По воле ветра. Два удивительных путешествия к Северному полюсу: героя нашего времени и романтика викторианской эпохи - Дэвид Хемплеман-Адамс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К счастью, в «Британник Эшуранс» нашелся человек прогрессивных взглядов. Директор по маркетингу Билл Хейнс понял, что в случае успеха этот полет станет первым в своем роде, а его стоимость в сравнении с большинством попыток установить рекорды была просто ничтожной. В октябре 1999 года он согласился стать моим единственным спонсором. Он сказал, что оценил мою идею, поскольку она была необычной и давала прекрасную возможность сформировать команду внутри компании. С этого момента он сам и все остальные члены команды стали оказывать мне всяческую поддержку.
Я не привык работать в таком тесном контакте со спонсором – в большинстве приключений моя команда состояла из одного-двух человек, – и мне казалось, что в некотором отношении компания даже слишком профессиональна: на каждой встрече велись протоколы, составлялись списки дел и определялись приоритеты. Я был не против взаимодействия со множеством людей, но целая гора логистики – с запасными планами на случай, если произойдет внештатная ситуация, резервными планами на случай, если не сработают запасные, и планами последнего шанса на случай, если не сработают ни запасные, ни резервные, – обременяла меня, ведь мне было гораздо проще вести подготовку самостоятельно. Порой я лежал в ночи, не в силах заснуть, потому что в голове у меня крутились мысли об огромном и громоздком динозавре, созданном мной и вышедшем из-под контроля. Но вскоре я смирился с тем, что такая степень кооперации неизбежна при работе над рискованным проектом, где успех зависит от безошибочных действий множества людей, и обрадовался, что компания «Британник Эшуранс» оказалась не из тех воротил-спонсоров, которые просто выписывают чеки и ждут, когда о них заговорят в прессе.
Когда я вернулся со Шпицбергена, передо мной стояли две проблемы. Как ни странно, обе напоминали логистические трудности, с которыми в свое время столкнулся Андре. Как и ему, нам нужно было подыскать стартовую площадку, защищенную от приповерхностных ветров, господствующих в апреле и мае. И если Андре необходимо было найти способ перевезти на Шпицберген водородную установку, то я выяснил, что гелий в Норвегии непомерно дорог, и пытался понять, как доставить газ из Великобритании на стартовую площадку, пока подходы к Шпицбергену еще не освободились ото льда.
По понедельникам я встречался с командой в пабе «Глобус» в Бате, и мы вечерами обсуждали свои планы. Название паба подходило нам как нельзя лучше, ведь все члены команды, не считая меня, так или иначе участвовали в подготовке кругосветного путешествия на воздушном шаре. У каждого была важная роль, но стержнем предприятия выступал Клайв Бейли, менеджер проекта и специалист по логистике. Клайв – энергичный человек, всегда пышущий энтузиазмом и наделенный блестящим чувством юмора. Он с первой встречи стал называть меня «стариком», поэтому я окрестил его «юношей», и эти прозвища к нам приклеились.
Гэвин Хейлс, ответственный за взлет, обычно вечерами орудовал иголкой, сшивая оболочку шара. Пока аэростат не оторвался от земли, я зависел от этого крепкого мужчины, в прошлом младшего сержанта гренадерской гвардии, больше, чем от всех остальных. Он был настоящим кладезем технической информации. На работе он был спокоен и собран и поглаживал густую бороду всякий раз, когда подыскивал ответ на мой вопрос, но в свободное время любил повеселиться и кого-нибудь разыграть.
По рекомендации Клайва и Гэвина я связался с Питом Джонсоном, которого они назвали одним из лучших инженеров по горелкам в мире, и попросил его сконструировать и собрать горелки и топливную систему для моего шара. Как и многие другие специалисты, он заявил, что я безрассуден, и даже назвал меня сумасшедшим, услышав о моем желании долететь до Северного полюса. Но стоит отметить, что Пит – типичный задумчивый и неразговорчивый инженер, который носит очки, как у Брейна из «Предвестников бури»[7], и его представления об опасности диаметрально противоположны моим. Я привез его в Канаду, чтобы испытать горелки, и он был чудесен: очень вдумчивый, очень уравновешенный и всегда твердо стоит на своем.
Последним членом команды был Киран Старрок, который устанавливал электрику на гондоле «Брайтлинг Орбитер». Он давал советы и оказывал мне поддержку, но предпочитал официально не связываться с проектом, считая мой план слишком опасным.
На каждой нашей встрече за столом звучали бесценные советы и идеи, хотя мои советники и столкнулись с некоторым сопротивлением, когда дело дошло до снабжения экспедиции оборудованием и вспомогательными ресурсами. Привыкшие к огромным бюджетам кругосветных перелетов, они спокойно нанимали самолеты «Лиарджет», но у меня, вероятно, было меньше денег, чем Ричард Брэнсон выделял на развлечения в ходе собственных кругосветок.
С самого начала мы решили использовать как можно меньше технологий, главным образом чтобы оставаться верными духу Андре, но также чтобы свести к минимуму расходы, сложность и вероятность поломки какого-нибудь очередного хитрого устройства. Ради минимизации затрат и расхода топлива мы отдали предпочтение относительно небольшому шару с плетеной корзиной вместо большого аппарата с тяжелой герметичной гондолой. Кроме того, расход топлива снижался благодаря полету в условиях круглосуточного дня. Мы заложили в бюджет 570 л пропана, но я полагал, что на самом деле мне понадобится гораздо меньше.
Мы остановились на розьере[8] объемом 2500 кубометров, хотя многие шары, летавшие вокруг света, были более чем в десять раз больше. Это значило, что наш шар стоил в десять раз меньше, потреблял более чем в десять раз меньше топлива и был значительно более маневренным.
По иронии судьбы Андре имел больше общего с Брэнсоном и другими воздухоплавателями-кругосветчиками, чем со мной. Андре пользовался новейшим оборудованием своей эпохи, и многие кругосветки современности тоже применяют самые продвинутые технологии. Я пытался как можно точнее воспроизводить подход Андре, хотя из-за этого мой метод и казался несколько устаревшим. Впрочем, Андре летел на водородном аэростате, а я использовал гелий. Это было безопаснее, и, поскольку гелий не горюч, я мог регулировать высоту, нагревая газ, вместо того чтобы сбрасывать балласт. Но все же принцип оставался неизменным: как и Андре, я летел на газовом шаре. Мой шведский предшественник путешествовал в плетеной корзине, и такой
