Закрытые. Жизнь гомосексуалов в Советском Союзе [litres] - Рустам Александер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Основными кандидатами на сталинский пост были бывший начальник тайной полиции и отпетый насильник Лаврентий Берия, ветеран Гражданской войны и протеже Сталина Георгий Маленков, а также первый секретарь Московского областного комитета КПСС Никита Хрущев, который в то время казался наименее вероятным преемником. Заявляя о своей приверженности коллективному руководству, эти трое поделили власть между собой, но в действительности каждый из них вел подковерную борьбу против остальных.
Помимо передела власти, ряд других неотложных проблем требовал внимания наследников Сталина. Одной из них был ГУЛАГ – обширная сеть трудовых лагерей, разбросанных по самым холодным и негостеприимным районам СССР. Миллионы советских граждан – уголовники, политические заключенные, женщины и дети – размещались в примитивных переполненных бараках. Их морили голодом и заставляли работать. Измотанные ужасными условиями и изнурительным трудом, заключенные часто болели и умирали.
К началу 1950‐х система ГУЛАГа находилась в глубоком кризисе. Руководство на местах с трудом справлялось с растущим числом заключенных. Те, в свою очередь, все чаще саботировали работу и бунтовали. Полная реорганизация напрашивалась сама собой.
Вскоре после смерти Сталина Лаврентий Берия, который теперь руководил Министерством внутренних дел, амнистировал миллион заключенных, надеясь тем самым обеспечить себе кресло преемника. Хрущев, обеспокоенный растущим влиянием Берии, организовал против него заговор при поддержке Маленкова и ряда высокопоставленных военных. В июне 1953 года Берия был арестован и снят со всех постов. В декабре его расстреляли[73]. Оставшиеся претенденты на место Сталина, Хрущев и Маленков, продолжили реформировать ГУЛАГ.
Освободив из трудовых лагерей тысячи заключенных, советское руководство задалось вопросом, как быстро и эффективно интегрировать их обратно в общество. Начальникам ГУЛАГа было предписано обучать заключенных новым навыкам и проводить идеологическую обработку, чтобы подготовить к освобождению. Не менее важно было проследить за тем, чтобы бывшие зэки не тащили в новую жизнь тюремные привычки и порядки. Руководство ГУЛАГа было особенно обеспокоено проблемой гомосексуальности, опасаясь, что массовая амнистия приведет к распространению однополых отношений в СССР.
27 января 1956 года начальник ГУЛАГа Сергей Егоров подписал указание, которое было разослано по всем трудовым лагерям и колониям страны:
Главное управление лагерей и колоний МВД СССР располагает сведениями об участившихся среди заключенных (как мужчин, так и женщин) случаях мужеложства, лесбийской любви и других видов половых извращений, а также насилия и заражения сифилисом на этой почве. Считая такое положение ненормальным и могущим иметь серьезные последствия, прошу вас детально изучить это явление на месте и представить в Главное управление исправительно-трудовых лагерей и колоний МВД СССР к 15 марта 1956 года подробную докладную записку… [74]
Вскоре Егорову стали поступать отчеты от региональных начальников ГУЛАГа с предложениями ужесточить наказания за однополый секс, установить ночное наблюдение за койками, собирать заключенных на публичные лекции о вреде сексуальных извращений и даже криминализировать лесбийские отношения среди заключенных[75].
Начальники ГУЛАГа сообщали и еще об одной проблеме – широко распространенных в мужских бараках гомосексуальных изнасилованиях. Более взрослые зэки насиловали новичков, превращая их в «пассивных педерастов». Над такими «пассивными педерастами» мог надругаться любой заключенный, после чего эти несчастные молодые люди занимали самую нижнюю ступеньку в тюремной иерархии. Комментируя существование такого порядка, начальники ГУЛАГа писали: «…преступники-рецидивисты, которые из-за длительного пребывания в лагерях и тюрьмах, не имея семей и предаваясь случайным половым связям, развили порок мужеложства… их партнерами, а точнее жертвами, становятся молодые заключенные, которых преступники-рецидивисты под угрозой расправы насилуют и превращают в пассивных педерастов…»[76]
Несмотря на то что работа врачей ГУЛАГа была отнюдь не простой, руководство часто недооценивало их труд, ругало за высокий уровень заболеваемости в лагерях и другие нерешенные проблемы[77]. Начальники лагерей, как правило, не заботились о здоровье заключенных, рассматривая тех исключительно как рабочую силу, повышающую общую производительность ГУЛАГа. Но теперь, когда высшее руководство подчеркивало необходимость как следует подготовить заключенных к освобождению, им пришлось изменить свое отношение к врачам и признать свою потребность в квалифицированных медиках.
Врачи ГУЛАГа, в свою очередь, охотно включались в борьбу с гомосексуальностью. По сравнению с их обычными задачами – контролем за состоянием бань и борьбой с эпидемиями, – исследование гомосексуальности казалось чем-то новым и интересным. Доктор Красуский из психиатрической больницы Ярославской исправительно-трудовой колонии посвятил этой теме целую научную статью под названием «К вопросу изучения извращенных форм половых взаимоотношений заключенных-женщин» – шестьдесят восемь страниц наблюдений и рекомендаций о том, как обращаться с лесбиянками[78].
Красуский впервые узнал о женской гомосексуальности из бесед с женщинами-заключенными. Они обращались в тюремный лазарет за гинекологической консультацией и иногда признавались ему в романтических и сексуальных связях с другими женщинами. Красуский внимательно выслушивал пациенток, а затем советовал прекратить гомосексуальные отношения как вредные для женского здоровья[79]. Если верить его наблюдениям, вступавшие в однополые контакты женщины жаловались на апатию, потерю аппетита и заболевания половых органов[80]. Многие лесбиянки сталкивались с осуждением со стороны других заключенных и были вынуждены жить в постоянном страхе, что их раскроют, – это не могло не сказываться на их психическом здоровье. Больше всего, однако, Красуского беспокоило то, что гомосексуальные отношения между женщинами оказывались на редкость прочными и часто напоминали гетеросексуальный брак. Партнерши в таких отношениях ухаживали друг за другом, писали любовные стихи и хранили абсолютную верность возлюбленным[81].
Одна из пациенток Красуского Лариса призналась, что, когда надзиратели отправили ее партнершу в карцер, пытаясь разлучить их, она терпеливо дожидалась ее освобождения. Другие женщины, столкнувшиеся с давлением со стороны лагерной администрации за однополые романтические отношения, бунтовали, отказывались работать и не подчинялись приказам. В своей статье Красуский также писал:
Часть заключенных-женщин настолько втягиваются в однополые формы сожительства, что стремятся сохранить их и после выхода из лагеря; в некоторых случаях в результате этого разрушаются имевшиеся у них семьи, а извращенные формы однополого сожительства выходят за пределы мест лишения свободы[82].
Как специалист он полагал, что существует несколько способов убедить женщину прекратить подобные отношения:
Интересным является то обстоятельство, что беременность и деторождение, призывая к жизни биологически заложенное в женщине стремление быть матерью, даже при наличии длительно продолжающихся извращенных форм сожительства с женщинами до возникновения беременности, решительно устраняют эти ненормальные формы половых взаимоотношений[83].
Красуский приводил в пример свою пациентку Галину Мировую. У Мировой были сексуальные отношения с другими женщинами-заключенными, пока она не вступила в половую связь с мужчиной и не забеременела:
