Когда драконы проснулись - Дарья Крупкина

На шествии Яфа гордо сидела на спине Мехары. Накануне они немного потренировались, но взлетать пока драконица не стала – и Яфа была с ней согласна, что пока еще слишком неуверенно чувствует себя на драконьей спине.

Но во время шествия именно Мехара первой поняла, что происходит.

Держись, только и успела она передать Яфе.

А в следующее мгновение драконьи лапы уже оттолкнулись от булыжников мостовой, и Яфе пришлось крепче вцепиться в жесткие чешуйки, чтобы не свалиться вниз. Ветер тут же растрепал ее длинные волосы, уложенные в прическу, а тонкие ткани парадных одежд, теперь хлестали дракона и развивались там же, где драконьи крылья.

В книгах Яфа читала о воинах прошлого, которые с успехом сражались магией с драконьих спин. И ей рассказывали множество сказок и старинных историй о полетах на драконах. Во всех в них повествовалось о благородных воителях, гордо выпрямлявших спину меж драконьих крыльев и обозревавших картины внизу.

Реальность оказалась иной. Яфа вцепилась в чешуйки, крепко прижавшись к ним лицом, и молила богов только о том, чтобы не упасть. Несколько раз перед ее мысленным взором мелькали картины, которые видела Мехара, но у Яфы не было желания в них разбираться.

Только когда драконица опустилась во дворе поместья Каванаров, и Яфа на дрожащих ногах буквально скатилась на землю, Мехара приблизила к ней чешуйчатую морду. Ее глаза смотрели на сидящую на траве девушку в ворохе расплескавшихся вокруг одежд.

Ты в порядке?

– Насколько могу быть в порядке, впервые полетав на драконе.

Это не так сложно, ты привыкнешь.

– Во имя богов, что произошло?

И тогда Мехара передала в сознание человека четкие картины того, что видела сама. Яфа поняла их даже лучше, чем сама драконица.

Я хочу быть с остальными. Они увели Ниневет за город.

– Да… конечно. Возвращайся, когда сможешь.

Вряд ли Яфа когда бы то ни было в этом призналась, но все то время, что не было драконицы, она ждала ее возвращения и не находила себе места. Она приказала закрыть ворота поместья и никого не пускать. Поэтому ходила из комнаты в комнату, нервно теребя перчатки на руках – а за окном постепенно темнело, и на Таркор опускались беспокойные сумерки.

Когда Яфа приказала слугам зажечь в поместье свечи, наконец-то вернулась Мехара. Девушка сразу поспешила к ней.

Вижу, ты привела себя в порядок, усмехнулась драконица. Ее зрение было куда острее человеческого.

Яфа действительно сменила платье на простое бархатное и привела в порядок волосы. Она расчесала их не меньше тысячи раз, пока ждала.

Прости, что так долго. Ниневет… никогда не отличалась уравновешенностью. К тому же, Ферант справедливо решил, что драконам пока лучше не показываться в городе.

– Зачем же ты вернулась?

Ты ждала меня.

Яфа с благодарностью обняла драконью шею, а потом присела под крылом подруги.

– Я не знаю, что творится в городе.

Я тоже. Никто из драконов. Но возможно, твой гость расскажет.

– Мой гость?

Он у ворот. И хотя ты велела никого не пускать, его никакие засовы не остановят. Лучше впусти сама.

Нахмурившись, Яфа поднялась с земли и, отряхнув траву с ткани, направилась к воротам поместья. Там действительно ходили слуги и явно не хотели кого-то впускать.

– Что происходит?

– Там всадник с охраной, миледи. Он утверждает, что канцлер Шестого дома и прибыл к вам.

– Впустите его.

Ворота распахнулись, и внутрь тут же въехало несколько всадников. Успело окончательно стемнеть, так что слуги зажгли факелы, и в их свете Яфа могла удовлетворить свое любопытство, рассматривая гостей – она же сама оставалась не узнанной во тьме.

Она догадывалась, что Касадель Ибран не из тех людей, кто будет разъезжать с охраной, а значит, он хочет, чтобы этот визит стал официальным. Ну надо же, в день такого шествия к ней пожаловал сам канцлер. Правда, судя по его пропыленной одежде, он не из дворца – и не после ванной с парой полуголых девиц.

Решительно спрыгнув с коня, Касадель кинул вожжи одному из конюхов, отрывисто приказав хорошенько позаботиться о лошадях и о его людях.

– Проведите меня к леди Яфе.

– Лучше я сама проведу вас в гостиную.

Он удивился, когда Яфа, улыбаясь, выступила вперед, но не стал ничего говорить или спрашивать. Девушка сделала неопределенный жест рукой и пригласила гостя следовать за ней в поместье. До этого она успела распорядиться, чтобы им подали ужин. Мать Яфы, когда еще была жива, любил говорить, что у девушки может не быть никаких достоинств, но определять, когда гость голоден, а когда ему достаточно предложить десерт или фрукты – ее величайший долг. Яфа не была столь искусна, как мать, но отлично видела, что вряд ли Касадель Ибран явился с пира.

Им накрыли в гостиной, и гость не произнес ни слова, пока они усаживались. Пока разливали вино, Яфа попыталась немного разрядить атмосферу:

– Я подумала, вы не откажетесь перекусить.

– Благодарю, леди Яфа, я действительно не ел с утра. Но у меня есть время только на краткую беседу.

– И небольшой ужин. Я поняла. Но все равно не отпущу вас, пока не расскажете основные новости!

Касадель кивнул, а слуги подали легкие закуски и какое-то мясо с пряностями – но Яфа толком не чувствовала вкуса, особенно когда гость начал разговор.

– Как давно вы получали вести от вашего брата, леди Яфа?

– От Равена? – нахмурила она. – Какое это имеет значение?

– Отвечайте, леди Яфа.

– Достаточно давно. Пару недель назад, может, больше. Он редко пишет. Вы же не хуже меня знаете, его отослали послом в Четвертый дом.

– Я могу взглянуть на эти письма?

– Разумеется, в них нет ничего особенного.

– Сейчас же.

Пожав плечами, Яфа подозвала одного из слуг и отдала краткие распоряжения. Когда тот ушел за бумагами, девушка в упор посмотрела на Касаделя.

– Послушайте…

– Почему он редко пишет?

– Я не обязана отвечать.

– Обязаны. И не хуже меня знаете почему.

– Потому что мой брат изменник и хотел занять трон? – поджала губы Яфа. – Я ничего о нем не знаю! А вот вас и королеву Равен, похоже, снова заинтересовал после сегодняшних событий. Он в Четвертом доме, успокойтесь уже!

Королева Идсара Шантон когда-то ввела специальное учреждение на территории дворца. Она называла его Инквизицией, и каждый житель Шестого дома боялся попасть в его застенки. Потому что именно там проводились самые изощренные пытки и знали, как из любого человека выжать то, что он знал.

Сына Идсары не зря прозвали Тафаримом Милосердным. Он упразднил Инквизицию и объединил ее… с Канцелярией. Но ни для кого, кроме самого короля, не стало секретом, что внутри мрачных стен дома Инквизиции творятся все те же дела. Именно со времен Тафарима Шантона Верховный Канцлер стал не просто заведующим бумагами, но и заведующими самыми страшными и грязными делами короны.

Сейчас Яфа хорошо понимала, почему на эту должность назначен Касадель Ибран. Он не торопясь резал мясо на тарелке и просто беседовал, но задавал вопросы тоном, не терпящим отказа. И Яфа была уверена, если б она отказалась отвечать, он заставил ее силой. Интересно, доел при этом мясо? Или сначала ужин, а потом дела? Но почему-то Яфа не сомневалась, если б он счел, что она что-то знает, но не говорит, то мог бы начать пытать ее прямо здесь, той самой вилкой, что сейчас отправляет куски мяса ему в рот.

Яфа вздрогнула и отвела взгляд. Не слишком-то приятные мысли, но есть ей расхотелось окончательно.

– Ваш брат не в Четвертом доме, – Касадель Ибран положил приборы на опустевшую тарелку. – Похоже, он нашел способ либо посылать подставные письма, либо достаточно быстро вернуться.

– Откуда вам известно?

– Мне не известно, где он сейчас, в Таркоре, Шестом доме или где-то еще. Но я точно знаю, что не в Четвертом. Возможно, там его жена Джана, но не Равен Каванар. Об этом мне доложили буквально на пути сюда. Я доверяю своим шпионам и осведомителям. Поэтому вынужден спросить еще раз: как вы думаете, почему он редко вам писал?

– Ну уж не потому, что я была в курсе, что он вовсе не собирается оставаться в Четвертом доме. Он… Равен даже не попрощался со мной, когда уезжал. Ему казалось, именно я виновата в провале его плана. Потому что в последнее время не одобряла его.

– Почему?

– Сесть на престол было глупой затеей, которую ему внушил Астадор. Сначала это казалось забавным, но потом… мне нравится наше поместье, нравилась наша жизнь с Равеном до того.

– До его женитьбы?

– Да. Он очень изменился после речей Астадора и женитьбы на Джане.

Касадель Ибран смотрел на Яфу очень внимательно, пока слуги убирали посуду. Ей могло стать не по себе, но слишком горько стало от воспоминаний о прошедшем. Она думала, что все осталось позади – но здесь, перед этим гостем, в своем поместье, в простом домашнем платье и без брони прически, оказалось крайне сложно себя сдерживать.