По эту сторону стаи - Ядвига Войцеховская

   - Не считать чего?! - Дорин кажется, что она ослышалась.

   - А вы не знали, миссис Макрайан? - саркастически говорит он. - У Морриган случилась досадная неприятность: ей до чёртиков надоел супруг. В итоге милорд отправился проверять, есть ли на небе Создатель, а спустя некоторое время леди Макрайан поняла, что погорячилась.

   Дорин не знает, что сказать. Она не дурочка и давно догадалась, что нечто в этом роде и случилось с мужем Красной Дамы, вот только Макрайану об её прозорливости знать не обязательно.

   - И что было дальше? - любознательно спрашивает она.

   - Леди поселила его по соседству со своей спальней. Какова затея, а?! - Макрайан начинает хохотать. - Мёртвый, он, по крайней мере, не одолевал её чрезмерным вниманием.

   - Поселила... как? - опешив, спрашивает Дорин.

   - А вот так, - говорит он. - Но не всего.

   - По частям? - брякает она, живо представляя себе университетский анатомический театр.

   - Зачем по частям? Она оставила себе его башку, - поясняет Макрайан. - Поэтому у неё красное платье.

   - Почему - поэтому? - Дорин понимает, что, по его мнению, должна обо всём прекрасно догадаться и сама, но на это её мозгов не хватает.

   По крайней мере, пока они находятся внутри головы, сидящей на плечах.

   - Разве вы не знаете, миссис Макрайан, что, когда убийца приближается к телу жертвы, раны начинают сочиться кровью? - строго спрашивает он, словно они в школе на уроке, а не где-то между солнцем и луной разговаривают об отрубленных головах и мужеубийцах.

   - Нет, - говорит она.

   - Так знайте! - кажется, Макрайан всерьёз считает, что Дорин должна вызубрить все бредни шотландских гор.

   - Только представьте, как удобно. Берёте на колени что-то размером с кошку - ба! - да ведь это ваш муж. Но это не значит, что я позволю вам сделать то же самое с моей головой, - предупреждает он, будто она тут же опрометью бросится за ножом или топором и примется экспериментировать.

   - Старая психопатка, кажется, задурила вам мозги, - вдруг угрожающе говорит Макрайан. - Завесьте зеркало тряпкой и поставьте лицом к стене.

   "Не баньши ли это?", - думает она, как в голове вдруг мелькает догадка.

   - Она человек? - спрашивает Дорин в лоб.

   - Она - Макрайан, - сквозь зубы отвечает он.

   "Что это за очередная игра?!" - раздражённо думает Дорин. Фразы, которые повторяются с завидным постоянством - словно заклинание, тайная формула или код. Такое впечатление, что этот мир пронизан какими-то ключевыми словами, которые не обозначают ничего и в то же время обозначают всякий раз разное. Словно пространство вокруг расчерчено на квадраты гигантской сетью, в которую попала безмозглая мышь. Она выскальзывает из одной ячейки сети - чтобы тут же запутаться снова.

   - Вы и впрямь отрубили голову своему мужу? - после спрашивает Дорин у Красной Дамы.

   Та смеётся.

   - Оттяпала, как капустный кочан, - весело говорит она. - В таком виде он развлекал меня не в пример лучше. И, по крайней мере, молчал.

   Дорин тоже предпочитает промолчать. Ей отчего-то уже хочется и впрямь убрать зеркало подальше.

   - Не бойся, дитя, - говорит Морриган. - Ведь на насилие нужно отвечать насилием.

   "Вы человек?" - хочет спросить Дорин, но понимает, что услышит в ответ ту же магическую формулу.

   Она один за другим приводит в порядок шкафы, изгоняет из углов пыльные шарики и отчищает с пола подозрительные пятна. Её ужасно раздражает стирка. Своей одежды у неё не осталось, а то немногое, что пригодно, требуется выстирать, а потом развесить на холодном ветру, который грозит выбить из рук корзину и сушит кожу. Кажется, она и впрямь стала похожа на прачку, с этой бельевой корзиной и прищепками, зажатыми во рту.

   В Кастл Макрайан одна грязища и пылища, которые, видать, копились десятилетиями. Сколько же можно, - думает Дорин, созерцая единственную чистую вещь поблизости: стопку носовых платков. Часть из них уже порядком поистрепалась, края начинают сыпаться, теряя чёткость формы. Делать нечего, Дорин берёт свою рукодельную корзину и принимается за работу. Она как раз пытается вдеть нитку в иголку, отвернувшись к окну и глядя на просвет - иначе игольного ушка не разглядеть, - как прямо над ухом раздаётся гневное:

   - Теперь вам помешали и мои платки? - Дорин вздрагивает от неожиданности. - Вы и их решили отправить в утиль?

   Внезапно рычанье прекращается. Макрайан стоит перед ней, сжав кулаки, и сопит, словно паровоз. Дорин догадывается, что он только что заметил в её руках иголку.

   - Какого лысого чёрта вы делаете? - наконец, спрашивает он.

   - Сейчас я уже не буду делать никакого чёрта - ни лысого, ни волосатого, - сердито говорит она, трясущимися руками втыкая иглу в атласную подушечку. - Сморкайтесь в дырку, мистер.

   Макрайан берёт платок, вертит его и так и сяк, нюхает и, кажется, сейчас попробует на вкус.

   "Вот вам!" - мстительно думает Дорин.

   Ближе к вечеру над горами проносится гроза, озаряя пустые коридоры вспышками молний. "Дождь смывает все следы", - Дорин остаётся только предполагать, чем таким важным может быть занят Макрайан. Сидя в одиночестве, она всё-таки подрубает проклятущие платки шёлковой ниткой, и так и засыпает, чуть ли не с ними в обнимку, а ночью он снова валится рядом, едва не придавив её своей тушей. Хорошо хоть рядом, а не на неё. Дорин ощущает сильный запах спиртного и псины, и вдобавок почти сразу понимает, что Макрайан мокрый, будто плавал в реке, не раздеваясь, и теперь с него натекла порядочная лужа, так, что кровать пропиталась влагой и чёрт знает, чем ещё.

   - Господи боже! - восклицает Дорин, пугаясь спросонья, и резво вскакивает. Лежать в воде она не намерена, с неё довольно!

   - Да вы, верно, наклюкались и упали в канаву с дождевой водой, - брезгливо говорит она, не без оснований предполагая, что он не слышит ни слова.

   Чёрт, чёрт, чёрт! Как тут не поминать чёрта - ну, не Создателя же! Когда-то она уехала из Килларни, чтобы было что-то, но не вот это. Не отвратительная туша, литрами глушащая "Джонни Уокер" и воняющая, как мусорный бак.

   Она, всхлипывая, зажигает свечу, одиноко торчащую в подсвечнике, залитом многослойными восковыми слезами.

   - Я припоминаю отличную считалку, - Морриган снова манит её сложенным веером. - Хочешь, я научу ей тебя?

   Почему бы и нет? Чем ещё тут заняться, особенно по ночам, как не разговорами с леди, отрезавшей голову собственному мужу, - думает Дорин, изо всех сил стараясь не заплакать.

   - Повторяй за мной, - Красная Дама дирижирует пальцем, указывая то на себя, то на Дорин. - Сейчас мы посчитаем сорок, дорогая. Каждая сорока что-нибудь да значит.