Мертвая хватка - Питер Джеймс

Фернанда Ревир зарыдала. Муж обнял ее за плечи.

Даррен Уоллес осторожно приподнял покров, обнажив голову юноши, повернутую набок. Он уже научился неплохо справляться почти с любой ситуацией в такой щекотливый момент, но все-таки не может угадать, как кто отреагирует при виде умершего любимого человека. Много раз он слышал материнские вопли, но ничего даже близко похожего на дикий вой этой женщины.

Внутри нее словно разверзлась адская пучина.

25

Прошло больше часа, прежде чем Фернанда Ревир вышла из зала, еле передвигая ноги, поддерживаемая обессилевшим мужем.

Помощник патологоанатома провел обоих к стульям. Фернанда села, вытащила сигареты из сумочки и закурила.

— Прошу прощения, — сказал Даррен, — здесь курить не разрешается. Можно выйти на улицу.

Фернанда глубоко затянулась, глядя на него так, будто он ничего не сказал, выпустила дым и опять затянулась. Брэнсон дипломатично протянул пустую кофейную чашку.

— Вместо пепельницы, — пояснил он, тайком кивнув Уоллесу и своим коллегам.

Лу Ревир заговорил тихо, но уверенно, с легким бруклинским акцентом, будто вдруг овладел ситуацией.

— Нам с женой хочется точно знать, как это произошло. Как погиб наш сын. Вы меня понимаете? Мы слышали только от третьих лиц. Что можете сказать?

Брэнсон и Белла Мой посмотрели на Пейтона.

— К сожалению, мистер и миссис Ревир, — начал представитель дорожной полиции, — у нас еще нет полной картины. В происшествии участвовали три машины. Судя по имеющимся на данный момент показаниям очевидцев, ваш сын выехал с боковой улицы на главную дорогу по встречной полосе прямо на легковой автомобиль «ауди». Водительница, по всей видимости, совершила маневр, избежав столкновения, и врезалась в стену кафе. Впоследствии она не прошла тест на дыхание и была задержана по подозрению в управлении транспортным средством в нетрезвом состоянии.

— Хреновина, мать твою, — выдавила Фернанда перед очередной затяжкой.

— На данном этапе степень ее участия в столкновении четко не установлена, — продолжал Пейтон, глядя в свой блокнот, лежавший на столе. — Видимо, белый «форд-транзит», который следовал за «ауди», проскочил на красный свет и сбил вашего сына. Удар отбросил его на дорогу вместе с велосипедом под колеса автопоезда, двигавшегося во встречном направлении. В результате он получил смертельные травмы.

Последовало долгое молчание.

— Автопоезд? — переспросил Лу Ревир. — Что это такое?

— По-моему, в Америке это называется грузовик с прицепом, — услужливо подсказал Гленн Брэнсон. — Или трейлер.

— Что-то вроде «Мэк Тракс»?[9] — уточнил Ли Ревир. — Действительно очень большой.

— Установлено, — вставил Дэн Пейтон, — что у водителя автопоезда была переработка.

— Что это значит? — спросил Лу Ревир.

— В Соединенном Королевстве строго ограничено количество часов, проведенных шоферами грузовиков за рулем без отдыха. Все рейсы контролирует тахометр, установленный в машине. Обследование автопоезда-рефрижератора, участвовавшего в инциденте, приведшем к гибели вашего сына, показало, что шофер превысил лимит.

Фернанда Ревир швырнула окурок в кофейную чашку, вытащила другую сигарету.

— Потрясающе, — сказала она. — Просто до чертиков. — Задумчиво закурила, наклонила голову, по щеке скатилась одинокая слеза.

— А белый фургон? — задал очередной вопрос ее муж. — Что говорит водитель?

Пейтон пролистал странички блокнота.

— Он скрылся с места происшествия не останавливаясь, и у нас нет его описания. Машину ищут повсюду. Но словесного портрета водителя пока не имеется. Надеемся получить данные с камер наблюдения.

— Давайте проясним, — потребовала Фернанда Ревир. — Одна водительница под мухой, другой шофер превысил допустимый лимит, третий скрылся с места происшествия. Я правильно понимаю?

Пейтон осторожно взглянул на нее.

— Да. Надеемся на поступление новой информации в ходе следствия.

— Надеетесь? — Тон едкий, как серная кислота. Она ткнула пальцем на закрытую дверь. — Там мой сын. — Покосилась на мужа. — Наш сын. Представляете, что мы сейчас чувствуем?

Пейтон качнул головой:

— Нет, миссис Ревир, не представляю, однако глубоко сочувствую вам, всем вашим родным и близким. Все, что могу сделать я, моя бригада дорожной полиции и наши следователи, — это всеми силами постараться установить факты. Я здесь для того, чтобы ответить на ваши вопросы и заверить, что мы сделаем все возможное для установления фактов, приведших к гибели вашего сына. — Он протянул визитную карточку. — Вот мои контактные телефоны, пожалуйста, звоните в любое время дня и ночи, и я сообщу вам любую полученную информацию.

Фернанда Ревир не притронулась к карточке на столе.

— Скажите, вы когда-нибудь теряли ребенка?

Пейтон какое-то время пристально смотрел на нее.

— Нет. Но я тоже отец. Не представляю, что это такое. Не представляю, что вы переживаете, и даже не пытаюсь представить.

— Да, — холодно кивнула она. — Правильно. Даже и не пытайтесь.

26

Зуб с партнером Йоссарианом сидел на веранде спортивного бара «Укус акулы», выходящей на ручей на южном краю побережья острова Провиденсиалес. Прово, как его называют местные жители, длиной в тридцать миль и шириной в пять, расположен в Карибском море на полпути между Гаити, Ямайкой и Флорида-Кис.[10] Это главный туристический остров в архипелаге Теркс и Кайкос, хотя по-прежнему практически необустроенный, что вполне годится для Зуба. Как только его окультурят, он сразу уедет.

Температура воздуха вечером 36 градусов, влажность высокая. Зуб потеет в отрезанных по колено джинсах, футболке с изображением Джимми Пейджа и шлепанцах. Каждую пару минут бьет москитов, курит «Лаки страйк», пьет бурбон со льдом. Пес сидит рядом, смотрит на мир, время от времени лакает воду из миски на деревянном полу.

В баре «радостный час» начала продажи спиртного, внутренний зал с кондиционерами полон беглых британцев, американцев, канадцев, в большинстве знакомых друг с другом, выпивающих вместе в баре по пятницам. Зуб никогда ни с кем не разговаривает. Сегодня у него день рождения — сорок два. Вполне можно провести его с партнером.

В подарок себе он выбрил голову и трахнулся с черной девчонкой по имени Тиа, которую посещает почти каждую неделю в ночном клубе «Камеос» на дороге к аэропорту. Тиа не интересует, что у него день рождения, Йоссариана тоже! И очень хорошо. Он не любит, когда интересуются.

Из бара раздался взрыв смеха. Пару недель назад тут была перестрелка. Ворвались два гаитянина, размахивая оружием, приказали лечь на пол, выложить бумажники. Пьяный пузатый английский адвокат-экспатриант, в блейзере, белых фланелевых брюках и старом школьном галстуке, выхватил «глок» 45-го калибра и насмерть уложил обоих. Потом крикнул бармену, чтобы подал еще порцию розового джина.

Вот такое заведение.

Вот почему Зуб предпочитает здесь жить. Никто не задает вопросов, всем глубоко плевать. Оставляют Зуба с партнером в покое, и они их тоже. Поселились на первом этаже многоквартирного дома за ручьем, с маленьким садиком, где партнер от души может справлять нужду. Уборщица кормит пса в тех случаях, когда Зуб два-три раза в год отправляется по делам.

Острова Теркс и Кайкос находятся под британским протекторатом, хотя британцы не могут этого себе позволить, и это им абсолютно не нужно. Однако из-за стратегического расположения между Гаити, Ямайкой и Флоридой здесь излюбленная промежуточная остановка торговцев наркотиками и нелегальных гаитянских иммигрантов, пробирающихся в США. Соединенное Королевство делает вид, будто следит за ними, назначило марионеточного губернатора, но в основном предоставляет дело местной коррумпированной полиции. Присутствующие крупные силы береговой охраны США занимаются главным образом происходящим в море.

Дела Зуба никого не занимают.

Он выпил еще два бурбона, выкурил еще четыре сигареты и направился домой с партнером по темной пустынной дороге. Может, это последняя ночь в его жизни, а может быть, нет. Скоро будет известно. Вопрос его действительно не волнует, причем это не пьяный треп. Решать будет тяжелый кусок металла, запертый дома в шкафчике.

Зуб бросил школу в пятнадцать, кочевал какое-то время, очутился в Нью-Йорке, работал сначала посменно на складе, потом сборщиком на авиационном заводе на Лонг-Айленде. Когда Джордж Буш-старший влез в Ирак, записался в армию США, где обнаружил, каким особым талантом его наградила врожденная выдержка. Он оказался на редкость точным стрелком из дальнобойной винтовки.

После двух лет пребывания на театре военных действий командир посоветовал поступить в школу снайперов. Там Зуб нашел свое призвание. На одной стене квартиры развешаны подтверждающие медали. Время от времени он отстраненно на них поглядывает, как на музейные экспонаты, словно они остались от жизни какого-то давно умершего незнакомца.