Герой туманной долины - Пола Гарнет

— Не знаю, — честно призналась Делла, пожав плечами, — но, если так и есть, я горда этими декорациями. Мир удивительно красив, правда?

Шеннон помедлил с ответом, а выдавив из себя смазанное «да», вдруг понял, что почти все испортил. Этот разговор приведет не туда, куда хотелось бы, вонзится в спину стрелой и застрянет там на недели — не вытащишь и не обломаешь.

— Это театр в театре, мистер Паркс, — еле слышно продолжила девушка. — Пьеса в пьесе, нескончаемый поток историй на одной гигантской сцене. Мы, актеры, там, за занавесом, берем нашу идентичность и смотрим на нее под разными углами, мы там совсем другие и совсем другими со временем становимся, а это — могу с полной ответственностью заявить — и есть целительная сила театра. Театр — не вымысел, не только мастерство и маски, как говорят, а декорации — не только дерево или пластмасса. Это часть нашей жизни внутри совсем другой, это ее отражение. Это и есть мы — настоящие, пусть и за ширмой кого-то другого.

Рука вывела на страницах всего одну фразу: «И именно в декорациях театра бесформенные фигуры сплетаются в нечто упорядоченное и материальное, которое не ощущается руками и не видится глазами — но чувствуется душой и ей только…»

Шеннон надолго замер, вглядываясь в бегло написанное предложение, которое было в десятки раз лучше всех тех, что он исторгал из себя годами.

«Да что за черт?» — мысленно ругнулся он, не веря, что покинувшие его однажды слова решили вернуться всего на мгновение, именно сейчас, когда он меньше всего в них нуждался.

— Вы здесь, мистер Паркс? — Делла почти протянула к нему руку, чтобы возвратить в реальность, но вовремя опомнилась. — Извините. — Она вскинула ладони вверх.

— Упс, — рассмеялся Шеннон, мысленно сыпля проклятиями на дар-наказание. — Еще чуть-чуть, и я бы лопнул, как мыльный пузырь.

Она поверила ему и хохотнула в ответ, почти искренне, а он поймал себя на мысли, что давно его губы так много не растягивались в улыбке и давно так приятно не сводило скулы.

Они попрощались, когда небо потемнело, а в блокноте осталось всего четыре пустые страницы, не испещренные короткими фразами-зарисовками, смысл которых был открыт только для них двоих — боящегося прикосновений Шеннона Паркса и светящейся охрой Деллы Хармон.

— Пока, мистер Паркс! — кинула девушка на прощание, теребя берет. — Приходите в театр! Вам понравится!

— Приду, мисс Хармон, — пообещал он, зная, что обещание сдержит только ради нее. — Спасибо.

Глава 7

Его пальцы бегали по сенсору телефона, опечатывались, но стремились вперед — он торопился.

Утреннюю усталость Шеннон закинул в топку, забыл про планы и выкинул из головы лишние задачи — он хотел помочь Делле, которая позвонила в слезах и молила подсказать, что делать, через каждое слово вставляя хрупкие извинения.

«Я в том кафе, у которого мы попрощались вчера… Не знаю, что делать…»

Лейла Эллингтон, которая всегда сразу отвечала, если не была с пациентом, не взяла трубку в течение пяти минут, и, наплевав на заведенный у них порядок — не отвлекать ее звонками, если она в операционной, — Шеннон набрал ее номер.

Гудки били по голове тягостным ожиданием, а когда трубку наконец поднял Кайл, Шеннон выдохнул.

— Шеннон… — недовольно начал тот, но договорить не успел.

— Это срочно, — перебил его друг, широкими шагами пересекая кухню и возвращаясь к отправной точке. — На улице сбили бездомного пса, почти щенка. Моя… — он замялся, — подруга решила его подобрать, но…

— Приезжайте, — не дал закончить Кайл. — Я осмотрю, если не успеете раньше, чем Лейла уйдет на операцию.

— Спасибо, — кинул Шеннон в трубку и сбросил вызов, в списке звонков быстро находя другой номер.

Пальцы тряслись от волнения — так бывало каждый раз, когда в воздухе повисала возможность помочь кому-то мохнатому, беспомощному, раненному жизнью или людьми. Его отдушина, его шанс дать миру хоть что-то хорошее: спасти, подарить дом и возможность спокойно засыпать по ночам, без страха и боли.

Через мгновение тяжелое дыхание Деллы в динамик заставило его отвести телефон от уха.

— Мистер Паркс? — Ее голос звучал взволнованно.

— Скиньте мне вашу геолокацию, я за вами заеду, — кратко отозвался Шеннон. — Справимся, — добавил он в конце, услышав ее сдавленные вздохи и содрогнувшись от всхлипа на том конце провода.

Он прибыл на место только через четверть часа — слишком долгая дорога для маленького Реверипорта из-за пробки: отчего-то даже его гневные ругательства не ускорили движение транспорта. Палец нажал на экран, отправляя заготовленное сообщение, и через несколько мгновений из знакомого кафе выскочила Делла, держа в руках завернутого в вафельное полотенце щенка.

Она с трудом открыла дверь такси, осторожно передала Шеннону пса, болезненно поморщилась, когда тот пискнул, и взглянула полными мольбы глазами на юношу. Тому пришлось прищуриться от оранжевого свечения, что фонарем озарило машину, погруженную в тень пасмурного дня.

— Едем в клинику моей подруги, — сообщил он, перекладывая пса посередине, между ними, избегая случайных прикосновений, уверяя себя, что не жаждет их. — Все будет хорошо.

Он был напряжен.

— Я не знала, кому еще позвонить, — проговорила Делла, срывая с головы берет, запуская пальцы в волосы. — Это произошло, а все просто… — Ее глаза наполнились слезами. — Все просто проходили мимо!

Она повернулась к Шеннону, свела брови на переносице, силясь не заплакать, а он в очередной раз проклял все, на чем стоял свет, — потому что не мог даже взять ее за руку, чтобы утешить.

— Никто не захотел взять на себя ответственность, — только и нашелся сказать он. — А еще ты лучше них, — добавил он тихо, не замечая, как перешел на «ты».

Делла сделала вид, что не обратила на это внимания, несколько раз кивнула самой себе и положила дрожащую точно так же, как накрашенные тушью ресницы, руку на загривок пса.

Он свернулся клубочком между своими спасителями, поскуливал, когда колесо такси натыкалось на очередную яму на дороге, смотрел грустно и загнанно. А когда пальцы девушки трепали мягкую, еще детскую шерсть между его ушами, позволял себе с наслаждением закрыть глаза, но спину не расслаблял — словно ждал нового удара.

— Я его возьму, — уверенно сказала Делла, когда такси остановилось у клиники и Шеннон был готов выскочить на улицу. Он замер. — Что бы в клинике ни сказали, оставлю себе все равно.

Он улыбнулся. Широко, заглядывая в погасшие от тревоги серые глаза. Улыбнулся и опустил напряженные плечи, от волнения и опасной близости к девушке ставшие каменными, и