Древний Рим. Взлет и падение империи - Саймон Бейкер

Хотя Тиберий избежал столь сурового наказания, это было слабым утешением. Жизнь молодого человека казалась сломанной. Начать с того, что его двоюродный брат, притом шурин, да еще и человек, на которого он сам не так давно равнялся в Карфагене, отказался спасти Манцина. К тому же именно Эмилиан вынес на решающее голосование вопрос о мирном договоре, заключенном Тиберием. Дружеские узы, связывавшие двоюродных братьев, были разорваны. Гнев и взаимные обвинения навсегда омрачили их отношения.

Ничуть не менее болезненным был отказ Сената принять мирный договор, так как это автоматически означало крушение карьеры Тиберия. Заключая этот договор, он поставил на карту собственные честь и достоинство, а также имя своего покойного отца. Теперь же получалось, что он предал доверившихся ему нумантинцев. Это повлекло глубокие и очень ощутимые для него последствия. Решение Сената, отвергшего мирное соглашение, нанесло непоправимый ущерб репутации семьи Тиберия: и его самого, и его отца. В Римской республике фамильная честь всегда была существенной составляющей успешной политической карьеры, открывающей путь наверх. Аристократические семьи накапливали ее веками — благодаря рвению сыновей, стремившихся быть достойными детьми своих благородных отцов. И вот Тиберий навсегда лишился права на уважение и приязненность родственников, друзей и всего римского народа. По крайней мере, так казалось.

Судьба Тиберия Семпрония Гракха Младшего могла остаться неприметной черточкой в истории. В самом деле, разве мало было таких Тибериев — многообещающих молодых аристократов, так и не реализовавших свой потенциал и потому оставшихся для нас практически неизвестными? Но одно простое обстоятельство удивительным образом отразилось на линии жизни Тиберия: его личное крушение оказалось переплетенным с охватившим Рим кризисом. Это совпадение стало той искрой, от которой произошли самые серьезные изменения в республике за всю ее долгую историю. Тиберию предстояло в одиночку пойти против воли Сената (включая старых друзей семьи) и вписать свое имя во все учебники истории. Он не мог рассчитывать на такую карьеру, которая покрыла славой и почетом имена его предков: этот путь к славе был закрыт. Однако, как выяснилось, был и другой путь.

Выйдя из Сената с позором, Тиберий неожиданно встретился с диаметрально противоположным отношением к себе со стороны черни. Жены, матери, отцы, дети, бабушки и дедушки 20 000 спасенных в Испании солдат столпились у Сената, выкрикивая имя Тиберия и славя его как героя. Почти не желая того, он завоевал любовь и уважение плебса. Вполне возможно, именно в этот момент в нем зародилась смелая мысль. Теперь путь Тиберия к признанию лежал не через Сенат, но через защиту «дела простого народа». Это был единственный шанс приложить свой ум, идеалистические наклонности и политические таланты, единственная возможность достойно почтить память отца. Так честолюбивые помыслы аристократа нашли себе применение.

В период с лета 136 по лето 133 гг. до н. э. события развивались стремительно. Создавая законодательный прецедент, Эмилиан получил пост консула второй раз кряду — с тем чтобы возглавить поход на Испанию. Согласно всеобщему убеждению, только он был способен довести эту надоевшую всем войну до конца. В результате под давлением народа Сенат вынужден был временно снять законодательные ограничения, и Эмилиан, продлив консульские полномочия, в 134 г. до н. э. отправился в Испанию. Проявив, как и в Карфагене, гениальные способности военачальника, выдержку и решимость, Эмилиан в 133 г. до н. э. взял Нуманцию, также подвергнув ее безжалостной осаде. Она длилась одиннадцать месяцев, и в итоге в живых осталась лишь горстка нумантинцев (многие из которых предпочли покончить с собой, чем сдаться), а сам город был стерт с лица земли.

В то же самое время Рим стал свидетелем радикальных перемен в жизни Тиберия. Первым их знаком стала женитьба Тиберия на дочери Пульхера. Это означало, что он открыто разрывал отношения с фракцией Эмилиана и Насики, жестко противостоявшей Пульхеру, и принимал сторону реформаторской фракции в Сенате. В эту группу входили также видный законовед Публий Муций Сцевола и верховный жрец Публий Луций Красе. Тиберий рад был присоединиться к таким могущественным союзникам. Они соответствовали его политическим взглядам и были незаменимы в период кризиса, на который он делал ставку. Увиденное им по дороге в Испанию привело его к политическому пробуждению. Теперь, под воздействием унижения, которому он подвергся, те семена дали свои всходы. По словам Плутарха, главной побудительной причиной, заставившей Тиберия присоединиться к силам, которые возглавлял Пульхер, стало осознание им незавидной участи множества безземельных крестьян, подавшихся в Рим на заработки. Сам народ «всего больше разжег его решимость и честолюбие. .. исписывая колонны портиков, памятники и стены домов призывами к Тиберию вернуть общественную землю беднякам».[22] Но как облегчить их судьбу? Этот вопрос предстояло решить реформаторам.

Их план был прост: Тиберию надо выдвинуться кандидатом на пост народного трибуна. Эта должность с самого начала своего существования была предназначена для защиты интересов плебса. Человек, занимавший этот пост, имел право выступать с законодательной инициативой перед Плебейским собранием — верховным органом принятия законов плебсом. В случае избрания Тиберия народным трибуном у реформаторов появлялся шанс провести закон о создании специальной земельной комиссии. Ее задачей было бы установить случаи, в которых принадлежащая государству земля была занята незаконно в превышение установленного лимита в 125 гектаров, и распределить выявленные излишки между безземельными римскими гражданами. Справедливость этого предложения обосновывалась тем обстоятельством, что оно воскрешало к жизни старый закон, устанавливавший лимит по владению землей, но не соблюдавшийся уже веками. Все, что теперь требовалось для осуществления плана, — это успех Тиберия на выборах. Активно и страстно проведя предвыборную кампанию, Тиберий добился желаемого. Таким образом, в 133 г. до н. э. Тиберий стал одним из десяти народных трибунов.

Но консервативные круги Сената вовремя заметили опасность. Многие из них сами являлись крупными землевладельцами, нарушавшими ограничения, налагаемые законом. А человеком, который более всех пострадал бы в случае успеха предлагаемой Тиберием земельной реформы, был не кто иной, как Насика. Под его предводительством консерваторы подготовили контрмеры. На тех же самых выборах трибунов им удалось провести своего кандидата, который должен был представлять их интересы в Плебейском собрании. Марк Октавий, друг детства Тиберия, поначалу отказался помогать фракции Насики и принимать участие в выборах. Однако в конечном счете ему не хватило мужества и твердости характера, чтобы противостоять давлению со стороны мощной группировки сенаторов. Возможно, им достаточно было только намекнуть ему, что его карьере придет конец, если он откажется выполнять их требования. Как бы то ни было, Октавий принял участие в выборах и также был избран на пост трибуна.

После того как в начале 133 г. до н. э. оба государственных мужа вступили в должность, Римской республике предстояло пережить величайшее политическое потрясение в истории. Никогда доселе Форуму не доводилось быть свидетелем насильственного выяснения отношений.

К началу 133 г. до н. э. приток баснословных богатств, случившийся после победы над Карфагеном тринадцатью годами ранее, вероятно, казался событием из какой-то другой эры. Строительные программы, которыми аристократы хотели увековечить свои военные победы, застопорились; цена на зерно сначала выросла вдвое, а затем еще раз удвоилась; затратная война в Испании, остававшаяся незавершенной, высасывала все средства из казны. Тем временем продолжающийся рост числа безземельных граждан вел к увеличению безработицы в городе.

И в этот именно год, когда повсюду царили напряженность и возбуждение, на побеленной деревянной доске, вывешенной в Римском Форуме, был начертан земельный законопроект народного трибуна Тиберия Семпрония Гракха. В назначенный для голосования день свое мнение предстояло высказать тридцати пяти трибам (или избирательным комиссиям) плебса. Четыре трибы представляли городской плебс Рима, семь — ближние пригороды и двадцать четыре — сельские районы. Поскольку сенаторы могли повлиять на городской плебс силой своего положения, денег и связей, Тиберию для принятия закона требовалось обеспечить прибытие как можно большего числа выборщиков из деревень.

Голосование могло быть устным либо письменным, в последнем случае использовались маленькие деревянные пластинки, смазанные воском; их подавали председательствующему магистрату, стоявшему на возвышении на особых деревянных мостках, — с помощью этих мер предполагалось оградить голосующих от угрозы какого-либо внешнего давления. Плебейское собрание располагалось на склоне к северу от Форума. Место для собраний представляло собой несколько концентрических рядов каменных ступеней, которые наверху близко примыкали к зданию Сената. Пользуясь выгодами своего местоположения, сенаторы могли наблюдать за происходящим у плебеев, приветствовать или освистывать их решения.