По эту сторону стаи - Ядвига Войцеховская

   - Повторяй за мной, - Красная Дама дирижирует пальцем, указывая то на себя, то на Дорин. - Сейчас мы посчитаем сорок, дорогая. Каждая сорока что-нибудь да значит.

   One for death and two for birth,   Three for wind and four for earth,   Five for fire, six for rain,   Seven's joy and eight is pain,   Nine to go, ten back again![2]

     Правильно, ведь это считалка. Такая игра... Только разве про смерть не должно быть в конце? - думает Дорин. Ах, да.

   "...Восемь - от боли внезапно согнёшься,   Девять - уйдёшь, а на десять - вернёшься..."

   Мир существует сейчас только в круге, очерченном светом свечного огарка. Там есть тёмное дерево бюро, край ящика с длинной царапиной, неудачно прочерченной ключом, и её, Дорин, руки, теребящие рукав. Сейчас этот мир переместится в каморку под крышей, и тогда в круге света будет существовать что-нибудь другое. Вот прямо сейчас, и чем быстрей, тем лучше: Дорин берёт подсвечник, и горячий воск льётся на пальцы.

   Но, кажется, там, рядом, есть что-то ещё. То, чего раньше не было. Кому, как не ей, знать, что тут было и чего не было. Невесть откуда взявшийся бокал? Старинный кубок с гербом?

   На бюро стоит чайная чашка тонкого английского фарфора, откуда печально свисает цветок. Лиловая смолёвка с изломанным стеблем, кое-как приткнутая в чашке с водой, бессильно поникла. Горный цветок, который сорвали, сунули в карман и принесли в эту комнату, больше похожую на могилу.

   Похожую - ещё минуту назад...

   "Девять - уйдёшь, а на десять - вернёшься..." - вспоминает Дорин.

   ...Красная Дама молчит, в усмешке заломив бровь...

   Дорин почти не думает о том, что снаружи. Её мир ограничен глыбой Кастл Макрайан и самой верхушкой горы. Чего уж там, она привыкла. Если не можешь уйти - надо как-то изменить место, где находишься, делать своё дело, выгоняя запах смерти и тлена запахами пищи, мыла и колодезной воды. Здесь не случается почти ничего, даже Макрайан не устраивает никаких представлений, будь то для неё или без неё. Поэтому появление незнакомца застаёт её врасплох.

   Дорин видит его почти внутри, около входа, и от неожиданности едва не роняет бельё. Она не успевает подумать, кто это, как он миновал опеку владетеля, но нутром чует, что ожидать чего-то хорошего ей, Дорин-уже-не-О`Греди, не стоит.

   Он ловит её взгляд... и всё прекращается. Ну, почему же ничего хорошего? - спрашивает она себя и удивляется. Жёлтое солнце так приветливо греет, и сейчас она пойдёт туда, где на склоне горы мягкая трава, а на северной стороне деревьев растёт мох, но прежде...

   - Тут есть кто-нибудь, кроме тебя? - ласково спрашивает незнакомец.

   Конечно, есть, и наверняка мистер Макрайан будет рад гостю, она уверена...

   - Конечно, рад, всё правильно, девочка, - говорит незнакомец. Но солнце где-то там, она пойдёт туда, совсем скоро, а сейчас перед ней глаза, в которых будто застыл лёд - и это так странно.

   - Вы похожи на Снежную Королеву. Или короля, - говорит Дорин и заливисто смеётся. Ну, разве не потеха? Но ведь на улице её ждёт солнце, а сейчас она позовёт мистера Макрайана, это же правильно... да?

   Кто-то с такой силой отшвыривает её прочь, что она со всего маху ударяется об арку; корзина с бельём летит в сторону, следом вприпрыжку скачут рассыпавшиеся прищепки - и это смешно... Или не смешно?

   - Мистер Макрайан! Что вам?! - Дорин понимает, что именно из-за Макрайана влипла в стену, и плечо уже начинает болеть, но она всё ещё улыбается...

   - Вон отсюда! - рявкает он так, что она вздрагивает - и словно просыпается.

   Нет никакого солнца, его заволакивает маревом и подкрадывается тревожный ветерок, который тихонько дёргает за фартук, словно верный пёс: "ну посмотри же...", "что-то не то..." Пришелец совсем рядом, страшный, жуткий. Несущий нечто очень и очень плохое.

   Они с Макрайаном стоят напротив друг друга, не отводя взгляда. Такое ощущение, что между их зрачками протянулась стальная струна; вот только тронь пальцем - и зазвенит.

   Дорин смотрит на незнакомца, не в силах сдвинуться с места. Глаза, холодные, как стужа - глаза существа, пришедшего из бездны, из-за пелены бури. Точно такие же, как у Макрайана, только к самому Макрайану она, должно быть, притерпелась. И он - это он, а не тот, другой... Дорин непроизвольно вскрикивает и тут же зажимает рот рукой, но поздно: незримая струна рвётся. Макрайан вздрагивает, и издаёт вопль, больше похожий на рык раненого зверя. Но он на ногах, не так-то просто с ним совладать, может, ничего страшного и не случится? - думает Дорин. В голове вместо мыслей обрывки картинок, точно мешанина из клочков старых открыток...

   "Вон отсюда", - вспоминает она - и что было силы мчится прочь. Что может сделать она, всего только человек?! Большей глупостью было бы разве что оставаться рядом с двумя разъярёнными волками, рискуя быть разорванной на части. Да и надо ли делать это что-то? Бежать, скорей бежать - из этого места, от жуткого незнакомца, который сплёлся с Макрайаном в яростный клубок в невидимой борьбе разумов.

   "Вы уже не наместник, нет, сэр, увы. И врагов у вас, надо думать, вагон и маленькая тележка", - мысленно говорит она, понимая, что ей не легче от того, что, по крайней мере, один охотник добрался до Серого Волка...

   - Сюда, дитя, - зовёт Морриган.

   "Сюда" - это ближе к зеркалу? Но Дорин и так уже стоит рядом, не в силах отдышаться и судорожно сжимая край рамы.

   - Дай руку, - слышит она.

   По гулким коридорам разносятся вопли: на сей раз не она, а Макрайан катается по полу, извиваясь от боли. Сердце Дорин на миг замирает, ей кажется, что оно остановится навсегда. Да ведь неужто сама она не хотела обрести богатырскую силу, чтобы однажды показать ему, почём фунт лиха?!

   - Дай руку, и я проведу тебя на изнанку зеркала, - говорит Морриган. - Чудесные штуки - эти зеркала, не правда ли, дорогая? Никогда до конца не знаешь, что они выкинут. У каждой Семьи есть Секреты...

   - Почему вы это делаете? - спрашивает Дорин.

   - Дорин, - она показывает на Дорин. - Морриган, - и показывает на себя.

   "Раз - ты умрёшь, два - ты родишься..."

   - Такая игра, ты же помнишь? - спрашивает дама в платье кроваво-красного цвета. - Кто проиграет - тот умрёт.

   "Три - ветром станешь, четыре - землёй,   Пять - и костром до небес разгоришься,   Шесть - долгожданным дождём разразишься..."

   Дорин приближается, касается пальцами зеркальной глади - и та вдруг расступается, как вода. Красная Дама держит её за руку, впереди - комната, в которой Дорин узнаёт обиталище Грейс. Та вздрагивает, оглядывается по сторонам, нет ли кого чужого, и торопливо задёргивает занавеску. Это мир за стенами, там, снаружи, а позади - Кастл Макрайан, до основания, вросшего в горы, пропахший кровью и страхом, что несёт с собой Дикая Охота.