Жар-птица. Свирель славянина - Константин Бальмонт

Бога, в котором желание жизни, желание юности

                                       вечно и юно.

Радуга — мост, что в выси изогнулся дугой,

Мост, что в разбеге, над бурею влажной

                                          и жаркой,

Свежей при молниях, выгнулся праздничной аркой,

Словно павлин,

Исполин,

В радости яркой,

Вдруг распустил в Небесах расцвеченный свой хвост,

Словно Жар-Птица над миром раскрыла кометный

                                       свой хвост,

В радости яркой

От свежей игры самоцветных дождей

Радуга — мост,

Радуга — Змей,

Пояс цветной из играющих звезд,

Царский убор из небесных лучей,

Божий престол,

Божий алтарь для возженья неузнанных дней,

Праздник весеннего Агни над мирностью пашен

                                              и сел,

Радуга — звук,

Претворившийся в свет,

Радуга — Ветхий Завет,

В Новом несозданном Храме живущий как знак

                         избавленья от временных мук,

Слово, в котором несчетность значений, число,

                              для которого имени нет,

Радуга — звук,

Воплотившийся в пламенный цвет.

СТРИБОГОВЫ ВНУКИ

Ветры, Стрибоговы внуки,

Проносясь по безмерным степям,

Разметали захватисто, цепкие, меж трав шелестящие,

Кому-то грозящие,

Бледные руки,

Стонут, хохочут, свистят шелестят, шепчут соблазны

Громам.

Где же вы, громы?

Судьбы нам разны.

Уде вы там громы? Вам незнакомы

Вольные шири степей.

Слава идет, что вы будто гремите,—

Где уж вам! Спите!

Это лишь ветры, лишь мы шелестим, убегая по воле

                                   скорей и скорей.

Степь пробежим мы, всю степь мы измерим,

С хохотом, топотом, вторгнемся в лес,

Сосны разметаны, травы все спутаны. Что ж,

                      не хотите спуститься с Небес?

Где уж вам! Что уж вам! Мы только носимся,

В Небо влетим, никого там не спросимся,

Рухнем на Море, поднимем волну,

Свиснем,— в другую страну.

В ночь колдовскую загадкой глядим,

Снег поднимаем, и носимся с ним.

Пляшем под крышей с соломой сухой,

В душу бросаем и хохот и вой.

Нежною флейтою душу пьяним,

Бешеной кошкою вдруг завизжим.

Ведьмы смеются, услышавши нас,

Знают, что вот он, отгадчивый час.

Вмиг мы приносимся, вмиг мы уносимся,

Входим где нужно, не молим, не просимся.

Снова по прихоти мчимся своей,

Эй вы, просторы степей,

Ветры мы, ветры, Стрибоговы внуки,

Дайте нам петь и плясать веселей,

Мы ведь не серою тучей влекомы,

Нет,

Мы ведь не громы,

Наши все земли и наш небосвод,

Мраки и свет,

Прямо летим мы — и вдруг поворот,

Мы ведь не громы.

Небо? Да мы не считаемся с ним,

Если чего мы хотим, так хотим!

Вдруг в Небесах разорвались хоромы,

Башнями, храмами взнесшихся, туч,

Это за громы обижен, гремуч,

В беге блистателен,

В гневе певуч,

В красках цветист, в торжестве обаятелен,

Молнией дымный чертог свой порвав

С тьмой, с тучевыми его водоемами,

Молнии бросив на землю изломами,

Ярый Перун, не сдержавши свой нрав,

Выпустил гневности: «Вот вам дорога,

Громы, задели вас внуки Стрибога,

Вот же им факелы трав!

Малые, юные, дерзкие, злые,

Ветры степные,

Есть и небесным услада забав!

Мы не впервые

Рушим созданья небесных зыбей.

Люб ли пожар вам, гореньс степей?

Любы ли вам громогудные звуки?

Громы гремят!»

            Но Стрибоговы внуки,

Выманив тайну, вметнув ее в быль,

Рдяный качая горящий ковыль,

С свистом, с шипеньем, змеиным, хохочущим,

Струйно-рокочущим,

Дальше уносятся, дальше уносятся,

                следом клубится лишь пыль.

СТИХ О ВЕЛИЧЕСТВЕ СОЛНЦА

Величество Солнца великие поприща в Небесах

                                    пробегает легко,

Но малым нам кажется, ибо в далекости от Земли

                                    отстоит высоко.

Одежда у Солнца с короною — царские, много тысяч есть

                                    Ангелов с ним,

По вся дни хождаху с ним, егда же зайдет оно, есть

                               и отдых одеждам златым.

Те Ангелы Божий с него совлекают их, на Господен

                                     кладут их престол,

И на ночь три Ангела у Солнца останутся, чтоб

                          в чертог его — враг не вошел.

И только что к Западу сойдет оно, красное, это час

                                 есть для огненных птиц,

Нарицаемых финиксы и ксалавы горючие, упадают,

                                           летучие, ниц.

Пред Солнцем летят они, и блестящие крылья

                                 в океянской макают воде,

И кропят ими Солнце, да жаром пылающим

                           не спалит поднебесность нигде.

И егда от огня обгорает их перие, в океан

                                              упадают они,

В океане купаются, и в воде обновляются, снова

                                      светлы на новые дни.

И едва в полуночь от престола Господнего двигнет

                                      Ангел покров и венец,

Петел тут пробуждается, глас его возглашается,

                              из конца поднебесной в конец.

И до света свершается эта песнь предрассветная,

                              от жилищ до безлюдных пустынь.

Бог-Творец величается, радость в мир возвещается,

                            радость темным и светлым. Аминь.

СВАДЬБА МЕСЯЦА

Как женился Светлый Месяц на Вечерней на Звезде,

Светел праздник был на Небе, светел праздник

                                        на Воде.

Страны облачны простерли серебристое руно,

Океан восколебался, перстень с Неба пал на дно.

До Земли лучи тянулись, и качалася трава,

В горних высях собирались все святые божества.

Молния дары делила: тучи взял себе Перун,

Лель-Любовь с Красою-Ладой взяли звоны светлых

                                         струн.

Бог Стрибог себе взял ветры, им приказывал

                                        играть,

И под рокот Океана разыгралась эта рать.

Световит, хоть и дневной он, посаженным был

                                          отцом,

Новобрачных он украсил золотым своим кольцом.

Синеокая Услада получила тихий час,

Светлый час самозабвенья, с негой влажных синих

                                            глаз.

Океанская бескрайность ткала зыбь в морских

                                          звездах,

Чудо Моря, Диво-Рыба колыхалась на волнах.

И Русалки разметались в белых плясках по воде,

И в лесах шептались травы, лунный праздник был

                                            везде.

В тот всемирный звездный праздник возвещала

                                            высота,

Что с Вечернею Звездою будет век дружить мечта.

Тот всемирный лунно-звездный светлый праздник

                                           возвещал,

Что навеки в новолунье будет в Море пьяным вал.

ПЕРУН

У Перуна рост могучий,

Лик приятный, ус златой,

Он владеет влажной тучей,

Словно девой молодой.

У Перуна мысли быстры,

Что захочет — так сейчас,

Сыплет искры, мечет искры

Из зрачков сверкнувших глаз.

У Перуна знойны страсти,

Но, достигнув своего,

Что любил он — рвет на части,

Тучу сжег — и нет его.

ПРОБУЖДЕНИЕ ПЕРУНА

При начале весны пробужденный Перун

Вылетает на пламени синем,

И под громы своих вулканических струн

Он несется по вышним пустыням.

Он безумно летит в урагане огней,

И хохочет, ликуя без меры,

Вылетая из склепа оконченных дней