулись дальше.
А вскоре чудище почему-то остановилось — еще и помятые кусты полностью не скрылись из виду. Подождало, пока подоспею, и, понурив голову, три раза указало кулаком мне под ноги — прямо как я, когда шел в деревню. Что это с ним? Выглядит так, как будто сильно смущается, даже пытается прикрыть ладонью глаза — не дотягивается, конечно.
— Ну ладно, подожду, — недоуменно протянул я.
Зверь живо подхватился и убежал в сторону, метров на двадцать — так, что его тушу стало трудно различить за еловыми лапами. Там он снова замер. Да что такое?
Тут я догадался и фыркнул вслух. Это ж он удалился по природным надобностям! Надо же, какой стеснительный.
Монстр вернулся, смущаясь еще больше — морду чуть ли не к сугробам пригибает. Я сделал буквально пару шагов навстречу, и неожиданно поведение твари резко переменилось: она гибко согнула хвост и с размаху плюхнулась брюхом в снег. Дернувшись, я глухо сматерился и уже было хотел поинтересоваться, в чем дело, но в этот момент понял причину, по которой громадный паук решил прижиматься к земле. До длинных чутких ушей долетели чужие голоса.
Я мгновенно прислонился к стволу толстенной елки — за ним разглядеть будет сложно. И навострил слух. Болтуны приближались, но, похоже, двигались не сюда, а мимо. Надо лишь понять, намеренно ли они разыскивают нас с китом-скорпионом, или просто так совпало, что пути на охоте пересеклись.
Расслышал слабое поскрипывание снега. Что-то подсказывало, что идут метрах в тридцати, но ручаться за точность новых ушей я не мог. Вдруг обманывают.
На мое счастье, говорившие шли почти параллельно следу твари, причем с
