Вавилон-17 - Сэмюель Дилэни

— Есть, капитан, — ответил помощник.

Лишенные тела члены экипажа стали невидимыми.

Она вновь спустилась на лифте и встала на блюдце.

3

— Грубое нецивилизованное оружие, — барон указал на ряд пластиковых цилиндров в стеллаже, все увеличивающихся в размерах. — Стыдно тратить время на эти неуклюжие «новшества». Вот эта маленькая может разрушить площадь в пятьдесят квадратных километров. Большая оставляет кратер в сто пятьдесят миль диаметром и глубиной в двадцать семь миль. Варварское оружие. Мне не нравится его использование. Вот эта слева — более слабая: она взрывается один раз с силой, достаточной для разрушения части здания. Но главная часть бомбы остается нетронутой и прячется под развалинами. И шесть часов спустя она вновь взрывается с силой большой атомной бомбы. К этому времени к месту предыдущего взрыва стягиваются войска, ведется восстановительная работа, действует Красный Крест или как там его называют захватчики, многочисленные эксперты определяют размеры и причины разрушений. И вот — бах! Замедленный водородный взрыв и кратер в тридцать-сорок миль. Но все же это детское оружие. Я держу эти бомбы в своей коллекции, чтобы продемонстрировать, как далеко мы ушли от них.

Ридра последовала за ним через арочный проход в подземный зал. Его стены были уставлены регистрационными шкафами, в центре зала находилась единственная витрина.

— Здесь моя гордость, — барон подошел к витрине и открыл прозрачную крышку.

— А что это такое? — спросила Ридра.

— На что, по-вашему, оно похоже?

— На… обломок скалы.

— Слиток металла, — поправил ее барон.

— Оно взрывается или оно твердое?

— Оно не грохнет, — заверил ее барон. — А его прочность на разрыв больше, чем у титановой стали, но у вас есть гораздо более твердые пластины.

Ридра хотела коснуться его рукой, потом передумала и спросила:

— Я могу взять и осмотреть его?

— Сомневаюсь, — ответил барон. — Попробуйте.

— Что же случится?

— Увидите сами.

Она хотела взять обломок. Рука ее остановилась в двух дюймах от его поверхности. Ридра попыталась приблизить руку, но не смогла. Она нахмурилась.

— Минутку, — барон улыбнулся, беря в руки обломок. — Увидев его лежащим на земле, и не посмотрите на него, ведь верно?

— Отрава? — предположила Ридра. — Или это часть чего-то еще?

— Нет, — барон задумчиво поворачивал в руках этот предмет. — Только высоко избирателен. И хорошо повинуется, — он поднял руку. — Допустим вам нужен пистолет, — и в руке барона теперь был небольшой вибропистолет самой совершенной модели. Она таких еще не видела, — …или серповидный гаечный ключ, — теперь он держал ключ в фут длиной, — или мачете, — лезвие сверкнуло, когда он махнул рукой, — или маленький самострел, — у самострела был пистолетный курок и тетива не более десяти футов длиной. Стрела, однако, была вдвое длиннее самострела и оканчивалась наконечником в четверть дюйма.

— Это какая-то иллюзия, — произнесла Ридра. — Поэтому я и не могу коснуться его.

— Металлический штемпель, — сказал барон. На этот раз в его руке появился молоток с необыкновенной толстой головкой. Он ударил им по дну витрины, где лежало это «оружие», с резким звоном.

Ридра увидела круглую вмятину, оставленную головкой молотка. В середине вмятины было маленькое изображение герба Вер Дорко. Ридра провела пальцем по металлу, еще теплому от удара.

— Это не иллюзия, — сказал барон. — Этот самострел пробивает стрелой трехдюймовую доску на расстоянии сорока ярдов. А вибропистолет… Я думаю, вы знаете, что он может сделать.

Он держал этот предмет (теперь это вновь был обломок металла) над витриной.

— Возьмите его у меня.

Она подставила руку, он разжал пальцы, Ридра сжала свои, но обломок лежал в витрине.

— Это не фокус-покус. Просто он высоко избирателен и послушен.

Он притронулся к краю витрины и пластиковая крышка закрылась.

— Умная игрушка. Посмотрим что-нибудь еще?

— Но как оно действует?

— Мы сумели поляризовать сплав самых твердых элементов так, что он существует только в определенных воспринимающих матрицах. В остальных случаях они преломляются. Это означает, что помимо видимости этот сплав недоступен для восприятия. Нет ни веса, ни массы: все это он имеет в потенции. Его можно пронести на любой корабль, направляющийся в гиперстасис, и оставить рядом с контрольными приборами. Два или три грамма этого сплава выводят из строя всю систему контроля за кораблем. Это главное назначение. Достаточно пронести его на борт корабля захватчиков, и об этом корабле можно больше не беспокоиться. Остальное — детская игра. Неожиданная способность поляризованной материи к запоминанию фигуры и формы, — они прошли по арочному проходу в другую комнату. — Структура любого предмета может быть кодифицирована на молекулярном уровне. В поляризованном состоянии каждая молекула вещества движется свободно. Дайте толчок, и она займет нужное положение, образуя новую систему, — барон оглянулся на витрину. — Очень просто… Там, — он махнул рукой в сторону регистрационных шкафов вдоль стен, — там есть настоящее оружие, примерно три тысячи структур, в которые может воплотиться вот этот обломок металла.

Оружие — это знак того, что можно сделать. В рукопашной ванадиевая проволока шести дюймов может быть смертоносным оружием. Проткните ею внутренний угол глаза, рассеките по диагонали лобные доли, потом быстро выдерните ее, она рассечет мозжечок, вызвав общий паралич. Погрузите проволоку поглубже, она пересечет соединение со спинным мозгом. Смерть. Той же самой проволокой можно закоротить коммуникационный прибор 77-ОХ, который обычно используется на кораблях захватчиков.

Ридра почувствовала, как мускулы ее напряглись. Отвращение, подавляемое до сих пор, вырывалось наружу.

— Это помещение предназначено для Борджиа. Борджиа, — барон засмеялся, — мое прозвище отдела токсикологии. Здесь есть ужасные вещи, — он взял из стенного стеллажа стеклянный сосуд. — Чистый токсин дифтерии. Здесь достаточно, чтобы отравить целый город.

Но стандартная процедура вакцинации… — начала Ридра.

— Токсин дифтерии, моя дорогая. Токсин! В прошлом, когда инфекционные болезни были проблемой, вы знаете, осматривали тела жертв дифтерии и не обнаруживали ничего, кроме нескольких сотен тысяч бацилл — все они были в горле жертвы. Больше ничего. Любая из этих разновидностей бацилл в худшем случае могла вызвать лишь кашель. Потребовались годы, чтобы объяснить происходящее. Крошечные бациллы производили еще более крошечный продукт — самое смертоносное органическое вещество из всех, какие известны. Количество, необходимое для того, чтобы убить человека, тридцать или сорок человек, практически не определено. И до сих пор при всем развитии нашей науки единственный путь получения этого токсина — бациллы, — он указал на другую бутылку. — Цианид, старая боевая лошадь! Но вы слышите запах миндаля — вы голодны? Может быть приняться за коктейль?