Ящер страсти из бухты грусти - Кристофер Мур

— Секундочку, — сказала она.

Выскочив на улицу, она остановилась так, чтобы Тео смог ее увидеть.

— Их дома нету. Зайди-ка сюда на секундочку, — повторила она.

Тео сунул мобильник под ремень.

— Молли, ну как ты?

— Отлично, отлично. Мне нужно с тобой поговорить, ничего? Сюда иди, ладно? — Ей не хотелось ему ничего объяснять. А что если глаз там нет? Что если это просто трейлер? Сердце у нее и екнуть не успеет, как ее упрячут в окружную.

— Так их, значит, дома нет? — спросил Тео, ткнув через плечо в сторону дракона. Теперь он смотрел на нее, изо всех сил стараясь не разглядывать. По его физиономии гуляла дурацкая ухмылка — мальчишка перед тем, как его слопали, точно так же ухмылялся.

— Не-а, и весь день не было.

— А меч тебе зачем?

Ох, черт! Она совсем забыла, что, выскакивая из дома, прихватила палаш.

— Да я там рагу готовила. Овощи крошила.

— Подходящий инструмент.

— Стебли брокколи. — Как будто это все объясняло. Теперь он смотрел на кожаное бикини, и она заметила, как его взгляд остановился на шраме у нее над грудью и метнулся прочь. Молли прикрыла шрам рукой. — Это один из старых костюмов Кендры. Остальная одежда в сушилке.

— Понятно. Слушай, ты ведь «Таймс» не выписываешь, правда?

— Не-а. А что?

— Парнишка, который ее разносит, Мики Плоцник, сегодня утром уехал на маршрут, и никто его с тех пор не видел. Похоже, последнюю газету он доставил твоим соседям. Ты его случайно не видела?

— Лет десяти, светлые волосы, на роликах? Шкодливый такой?

— Он самый.

— Не-а, не видела. — Она заметила, как драконьи глаза за спиной Тео закрылись, и с облегчением выдохнула.

— Ты что-то напряженная, Молли. У тебя все хорошо?

— Все прекрасно, у меня просто рагу пригорает. Ты есть хочешь?

— Вэл Риордан нашла тебя?

— Да, звонила. Я не чокнутая.

— Конечно, нет. Мне бы хотелось, чтобы ты посматривала тут — вдруг мальчишка объявится. Один из его дружков признался, что Мики на тебе как бы зациклился.

— На мне? Да ты шутишь.

— Он может где-то около твоего трейлера шнырять.

— Правда?

— Если увидишь его, звякни мне, хорошо? Его родные переживают.

— Хорошо.

— Спасибо. И у соседей своих спроси, когда домой вернутся, ладно?

— Ладно. — Молли поняла, что Тео просто тормозит. Стоит и идиотски на нее лыбится. — Они только переехали. Мы еще толком не познакомились, но я спрошу.

— Спасибо. — Он не двигался с места, словно двенадцатилетний школьник, готовый ринуться к стоящим вдоль стен девчонкам на первом в жизни вечере танцев.

— Мне надо идти, Тео. У меня брокколи в сушилке. — Нет, она хотела сказать, что ей пора мешать рагу или вытаскивать белье из сушки, но не то и другое сразу.

— Ладно. Тогда пока.

Она вбежала в трейлер, захлопнула за собой дверь и навалилась на нее. В окно ей было видно, как трейлер-дракон приоткрыл один глаз и тут же закрыл. Молли могла бы поклясться — он ей подмигивал.

Тео

Нудный голос в голове Тео твердил: если ты ни с того ни с сего нашел Чокнутую Тетку привлекательной — крайне привлекательной, — то это верный знак того, что у тебя самого не все дома. С другой стороны, паршиво ему от этого не было. Ему вообще ни от чего не было паршиво — по крайней мере, с той минуты, как он пришел на трейлерную стоянку. Следовало разобраться со взрывом, с пропавшим мальчишкой, со всплеском общей шизанутости в городе — словом, целая навозная куча ответственности, — но паршиво ему вовсе не было. И в ту минуту, когда он стоял перед трейлером Молли, размышлял и ждал, пока отхлынет прилив похоти в его штанах, до него дошло, что не курил траву весь день. Странно. Обычно протянешь столько, не прикладываясь к «Трусишке Питу» — и по всему телу мурашки.

Тео уже подходил к «вольво», чтобы ехать искать мальчишку дальше, как на поясе зазвонил телефон. Шериф Джон Бёртон даже не поздоровался:

— Найди человеческий телефон.

— Я как раз пытаюсь пропавшего мальчишку найти, — ответил Тео.

— Нормальный телефон, Кроу. Сейчас же. Мой личный номер. Пять минут.

Тео доехал до автомата у салуна «Пена Дна» и сверил время. Когда прошло пятнадцать минут, он набрал номер Бёртона.

— Я сказал — пять минут.

— Так точно. — Тео мысленно ухмыльнулся, несмотря на тон шерифа. Похоже, у Бёртона начиналась истерика.

— Чтобы на ранчо никого не было, Кроу. Пропавшего мальчишки на ранчо нет, ты меня слышишь?

— Обыскивать все окрестные усадьбы — стандартная процедура. У экстренных служб вся местность разбита на квадраты. И нам все квадраты нужно пройти. Я собирался вызывать на подмогу помощников шерифа. Пожарники из добровольной бригады вымотались после ночного взрыва.

— Нет. Никого из моих людей ты вызывать не будешь. Дорожную полицию и Гражданский природоохранный корпус тоже. И никакой авиации. Если на карте нужно поставить галочку, поставь ее сам. На этом участке не должно быть никого, тебе ясно?

— А что если мальчишка действительно на ранчо? Ведь придется прочесывать тысячу акров пастбищ и леса.

— Чушь собачья. Пацан скорее всего прячется в шалаше с подшивкой «Плейбоя». Его когда последний раз видели — всего каких-то двенадцать часов назад?

— А если нет?

Трубка замолчала. Тео проводил взглядом три новые парочки, меньше чем за минуту покинувшие «Пену Дна». Новые парочки: в Хвойной Бухте обычно всегда знали, кто с кем ходит, — а эти люди никогда вместе не ходили. Возможно, не слишком необычное явление для двух часов ночи в пятницу, но сегодня была среда, и восьми еще не пробило. Может, сегодня волной блуда не только его окатило. Парочки щупали друг друга, будто хотели покончить с разминкой по пути к машинам.

В трубке ожил Бёртон.

— Я прослежу за тем, чтобы ранчо прочесали, и позвоню тебе, если пацана найдут. Но если его найдешь ты, я должен узнать об этом первым.

— Это все?

— Найди этого маленького засранца, Кроу. — Бёртон бросил трубку.

Тео сел в «вольво» и направился к своей хижине на границе ранчо. Мики Плоцника искали по меньшей мере двадцать добровольцев. Размах операции позволял ему хотя бы принять душ и переодеться — он пропах дымом насквозь. Когда он выходил из машины, в ворота ранчо медленно вкатился навороченный красный джип. Сидевший в салоне латинос рассмеялся и отдал Тео честь стволом «калашникова».

Тео отвернулся и двинулся к темной хижине, жалея, что дома его никто не ждет.

ОДИННАДЦАТЬ

Сомик

Проснувшись, Сомик увидел, что по дому разгуливает заляпанная краской женщина в одних шерстяных носках, за которые заткнуты колонковые кисти, раскрашивая ее икры охрой, белилами и какой-то желтоватой зеленью. Повсюду стояли холсты — на мольбертах, стульях, стойках и подоконниках. И все как один — морские пейзажи. Эстелль переходила от одного холста к другому с палитрой в руке, яростно врисовывая что-то в волны и пляжи.

— Вся вдохновенная проснулась, — сказал Сомик.

Сумерки уже давно спустились — они проспали весь день. Эстелль писала при свете пятидесяти свечей и оранжевого сияния, лившегося из открытой дверцы дровяной печи. К чертям цветопередачу, эти картины следует рассматривать при свете камина.

Эстелль оторвалась от холста и кистью подоткнула грудь:

— Незавершенка. Я знала, что в них чего-то не хватает, когда писала, но до сегодняшнего дня не знала, чего именно.

Сомик подтянул штаны и без рубашки прошелся среди картин. Все волны кишели хвостами и чешуей, зубами и когтями. С холстов сверкали глаза хищника — казалось, ярче свечей, их освещавших.

— Так ты на всех эту старушку пририсовала?

— Это не старушка. Это он.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. — Эстелль снова отвернулась к холсту. — Чувствую.

— Откуда ты знаешь, что оно такое?

— Такое, разве нет? Ведь похоже?

Сомик поскреб щетину на подбородке и задумчиво осмотрел полотно.

— Близко. Но это не мальчик. Это старая тварь, что за нами с Хохотунчиком кинулась, когда мы его маленького выудили.

Эстелль оторвалась от картины и посмотрела на него.

— Тебе сегодня играть надо?

— Немного погодя.

— Кофе будешь?

Он шагнул к ней, взял у нее из рук кисть и палитру и поцеловал в лоб.

— Вот это уж точно будет славно.

Эстелль прошлепала в спальню и вернулась в драном кимоно.

— Расскажи мне, Сомик. Что же там у тебя произошло?

Он уже сидел за столом.

— Мы, наверное, целый рекорд поставили. У меня все до сих пор саднит.

Художница невольно улыбнулась, но не отступила:

— Что у тебя тогда случилось, на протоке? Вы что — эту тварь как-то из воды выманили?