Лики русской святости - Наталья Валерьевна Иртенина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В той работе была занята многолюдная артель художников. Андрей и Даниил лишь управляли этим «хором», в котором каждый из талантливых иконописцев, собранных отовсюду Никоном, выводил свою партию. Рублеву в этом иконостасе принадлежит общий замысел и прорисовка композиций: скорее всего, он выступил здесь в роли знаменщика, то есть намечал рисунок икон. Но не только. К примеру, икона «Явление ангела женам-мироносицам» определенно говорит, что Рублев творил и новые, небывалые до того иконографические сюжеты.
Троицкий иконостас и поныне можно видеть в соборе. Это единственный, связанный с именем Андрея иконостас, дошедший до нас полностью. А вот фрески были сбиты и переписаны в XVII веке. Можно лишь с уверенностью надеяться, что поздние росписи повторяют схему и композиции стенописи 1420-х годов.
Около 1428 года во время эпидемии оба мастера ушли из земной жизни. Андрониковские монахи сохранили предание об их кончине, записанное Иосифом Волоцким: «Владыка Христос прославил их в час смертный. Прежде преставился Андрей, потом разболелся и товарищ его Даниил, и на последнем издыхании увидел он своего сподвижника Андрея, в сиянии славы и с радостью призывающего его в вечное и бесконечное блаженство». То, что связывало обоих при жизни, не прервалось и со смертью. Похоронили Андрея и Даниила рядом. И в памяти веков они остались вдвоем, с одинаковыми эпитетами: чудные добродетельные старцы, пресловущие иконописцы, боговдохновенные, удивительные, славные…
Ни у современников, ни у живших позднее не было сомнений в святости обоих иконников. В одной из книг XVI века говорится: «Преподобный Андрей Радонежский, иконописец, прозванием Рублев, многие святые иконы написал, все чудотворные…» Долгое время помнили и место захоронения: «Святые их мощи погребены и почивают в том Андрониеве монастыре под старою колокольнею, которая в недавнем времени разорена, и место сравнено с землею…» Это свидетельство записано в конце XVIII века.
В эпоху Российской империи память о гениальном изографе почти стерлась. Сохранялась она только в старообрядческой среде. Воскресили его имя лишь в начале XX века. И в 1988 году официальная церковная канонизация Андрея Рублева подтвердила древнее почитание святого иконописца.
Андроников монастырь, где сейчас размещен музей, носящий имя великого иконописца, – это место тишины и покоя. Неспешно обходя по кругу потемневший от времени, но всё такой же прекрасный, живописный древний Спасский храм, можно представлять себе, как этих камней касалась рука смиренного инока Андрея. И как писал он свою последнюю работу, сидя на подмостьях над входом в храм, – образ Нерукотворного Спаса. Таким запечатлела его миниатюра XVII века.
КОНЕЦ ОРДЫНСКОГО ИГА И ЛЕГЕНДА О ТИХОНЕ КАЛУЖСКОМ
Великое стояние на реке Угре 1480 года, в пределах нынешней Калужской области, стало финальной точкой в освобождении Руси от ордынского тягла, в обретении ею независимости и цивилизационной самостоятельности. Произошло дело грандиозной исторической значимости и важности для дальнейшей судьбы России. Собственно, начало превращению Московского княжества в Русское царство было положено именно там и тогда. Очевидцем тех событий был лесной отшельник монах Тихон, получивший в веках прозвание Калужского чудотворца…
В начальной истории Успенской Калужской Тихоновой пустыни, основанной в середине XV века преподобным Тихоном, присутствует некая загадка. Сопоставляя эту монастырскую историю с событиями осени 1480 года, когда буквально по соседству с монахами столкнулись в боях русское и татарское войско, и тут же, в нескольких верстах, стояла станом московская рать, невозможно не задаться вопросом: какое все-таки участие принимала обитель и ее братия в Великом Стоянии на Угре? И почему вообще Тихонова пустынь возникла в таком месте, образно говоря, на «проходном дворе», через который проникал в Московскую Русь с намерением ее разорять и завоевывать опаснейший враг – литвины?
Торная дорога великих князей литовских, веками не оставлявших намерений отгрызть от владений московских государей еще кусочек, и еще, и еще, пролегала через броды на Угре недалеко от места ее впадения в Оку. Именно там, в окрестных лесах, выбрал себе жительство ради молитвенных подвигов монах Тихон. Почему? Был ли этот выбор осознанным или пустынником руководило наитие свыше, Промысл Господень, приведший его на угорское порубежье, в место будущего решающего столкновения между ханской Ордой и Московской Русью? По сути – место русской боевой славы, где родилась государственная независимость России. Точка отсчета ее грядущего политического, державного величия. Не было ли чудо на Угре – а бегство врага вспять, когда путь на Москву через замерзшую реку стал татарам открыт, воспринималось людьми того времени как несомненное чудо – не было ли оно дерзновенно вымолено у Бога одним человеком, святым Тихоном? Знать этого наверняка мы не можем, и никаких намеков на это история нам не дает. И тем не менее…
О роли монашеских обителей в борьбе с врагом не только невидимым, с духами злобы, губящими людские души, но и с врагом видимым, осязаемым, предающим землю огню и мечу, можно судить по истории многих русских монастырей. В средневековой Руси они нередко оказывались на передовой в противостоянии иноплеменным нашествиям. Играли роль цитаделей, чьи воинские гарнизоны, подкрепляемые помощью и молитвами монашеской братии, отражали врага. Можно вспомнить почти двухлетнюю успешную оборону Троице-Сергиевой лавры от польско-литовских интервентов в годы Смуты начала XVII века. Многократные штурмы Псково-Печерского монастыря ливонскими немцами и теми же поляками. Пушки на стенах московских обителей – Даниловой, Новоспасской, Симоновой, Новодевичьей, – наносившие великий урон татарским войскам. Вражеские осады Кирилло-Белозерского и Иосифо-Волоцкого монастырей в годы той же Смуты. Безуспешное нападение англо-французской эскадры в годы Крымской войны на Соловецкую обитель.
Тихонова Калужская пустынь в своей «биографии» не имеет таких славных боевых страниц и воинских подвигов. В год Стояния на Угре недавно построенный монастырь был крохотным, едва ли обнесенным крепкими стенами – скорее всего, вокруг него был обычный тын из жердей от лесного зверья, а внутри ограды – деревянная церковь и бревенчатые кельи братии. Да и самих иноков едва ли набиралось больше двух, от силы трех десятков. На роль даже небольшой крепостицы монастырь не тянул. Татарская конница, наткнись она при переходе через Угру на обитель, в одночасье попросту разорила бы ее дотла. Но христианский монастырь – это всегда молитвенный, духовный щит для тех мест, где он стоит. Его стены, даже когда они настоящие крепостные, с бойницами и боевыми галереями, прежде всего имеют духовно-символическое значение. Монах живет в другом мире, принадлежа наполовину иной, небесной реальности. И защита его – в молитве, а не в деревянном или каменном ограждении, которое лишь намечает границу между мирским и сокровенным. Монахи – солдаты на войне, длящейся всю историю человечества, войне между силами света и духами тьмы. Живущие в монастырях иноки ведут непрестанную «брань духовную», совершенствуясь в молитвенном делании. А то, что происходит в мире духовном, невидимом, – вполне зримо отражается в событиях земной реальности. Если души людей очищаются, осветляются, делаются ближе к Богу, если по молитвам подвижников Господь склоняет свою милость к народу и стране, в которой эти святые живут, то и победа над смертоносным завоевателем становится близка – и враг бежит.
Оказавшись в эпицентре событий 1480 года, преподобный Тихон и его иноки-ученики, стали не просто свидетелями военных действий между Русью и Ордой. У братии Тихоновой обители было той осенью свое Стояние – усиленное молитвенное. В отличие от стояния русских и татарских полков на берегах Угры, оно не нашло отражения в летописях и исторических сказаниях. Да и ни по сути, ни внешне не отличалось оно от молитвенных стояний в других монастырях и городах Московского государства. Перспектива нового татарского разорения русских земель, вероятность вновь оказаться под злым игом, как в самые горшие времена ордынского владычества, была реальна и очевидна для всех. И потому, как сообщает летопись, «все, пребывающие в городе Москве (а также в прочих городах и весях, заметим мы. – Н. И.), были в страхе, и помышляя в уме об общем долге, ни от кого помощи не ожидали, только к Вседержителю Богу, Господу нашему Иисусу Христу и Пречистой Его Матери, преславной Богородице, со слезами и воздыханиями молились непрестанно».
Повторимся: ни о роли преподобного Тихона, ни об участии его монастыря в схватке на Угре, знаменовавшей конец господства Орды над Русью, исторические источники ничегошеньки, ни полсловечком не упоминают. Мы можем лишь
