Старец Ефрем Катунакский - Автор Неизвестен

Мине[31] и к святой Ирине Хрисоваланди[32]. Он очень часто ставил их иконы на иконостас во время Божественной литургии. Святого Мину он просил о помощи, когда ему нужно было что-либо найти, а святую Ирину — о привнесении мира там, где его не доставало.

Отец Рафаил жил один своей строгой монашеской жизнью в маленьком домике, который был продолжением пещеры недалеко от каливы святого Ефрема. Его часто посещал отец Ефрем, чтобы совершать свои священнические обязанности. Однажды, когда он вместе с отцом Никифором совершал таинство соборования, то услышал голос, исходящий от иконы Архангелов: "Мы ждем тебя, когда ты придешь к нам!" Отец Ефрем возликовал от прилива благодати. Когда он позже рассказал это старцу Иосифу, то услышал следующее объяснение случившегося: "Дитя мое, это не икона разговаривала, а благодать проявляет себя таким образом".

Как-то, будучи уже священником, отец Ефрем, молодой и ревностный, возжелал подольше сохранять духовный плод Божественной литургии. И предложил старцам Катунак прекратить привычные угощения после службы и сопутствующие им невинные беседы, которые гасят пламя литургии. Те, однако же, воспротивились. "Я разгорячился, — рассказывал он, — два-три дня меня трясло от обиды. Наконец с большим душевным порывом помолился: "Святой Василий, святой Феодор Студит, святая Ирина Хрисоваланди, я подвизаюсь, как вы учите, а в результате впадаю вот в такое состояние". Сразу же душа моя наполнилась миром ко всем отцам, и я почувствовал, что одержал великую победу. Три дня мне казалось, что за мной следует девочка 12 лет — Пречистая Дева".

Отец Ефрем очень трудно переносил путешествия, главным образом морские. Морская болезнь его мучила ужасно. Он избегал путешествовать, особенно если перед этим литургисал, так как боялся, что в море его стошнит, а это, после Божественной литургии, — большой грех. Как-то он был в Новом скиту и отслужил литургию. Море казалось спокойным и, ничего не подозревая, он сел в небольшую парусную лодку, чтобы вернуться в Катунаки. Плыть было недалеко, но как только они обогнули мыс Пинны, то попали в шторм, который усиливался по мере их приближения к Каруле. Капитан боялся причаливать и хотел оставаться в море. Отец Ефрем уже находился в состоянии морской болезни и чувствовал позывы к тошноте. Стремительно приблизившись к капитану, он сказал ему повелительно: "Иордани, причаливай к Каруле". Капитан был вынужден подчиниться и резко вырулил к причалу Карули, ворча с негодованием: "Причалю, даже если и разобью лодку". Внезапно на море воцарился штиль. Они причалили, сошел отец Ефрем и другие монахи. Спокойно выгрузили целую кучу вещей, а капитан с удивлением сказал: "Великого святого заступника ты имеешь, отец".

"Ты — ангел!"

Отец Ефрем имел извещение от Господа о той неприятной болезни, которой заболеет отец Никифор, задолго раньше, чем это случилось. С болью в душе он усиленно молился и много пролил слез, но все же ничего не смог изменить. Когда начали появляться первые симптомы, и отец Никифор чувствовал себя очень плохо, отец Ефрем в преизбыточной любви испросил у Бога возможность взять на себя болезнь своего старца, а свое здоровье отдать ему. Действительно, в течение двух-трех дней отец Никифор признавался, что чувствует себя превосходно. А отца Ефрема, напротив, покрыла непроглядная тьма. Но лишь на несколько дней услышал его Господь.

Постепенно болезнь отца Никифора развилась в потерю памяти. Он стал как дитя, узнавал только отца Ефрема И не мог ни на миг оставаться без него. Часто повторял, как будто поминает на проскомидии, имена Афанасия и Сотирии. Это были имена его родителей. Отец Ефрем огорчался невообразимо, расценивая болезнь духовно как недостаток благодати, через которую человек рождается в Боге. Он стал молиться еще дольше, совершал монашеское правило болящего и не оставлял его ни на минуту. Он даже спал на полу в его келлии и забирал его в алтарь, когда служил литургию. В то время он и "получил молитву своего Старца"[33]. За столько лет преданного служения Старец и раньше давал понять, что он доволен им. Но теперь, напоследок, он воздел высоко руки и воскликнул, обращаясь к своему послушнику: "Господь да благословит тебя! Господь да благословит тебя! Ты не человек, ты — ангел!" Монахи, знавшие их, говорили: "Отец Ефрем долго ждал этого благословения своего Старца. Но уж получил его раз и навсегда".

Когда в августе 1973 года мы навестили отца Ефрема, он был страшно измученный и уже ожидал скорого отшествия своего Старца. Отец Никифор почил 25 сентября 1973 года. На следующий день отец Ефрем написал одному духовному чаду: "Пишу тебе это письмо, хоть от меня и осталось лишь одно бездушное тело. Мой Старец, мой добрый Старец уже почил. Вчера его похоронили. Возьми на себя труд и сообщи его родственникам".

Другой его духовный сын в те дни гулял по побережью Салоник. В порту на одном из причалов он увидел парусник на погрузке. Как только он узнал, что лодка направляется на Святую Гору, он побежал на ближайший рынок, наполнил ящик самыми большими и вкусными яблоками и послал их отцу Ефрему. А тот не замедлил отправить письмо, полное благодарности, так как яблоки прибыли в самый подходящий момент: был 40-й день после смерти отца Никифора, и отец Ефрем угощал монахов, которые в тот день собрались, яблоками на трапезе (тогда это была большая редкость для Катунак).

Один…

Отец Ефрем после стольких лет общежития остался совсем один. Один со своими горькими воспоминаниями. Утешением ему была переписка со своим братом, который присылал ему много необходимых вещей. Вспоминал слова своего отца, который как-то раз ему сказал, когда тот за ним ухаживал: "Ефрем, тебя Ангелы будут обслуживать". Этим и утешался.

Деньги, около 500 лир, которые остались после отца Никифора, он раздал как милостыню и на сорокоусты за помин души усопшего. Радовался, что и сам отслужил ему 40 литургий. Увеличил также и протяженность служб: к одному часу вечерней прибавил еще полчаса, а к утренним двум часам еще один час, ради упокоения души своего Старца. Все по четкам. Полностью отдался молитве за почившего. Одному из посетителей рассказал, как он молился в то время, и тот записал его молитву: "О, Всецарице, Мати Божия, скажи одно лишь слово Чаду Своему. Да простит эту душу! Я, осужденный на муки грешник, спускаюсь в ад и молю Тебя за