Мертвая хватка - Питер Джеймс

Питер Джеймс

Мертвая хватка

1

Карли забыла поставить будильник и в день катастрофы проспала. Проснулась в тяжелом похмелье. На нее навалился мокрый пес, из комнаты сына доносился одуряющий бой барабанов с литаврами. Поганую атмосферу дополняло серое дождливое утро.

Полежала минуту, собираясь с мыслями. Назначен визит к педикюрше насчет больной мозоли, а ровно через два часа прием в офисе ненавистного клиента. По всему чувствуется, что сегодня тот самый день, когда будет становиться только хуже и хуже. Вроде барабанов с литаврами.

— Тайлер! — завопила она. — Прекрати, ради бога! Ты готов?

Отис, спрыгнув с кровати, принялся яростно лаять на собственное отражение в зеркале на стене.

Барабаны умолкли.

Карли поплелась в ванную, нашла парацетамол, сглотнула две таблетки. Дурной пример для сына. Даже для собаки дурной пример.

Отис явился, как бы на реплику, с надеждой держа в зубах поводок.

— На завтрак что, мам? — крикнул Тайлер.

Она уставилась на себя в зеркало. Почти сплошь сорокалетнее, а нынешним утром двухсотсорокалетнее лицо милосердно завесили клочья светлых волос, в данный момент напоминающих копну соломы.

— Мышьяк, будь любезен! — крикнула она в ответ, хрипя после чрезмерного количества сигарет, выкуренных прошлым вечером. — С гарниром из цианистого калия и крысиного яда.

Отис шаркнул лапой по кафелю.

— Извини, утренней прогулки не будет. Попозже, ладно?

— Я вчера это ел, — объявил Тайлер.

— И ни хрена не сработало, черт побери?

Карли пустила душ, дождалась, пока вода нагреется, и шагнула в кабину.

2

Стюарт Фергюсон, в джинсах, крепких ботинках и фирменной куртке поверх фирменной рубашки поло, сидел в своей высокой кабине, с нетерпением ожидая переключения светофора. Стеклоочистители щелчками сбивают дождь. Внизу под ним сочится пиковый трафик на брайтонской Олд-Шорэм-Роуд. Распевает во весь голос двигатель шестнадцатиколесного рефрижератора «вольво» с арктическим холодом, постоянный поток горячего воздуха поджаривает ноги. Конец апреля, но зима еще не ослабила хватку, и в начале рейса шел снег. Нечего болтать про глобальное потепление.

Он зевнул, тупо глядя в скверное утро, хорошенько хлебнул «Ред Булл», сунул банку в держатель на дверце, растер стриженую голову липкими мясистыми ладонями, зашлепал по рулю под «Летучую мышь из ада», грохочущую так, что того и гляди оживет мороженая рыба у него за спиной. За последние часы выпита пятая или уже шестая банка «Ред Булл», даже потрясывает из-за передозировки кофеина. Но сейчас только энергетик и музыка не позволяют заснуть.

Выехал вчера днем из Абердина в Шотландии, за ночь проехал 472 мили, как на данный момент показывает счетчик. За рулем восемнадцать часов почти без перерыва, только закусил на станции обслуживания «Пагнелл» в Ньюпорте и поспал пару часов на придорожной парковке. Если бы не дорожно-транспортное происшествие на пересечении M1 и М6, был бы тут час назад, в восемь, точно по расписанию.

Впрочем, нет смысла ссылаться на происшествие. Аварии и столкновения происходят постоянно. Слишком много людей на дороге, слишком много машин, слишком много автопоездов, слишком много идиотов, слишком много спешащих водителей, слишком многое отвлекает в дороге. Он видит всевозможные происшествия долгие годы. И гордится собственным рекордом. За девятнадцать лет ни одной царапины, ни одной штрафной квитанции.

Пока по привычке оглядывал приборную панель, проверяя давление масла и температуру в холодильнике, светофор переключился. Толкнул рычаг передач и начал постепенно набирать скорость, проезжая перекресток на Баундери-Роуд и спускаясь под горку к морю, до которого меньше мили. После остановки в «Спрингсе» — коптильне в нескольких милях к северу, в суссекском Даунсе, — осталась единственная последняя доставка, и с грузом покончено. Последняя порция предназначена для супермаркета «Теско» в торговом центре в Холмбуше на окраине города. Потом путь лежит в нью-хейвенский порт для загрузки мороженой новозеландской баранины, после чего можно будет урвать часок-другой сна и опять возвращаться в Шотландию.

К Джесси.

Жутко по ней соскучился. Взглянул на ее фотографию на приборной доске рядом со снимками двух своих сыновей, Донелла и Логана. По ним тоже соскучился. Бывшая жена, сучка Мэдди, здорово попортила ему жизнь. Но в конце концов милая Джесси помогла все обратно наладить.

Сейчас беременна на четвертом месяце. Наконец, после трех адских лет, замаячило будущее, на котором можно сосредоточиться вместо бесконечной ругани и обвинений.

Обычно в таких рейсах он старается хорошенько поспать в соответствии с законодательством о работе водителей-дальнобойщиков. Однако рефрижератор на последнем издыхании, температура неуклонно повышается, нельзя рисковать ценным грузом — морским гребешком, креветками, устрицами и лососем. Надо ехать.

Пока ты осторожен, внимателен, все хорошо. Известно, где стоят камеры наблюдения и патрульные, — СВ-радио предупреждает. Поэтому он поехал по городу, а не по окружному шоссе.

Стюарт выругался, увидев впереди красные мигающие огни и опускающийся шлагбаум на переезде у железнодорожной станции Портслейд. Вспыхнули тормозные огни передних машин, поток начал останавливаться. Он тоже тормознул с шипением. Заметил слева светловолосого растрепанного мужчину, согнувшегося на ветру, отпирающего дверь агентства недвижимости «Рэнд и К°».

Интересно, как живешь, имея такую работу? Когда встаешь утром, идешь в контору, вечером приходишь домой, к семье, а не сидишь за рулем нескончаемые дни и ночи, один-одинешенек, питаясь в кафе на станциях обслуживания или жуя гамбургер перед убогим телевизором на задней стенке кабины. Если б у него была такая работа, может, был бы женат до сих пор. Проводил бы с детьми каждый вечер и каждые выходные.

Только известно — не был бы счастлив, сидя на месте. В дороге чувствуешь себя свободным. Это жизненно необходимо. Может быть, парень, который сейчас открывает агентство, взглянет когда-нибудь на автопоезд и мысленно скажет: «Лучше бы я поворачивал ключ зажигания»…

Другие пастбища всегда зеленее. Одно в жизни Стюарт точно усвоил: кто бы ты ни был и что бы ни делал, обязательно попадется дерьмо. И ты в него однажды вляпаешься.

3

Тони прозвал ее Сантой, потому что, когда они впервые занимались любовью в снежный декабрьский вечер в доме его родителей в Хэмптоне, на Сьюзи было темно-красное атласное белье. И он сказал, что к нему сразу пришло Рождество.

А она с ухмылкой ответила: очень рада, что только Рождество, и больше никто.

С тех пор они без ума друг от друга. Настолько, что Тони Ревир отказался от планов получить степень магистра делового администрирования в Гарварде, поехал вместо того за Сьюзи в Англию, к большому неудовольствию своей до безумия властной матери, и стал учиться вместе с ней в Брайтонском университете.

— Лентяйка! — объявил он. — Лентяйка чертова!

— Ну и что? У меня лекций сегодня нет. Ясно?

— Уже полдевятого, правда?

— Угу. Я от тебя слышала: восемь. Потом восемь пятнадцать. Потом восемь двадцать пять. Хочу сладко поспать.

Он взглянул на нее сверху вниз:

— Ты и так сладкая. Знаешь?.. Мы после полуночи не занимались любовью.

— И все-таки ты бросаешь меня?

— Придется.

Она протянула руку, крепко вцепилась в пряжку брючного ремня. Он охнул, Сьюзи усмехнулась.

— Ложись.

— Я должен повидаться с профессором, потом идти на лекцию.

— На какую?

— Проблемы Гэлбрейта[1] и современная рабочая сила.

— Ого! Везет тебе.

— А то. Выбор между современной рабочей силой и тобой не бином Ньютона.

— Хорошо. Ложись.

— Не лягу. Знаешь, что будет, если я не наберу в этом семестре хорошие баллы?

— Вернешься в Штаты к мамочке.

— Ты мою маму знаешь.

— Угу. Страшная женщина.

— Сама говоришь.

— Значит, ты ее боишься?

— Моей мамы все боятся.

Сьюзи приподнялась, отбросила за спину длинные темные волосы.

— Кого больше боишься: ее или меня?

Он наклонился, поцеловал девушку, с наслаждением впитывая сонное дыхание.

— Ты потрясающая. Я уже говорил?

— Около тысячи раз. Ты тоже потрясающий. Я уже говорила?

— Около десяти тысяч раз. Как заевшая пластинка. — Тони забросил на плечи легкий рюкзак.

Сьюзи взглянула на него. Высокий, худощавый, короткие темные волосы смазаны гелем, торчат неровными иглами, на лице модная щетина — очень приятно колется. Стеганый анорак поверх двух футболок, джинсы, кроссовки. Пахнет одеколоном «Эберкромби энд Фитч», который она действительно обожает.