По воле ветра. Два удивительных путешествия к Северному полюсу: героя нашего времени и романтика викторианской эпохи - Дэвид Хемплеман-Адамс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несомненно, планируемое путешествие предполагает огромный риск, и лучше всего об этом знает сам господин Андре. Но многие экспедиции, сопряженные с риском, заслуживают того, чтобы их осуществить. Да, возможно, господин Андре не вернется назад, но тем не менее попытаться стоит, а если начинание увенчается успехом, то господин Андре сделает больше, чем кто-либо до него.
Я не могу не признать, что такая экспедиция станет самой оригинальной и примечательной за всю историю исследований Арктики.
Когда полковник сел на свое место, в аудитории раздались аплодисменты. Хотя не всех присутствующих убедила его речь, Андре заметил, что благодаря поддержке полковника Уотсона он все же смог склонить на свою сторону нескольких человек, которые перед заседанием были настроены чрезвычайно скептически.
Теперь осталось приступить к выполнению задачи.
Глава 3
Подготовка
Шпицберген, Норвегия
25 января 2000 года
План составлен, метеоролог найден, шар уже почти готов. Штабная и стартовая группы укомплектованы. Спонсор есть. Съемочные группы и газетные репортеры ждут звонка. Я прошел обучение способам выживания в экстремальных ситуациях и готов отправиться в путь, как только отступит круглосуточная тьма арктической зимы. Затем приходит новость, которая меня совсем не радует.
– Нет, у вас ничего не получится. Это невозможно.
Ингвар Гьессинг, профессор метеорологии в Институте полярных исследований на Шпицбергене, смотрит на лист бумаги, на котором записаны скрупулезно собранные им данные о приповерхностных ветрах.
– С марта по июнь скорость ветра у земли составляет в среднем двадцать пять узлов, – говорит он, качая головой. – У вас не получится взлететь, пока не стихнут катабатические ветра[5] с ледников, но это случится позже.
Я понятия не имею, что делать. Я могу взлететь, только если скорость ветра у поверхности земли составит менее пяти узлов. Я привык к тому, что самые продуманные планы рушатся в последнюю минуту, но это просто смешно. Я привлек на свою сторону «Британник Эшуранс» и теперь, имея средства и персонал, планировал, что взлечу через месяц или около того. Но вот, к своему огромному смущению, я стою вместе с менеджером моего проекта Клайвом Бейли и менеджером «Британник Эшуранс» по организации мероприятий Стюартом Нанном (устроившим среди сотрудников отдела продаж их компании конкурс, позволяющий выиграть путешествие на Шпицберген) перед экспертом с мировым именем, который объясняет нам, что мой план долететь на воздушном шаре до Северного полюса неосуществим. Что это просто глупая несбыточная мечта.
Дилемма понятна, но как ее разрешить? Я могу попробовать долететь со Шпицбергена до полюса только с начала апреля до конца мая. До этого полярные ночи слишком длинны, а дни коротки. В таких условиях мне будет холодно, а шар станет слишком сильно терять высоту, пока солнце не нагреет газ внутри оболочки. Лететь позже тоже нельзя: когда май подойдет к концу, меня в случае аварии не смогут снять с полярной шапки. Она растает и растрескается, и вес спасательного самолета ей будет не выдержать, а большинству вертолетов до полюса не долететь.
Однако, как отметил профессор Гьессинг, в апреле и мае приземные ветра слишком сильны, поэтому шар не сможет взлететь. Когда же ветра стихнут, ни одна спасательная организация не согласится вызволить меня, если что-то пойдет не так, из опасений, что лед не выдержит веса спасательного самолета. Ну а при отсутствие спасательной стратегии ни одна страховая компания не застрахует мой полет. Без страховки взлететь мне не разрешат. Таково условие, прописанное в лицензии каждого пилота.
Единственное утешение в том, что я уже не впервые услышал, что добраться до Северного полюса на воздушном шаре невозможно. Каждый раз, когда я говорил с каким-либо специалистом, мне говорили, что цель недостижима, и от этого мне лишь сильнее хотелось найти способ ее достигнуть. Какой бы малой ни была вероятность успеха, я не отступался от мечты. Я всегда знал, что перелет через Анды будет увеселительной прогулкой в сравнении с полетом на вершину мира, но был решительно настроен осуществить свой замысел, придерживаясь маршрута Андре. Если я чему-то и научился, так это тому, что эксперты порой ошибаются.
Подготовка к моей воздушной экспедиции на Северный полюс началась, как только я вернулся из Чили и позвонил Брайану Джонсу, который принимал у меня экзамен по окончании воздухоплавательных курсов. Я сообщил ему о своих планах. Стоял декабрь 1998 года, и он был очень занят организацией кругосветного путешествия «Брайтлинг» на воздушном шаре[6]. Он взглянул на меня со смесью удивления и недоверия. В сравнении с ним я был новичком из новичков, и он расплылся в улыбке, услышав о моем безрассудстве, а затем отметил, что долететь до Северного полюса еще сложнее, чем совершить кругосветное путешествие. После этого он произнес слова, которые навсегда остались у меня в памяти: «Дэвид, вскоре кто-нибудь совершит кругосветное путешествие. Множество команд уже очень давно пытается это осуществить, и потому успех неизбежен. И тогда останется только полюс. Одно из последних великих воздухоплавательных приключений».
Я ухватился за это определение – «одно из последних великих воздухоплавательных приключений» – и сразу понял, что у меня есть броская фраза, чтобы привлекать спонсоров, будоражить прессу и настраивать команду. Мне оставалось лишь собрать все необходимое для экспедиции.
Брайан вывел меня на Люка Трюллеманса, бельгийского метеоролога, который прогнозировал направление ветров для команды «Брайтлинг». Сначала он отмахнулся от моего запроса, но к такой реакции я уже начал привыкать. Не падая духом, я убедил Люка встретиться со мной, и он прилетел в Хитроу из Брюсселя, где работает метеорологом в Королевском метеорологическом институте и готовит прогнозы погоды для спутникового телеканала RTL.
Люк мне сразу понравился. Я ожидал увидеть оторванного от жизни ученого, но Люк оказался полной противоположностью такого типажа: энергичный, харизматичный, коммуникабельный. Как только он подошел ко мне в Хитроу, я понял, что мы поладим. Он был человеком, с которым я мог сработаться и которому мог доверять.
Не склонный недооценивать стоящую передо мной задачу, Люк, однако, стал первым, кто не назвал меня безумцем, узнав, какой полет я планирую совершить. Он был в восторге от этой затеи и сказал, что любой метеоролог только и мечтает прогнозировать погоду и
