Саламанка - Елена Грицак

Университет в Саламанке имел равное значение для короны и церкви, поэтому его интеллектуальной основой стали факультеты права и теологии. Несмотря на сильную связь с властями, он являлся истинным детищем Ренессанса: в отсутствие централизованной структуры и авторитарности, здесь царила демократия, высказывались дерзкие мысли, велись ожесточенные споры на фривольные для тогдашнего общества темы. В период господства инквизиции Саламанкский университет стал единственным, где открыто рассматривалась теория Коперника и никто, во всяком случае за это, не отправился на костер.

Учебный год начинался 1 октября и продолжался до июня, прерываясь многочисленными праздниками. Занятия в средневековой школе проводились обычно в утренние и послеобеденные часы. До 9 часов утра читались обязательные лекции (лат. antilucanae), начинавшиеся очень рано, по звону колокола, призывавшего к предрассветной молитве. После обеда студентам, желающим повысить интеллект, предлагались дополнительные лекции. Каждое занятие продолжалось 1,5–2 часа, причем для лектора считалось дурным тоном не только читать лекцию по конспекту, но и повторять один и тот же материал из года в год.

К началу XIII века, когда европейские страны уже испытали культурный расцвет, но были далеки от Ренессанса, в Саламанке развивались традиции арабской культуры, возрождалось наследие Аристотеля, медицина Галена и Гиппократа, восхвалялись труды Авиценны. Будучи одним из центров культурного подъема страны, университет в Саламанке собирал в своих стенах лучших представителей эпохи. Ученые из самой Испании и соседних государств приезжали сюда изучать естественные науки. Наряду с переводами произведений Авиценны и его испанского коллеги Ибн Рушда (Аверроэса), профессора готовили к выпуску редкие тогда энциклопедические издания. Благодаря саламанкским опытам средневековая наука пополнилась переведенными с арабского трудами по геометрии, географии, астрономии.

Дворец Аная

Работы местных профессоров переводились на многие европейские языки, а сами авторы охотно принимали приглашения коллег из других стран. В свое время в университете учились и работали такие известные личности, как математик Педро Мачадо, медик Закуто, отец международного права Франсиско де Виттория, основатель ордена иезуитов Игнатий Лойола, епископ Саламанки Диего де Аная Малдонадо, министр Гаспар Гусман де Оливарес, поэт-богослов Луис де Леон, знаменитый филолог Элио Антонио де Небриха, автор всемирно известного плутовского романа Матео Алеман-и-де-Энеро, драматург Руис де Аларкон. Неоспоримый авторитет, каким обладал во времена Средневековья университет в Саламанке, едва не поколебал внезапный порыв энтузиазма в эпоху Католических королей, когда менее чем за столетие в стране было учреждено 20 подобных заведений.

Парадный вход в университет Саламанки. Гравюра, XIX век

По примеру старинных культурных центров Толедо, Сарагосы, Валенсии, Севильи, Вальядолида высшие школы появлялись и в захолустных городках. Отличие в происхождении – создание по инициативе короля, епископа, муниципалитета или частного лица – немедленно сказалось в отсутствии единообразия их внешнего вида и организации. Правда, во всем, что касалось преподавания, все они походили друг на друга, как равны были по иерархии ученых степеней. Алькальды маленьких городков Сигуэнса, Оньяты, Оропеса, Баеса, Осуны явно поторопились объявить свои создания университетами, ведь на самом деле они таковыми не являлись. Ученые степени в таких учреждениях присваивались за низкую плату и ценились столь же невысоко. Для того чтобы привлечь воспитанников, хозяева прибегали к откровенному обману, обещая «прекрасные условия проживания, знаменитых педагогов, обилие книг». На самом деле ничего из этого они предоставить не могли, а сам учебный процесс, который лишь отчасти соответствовал общим правилам, завершался вручением сомнительной бумаги.

Влача жалкое существование, деревенские университеты (исп. silvestres) сразу превратились в объект насмешек: заподозрив в собеседнике невежду, ученый осведомлялся, не учился ли тот в Осуне… Тем не менее один из них стал серьезным соперником Саламанки. В начале XVI века архиепископ Толедский кардинал Хименес де Сиснерос, одно время занимавший должность канцлера Кастилии, основал университет в поселке Алькала де Энарес, вначале известном лишь близостью к столице. Являясь детищем религиозного фанатика, это заведение отражало авторитарный дух, царивший в испанском обществе того времени. В отличие от Саламанки здесь исключалось гражданское право, зато превозносилась теология. Усилия профессорского состава направлялись на изучение классических языков, необходимых не столько для чтения, сколько для критики античной литературы.

Когда Мадрид стал столицей, захудалая Алькала превратилась из деревни в город, часто посещаемый монархами и потому наделенный привилегиями. В середине столетия создание Хименеса уже не справлялось с потоком желающих обучаться в его стенах. Во избежание тесноты ректорат позволил орденам строить учебные корпуса вокруг колледжа Святого Ильдефонса, который как был, так и остался центром университета. Через полвека после основания уже Алькалу, а не Саламанку называли сокровищницей наук, хотя говорили так в основном священники и, возможно, для того, чтобы принизить соперников.

Другие университеты Испании не сумели достичь похожей славы, но работали успешно, находя собственное место на рынке образования. Профессора Сарагосы ориентировались на слушателей из Арагона, в Валенсию приезжали те, кто видел призвание в медицине, самые глубокие знания в сфере национального и римского права можно было получить в университете Вальядолида.

Несмотря на соперничество, первый испанский университет сохранял репутацию лучшего в стране учебного заведения. Непоколебимый авторитет Саламанки признавали все; ее демократичный дух удивлял, хотя и не вызывал желания подражать, зато организационные принципы, спонтанно или по указу королей, распространялись на другие научные центры. Во все времена древняя Саламанка оставалась самой многолюдной, поскольку сюда приезжали юноши из всех провинций Испании. Задолго до Ренессанса город стал одним из мировых центров книгопечатания. Численность здешних студентов всегда превышала количество учащихся других учебных заведений примерно в три раза. Известно, что в 1584 году, когда в аристократической Алькале насчитывалось не более 2 тысяч слушателей, в аудиториях Саламанки их одновременно собиралось около 7 тысяч. Именно этот университет определял стиль научной жизни в стране, а его среднестатистический слушатель, излюбленный персонаж испанской литературы, стал воплощением испанского студента.

Ребра эколятра

Для средневекового студента университет был не просто местом, где изучались науки, а жизнью, порой не совсем мирной. Помимо лекций, обязательной частью обучения того времени являлись диспуты, или обсуждения спорных мест в изучаемых текстах. Если занятия проходили ежедневно, дебаты, где порой до крови сталкивались мнения ученых мужей и студентов, устраивались раз в неделю. Выступающий, обычно магистр, готовил доклад по назначенной теме, выдвигая тезисы, которые оспаривал оппонент, часто его лучший ученик, близкий к получению степени. Участники диспута имели право вмешиваться в доклад, возражая или соглашаясь с оратором.

Университетский фасад в настоящее время

Даже по самым незначительным вопросам дискуссионный пыл, соответственно формам схоластики, доходил до крайних пределов.

Не стоит сомневаться, что в стычках использовались аргументы более весомые, чем слова. Во избежание кровопролития кафедра была защищена барьером, но в большинстве случаев докладчика это не спасало. Темпераментные испанские студенты часто нарушали границы дозволенного, хотя знали, что за неповиновением последует наказание. В арсенале магистра имелось три предупреждения, фраза «Я налагаю на Вас молчание» и в качестве самой строгой меры – штраф в виде двух кварт вина каждому после окончания диспута. Уплатив столь высокую цену, победители становились героями и, как полагалось, следовали домой в процессии, чуть менее торжественной, чем шествие по поводу получения степени. Один из выпускников университета описал диспут, состоявшийся между поклонниками различных методик образования: «Словесная перепалка перешла в пощечины и пинки, а речь шла о том, стал ли праотец Адам несовершенным, отдав Богу свое ребро. Драка усилилась после того, как был задан вопрос, чем он заполнил образовавшуюся пустоту, только плотью или чем-либо еще…».

Испанские университеты старались занять особое положение в обществе, в чем немало преуспели с помощью короны. Благодаря покровительству монархов им удалось не только найти защиту от беспокойного мира, но и отгородиться от него. Документ под названием «Прагматическая санкция», подписанный Фердинандом и Изабеллой в 1492 году, утверждал, что студент освобождается от военной службы и всех налогов, а также исключается из сферы влияния городского правосудия с подчинением собственному судье – эколятру. Заметно облегчая жизнь, права и привилегии ставили студента в зависимое положение ото всех, кто имел превосходство по статусу. Назначенный папой судья был для школяра тем, кем являлся Адам для Евы. Отдавая все силы делу защиты собратьев, он не мог не учитывать специфику среды и потому выносил вердикт, руководствуясь не законом, а конкретной ситуацией.