Звёздный сын Земли - Лидия Алексеевна Обухова

которые прошли с момента посадки в космический корабль до этой встречи на Куйбышевском аэродроме, я так много пережил за него, что он стал для меня вторым сыном. Мы крепко обнялись и расцеловались. Со всех сторон щёлкали кино- и фотоаппараты, толпа всё росла, была опасность большой давки; Юрий, хотя и улыбался, выглядел очень уставшим (мне показалось, что эта усталость от полёта, а не от встречи, как уверяли многие). Необходимо было прекратить объятия и восторги. Я попросил Юрия сесть в машину…"

Но ещё раньше о порядке позаботился на правах хозяина генерал Стученко. Его сопровождали местные власти: первый секретарь обкома Мурысев и председатель облисполкома Токарев.

Вид спускавшегося человека на мгновение озадачил. Неосознанно для себя генерал ожидал встретить героя обликом посолиднее, пошире в плечах, поважнее лицом… А к нему сбегал по трапу в измятом голубом комбинезоне стройный юноша с немного растерянной улыбкой.

Генерал взял под козырёк, поздравил с завершением полёта и с присвоением нового воинского звания. Но официальные слова как-то сами собою потерялись; Гагарин и на генерала смотрел с тем же трогательным выражением блаженства и ошеломления. Мгновенно расчувствовавшийся генерал сгрёб Юрия в охапку.

И только затем он перешёл в объятия Каманина и Титова. Гагарин так вспоминает свой первый разговор с Германом:

"— Доволен? — спросил он меня.

— Очень, — ответил я, — ты будешь так же доволен в следующий раз…"

Потом их всех увезли на дачу, где Гагарин мог передохнуть. Дача была трёхэтажная, на высоком обрыве, с видом на противоположный берег, где леса за Волгой уходили так далеко, что казались синим морем… Юрий погулял по окрестностям и даже сыграл в бильярд.

За обедом все жадно его расспрашивали. Он отвечал охотно, но сбивчиво; воспоминания не устоялись ещё и теснили друг друга. Землю он называл, как помнится Андрею Тимофеевичу Стученко, по-чкаловски: "земным шариком"…

— А что, если послать самолёт в Москву за твоей женой? Пусть она побудет здесь, и в Москву полетите вместе, — предложил генерал Стученко после обеда. Ему очень хотелось сделать что-нибудь особо приятное для Юрия.

Гагарин на мгновение задумался, потом покачал головой.

— Пожалуй, не стоит. Ведь Валентина сейчас кормит грудью ребёнка. Устанет, разволнуется, может молоко пропасть.

Андрей Тимофеевич, подумав, согласился с ним:

— Это верно. Пусть попривыкнет к мысли, что всё благополучно. Тогда и встреча у вас будет более лёгкой.

В тот же день генерал дал команду сшить для Юрия Гагарина новый парадный мундир. Срок исполнения заказа у портных был самый сжатый. Но работали они вдохновенно, забыв о времени, сутки напролёт не выходили из ателье. И наградой мастерам стала благодарная улыбка Гагарина. Он взял лист чистой бумаги и написал: "Благодарю за работу. Ю. Гагарин". Он ценил всякий труд.

Друзьям-космонавтам Гагарин повторял: "Ребята, герой бессмертный и славный — это наш советский народ… А мы лишь его сыны с Золотыми Звёздами на мундирах".

В прохладное облачное утро 14 апреля за Гагариным прилетел из Москвы специальный самолёт. Километрах в пятидесяти от столицы его нагнал почётный эскорт из семи истребителей: два справа, два слева и три сзади.

Боковые "МИГи" шли так близко, что Юрий видел улыбающиеся лица лётчиков и сам улыбался им в ответ. Попросил радиста послать приветствие: "Друзьям истребителям горячий привет".

А потом он увидел сверху толпы людей, переполненные улицы Москвы, Внуковский аэродром, ахнул, заволновался. Самолёт, пробежав по взлётной дорожке, остановился за сто метров перед трибуной. По серому полю шла узкая длинная лента ковра. Она начиналась у лестницы, по которой сейчас спускался космонавт: "Надо было идти, и идти одному. И я пошёл".

Воздушные шары взлетали вверх, оркестр заиграл марш, напряжённые, торжественные лица стали наплывать ближе. Гагарин шёл бравым, размашистым шагом, хотя у него на одном ботинке развязался шнурок…

"Да, мне было страшно выступать перед тысячами людей, видеть их изумлённые, восторженные лица. Я был готов к испытанию космосом, но не был подготовлен к испытанию человеческим морем глаз…"

С тех пор жизнь Юрия Гагарина развивалась как бы в двух планах.

Для себя он продолжал оставаться офицером, который готов был действовать согласно приказу в любое время суток. Он по-прежнему чётко и дисциплинированно нёс свои обязанности в Городке космонавтов, много учился сам и учил других. С миссией дружбы объездил много стран — это тоже была его работа… Последние годы Юрий Алексеевич старательно учился в военной академии и за две недели до гибели показывал с гордостью новенький диплом двоюродной сестре, той самой, что некогда отвозила его в Люберцы: "Смотри, Тоня, я теперь инженер!" Жена его в ту пору лежала в больнице; он один домовничал с подрастающими дочками. Он взрослел, менялась его внешность, устраивался быт… Но для всего человечества он продолжал оставаться космическим первенцем планеты, тем, кто ослепил мир открытой юношеской улыбкой!

Личность Юрия Гагарина потому так легко ложится в легенду, что она уже спервоначалу являла черты ясности и удивительной "всеобщности". Он был человеком из народа, который не столько поднялся над другими, сколько вместе с собою поднял на пьедестал всю свою эпоху — эпоху масс и коллективных усилий.

Он будто звук, усиленный горным эхом.

Совершить героическое — значит отважиться на то, что сегодня кажется немыслимым для большинства. И быть готовым поплатиться за это.

Для самого героя его подвиг — предел всех возможностей. Если он оставляет что-то "про запас", то самое отважное деяние тем самым становится работой: трудной, достойной всяческого возвеличивания и преклонения, но работой. Подвиг же всегда прорыв в Великую Неизвестность. При самых точных предварительных расчётах человек пускается в это предприятие как бы с завязанными глазами, полный внутреннего напряжения и готовности к любому исходу.

…Мы уже никогда не узнаем, чему научился, что вынес Гагарин из своих триумфальных кругосветных путешествий, но что он не утерял, не растратил себя — мы знаем.

…Гагарин желал и умел оставаться самим собой. К своему тридцать четвёртому году он подходил во всеоружии знаний, опыта, доброты, готовый к труду на полную отдачу. Мужество всегда имеет свою неизменную цену. Гагарин обладал двумя извечными добродетелями: он был смелым и великодушным и поэтому, став героем своего времени, останется таким и для будущих веков.

Цена 16 коп.

В серии "Книга за книгой" в 1974 году выходят следующие книги:

Богданов Н. БАЗА ВЕРХОЛАЗА.

Рассказы о труде

Драбкина Е. ИСТОРИЯ ОДНОГО КАРАНДАША.

Рассказы о революции, о первых годах Советской власти

Жариков Л. БОГ И ЛЕНЬКА.

Отрывок из книги "Повесть о суровом друге"

Миксон И. ОТЗОВИСЬ!

Рассказы о Великой Отечественной войне, о