Приключения в стране тигров - Луи Буссенар

Парижанин достал складной ножик — с пилкой, штопором и лезвиями трех или четырех видов — и принялся потрошить тигра.

Так как шкуру он не намеревался сохранить, то операция кончилась быстро — в каких-нибудь четверть часа.

— Вот и перина готова, — сказал он, свертывая шкуру.

Отрезав от мертвой туши порядочный-таки кус мяса, он прибавил:

— А вот и жаркое. Теперь поскорее на поляну. У нас остается до темноты только три четверти часа.

С помощью Ясы он набрал большой запас сухих дров, устроил для вертела две подставки вроде вил, сложил костер, опытной рукой быстро разжег его, сбегал к ручью и разбавил кофе водой, чтобы было побольше, срезал и очистил для вертела душистую палку коричного дерева и подождал, пока костер перестанет дымить, после чего повесил жариться мясо.

Многие гастрономы утверждают, будто мясо крупных хищников не идет ни в какое сравнение с мясом травоядных. Это далеко не верно. Французские солдаты в Алжире нередко с успехом добавляли к казенному пайку мясо убитых охотниками пантер. Кто пробовал, находил, что очень вкусно, что можно пальчики облизать. Львиное мясо тоже не приносило вреда желудкам французских воинов в Африке. Правда, у них была хорошая приправа: молодость, скудость казенного пайка и большие переходы с ранцами за спиной. При таких условиях чего только не съешь.

Что касается пишущего эти строки, то он хотел однажды отведать мяса леопарда и не мог проглотить: жесткое, как резина, какое-то мочалистое и с самым неприятным запахом, а уж чего-чего, а по части питания у него никогда не было предрассудков.

Итак, мясо кошек съедобно. Фрикэ поел тигрятины с аппетитом 22-летнего юноши, позавтракавшего лишь сухарем, после трехчасовой прогулки по тековому лесу. Он ел тигрятину, не обращая внимания на то, что одни куски оказывались с кровью, а другие обугленными, и не вспоминая даже о том, что обычно гастрономы приправляют кушанья солью. В маленьком бирманце он нашел себе хорошего товарища, который от него не отставал и уписывал за обе щеки.

Покуда еще мясо жарилось, Фрикэ заготовил большой запас топлива. Теперь, кончив ужинать, он развел такой костер, который мог долго гореть без присмотра и без подкладывания новых дров.

Потом он разложил на земле окровавленную шкуру тигра, собрав у изголовья кучку земли в виде подушки, зарядил ружье, положил его около себя, чтобы было под рукой, воткнул тесак в землю, завел часы, уложил мальчика на пушистый атласный мех и сам лег рядом с ним.

Как все впечатлительные люди, парижанин долго не мог заснуть. Он не сомкнул глаз до полуночи, прислушиваясь к нестройному концерту лесных обитателей: выл шакал, лаял олень, ревел тигр, рычала черная пантера, мычал лось и ухали и чувикали ночные птицы. Заснул он только в первом часу.

Среди этого концерта он, уже засыпая, различил как будто и крик слона, бирманцами называемый звукоподражательно: бооль. Слонов было, по-видимому, несколько, потому что бооль слышался неоднократно и в разных направлениях. Этот крик похож отчасти на звук выстрела из большого ружья в лесу.

Ночь прошла без приключений: костер потух, но звери держались в почтительном отдалении, отгоняемые запахом тигровой шкуры, служившей ложем двум друзьям.

Фрикэ проснулся до рассвета, с поляны ему был виден восток. В самый момент появления солнца на горизонте он быстро сориентировался.

Зная, что река Ян, на которой находилась шлюпка, течет с севера на юг, он решил, что следует идти с востока на запад, если он хочет достичь реки.

Но сделать это было далеко не просто. Трудностей предстояло еще больше, чем накануне.

Если бы идти открытой местностью, он без труда выбрал бы себе надлежащее направление. Компас заменило бы солнце. Но ведь предстояло идти опять тековым лесом, через листву которого лучи совершенно не проникали.

— Я, конечно, попробую идти все время прямо, — сказал Фрикэ. — Но боюсь, что это бесполезно, потому что я все равно же вскоре сверну вправо. Километра не успею пройти, как уже опишу поворот. Во всяком случае, чтобы противодействовать этому, буду забирать влево. Попробую. По дороге может встретиться какой-нибудь ручей, впадающий в нашу реку.

План был очень хорош. Если, в самом деле, попадется такой ручей, то путники спасены. Им останется лишь идти по течению, разводя по ночам костры и производя время от времени выстрелы, звуки которых по воде разносятся быстрее и громче, чем по лесу.

Разумеется, шлюпка поспешит им на помощь. Но передвигаться по берегам тропических рек весьма затруднительно, потому что влажная почва этих берегов бывает густо покрыта всевозможною растительностью, затрудняющей путь. Однако Фрикэ не такой человек, чтобы бояться трудностей. Убедившись, что мальчик еще ничуть не ослаб, он покинул поляну и углубился в лес.

Шел он неторопливо, понимая, что нужно беречь свои силы и не переутомлять мальчика. После полуторачасового пути, полагая, что пройдено как раз такое расстояние, которое они пробежали накануне, в погоне за калао, Фрикэ остановился.

К несчастью, он все же так и не знал, в каком направлении движется. Может быть, он шел не к шлюпке, а от шлюпки.

— Впрочем, в этом можно удостовериться. Наверное, Андрэ нас ищет. По всей вероятности, он пошел в лес и дал соответствующие наставления людям, оставшимся на шлюпке. Звук наших выстрелов знаком им всем. Выстрелю два раза из ружья. Может быть, мне ответят.

Он приложился и дважды выстрелил, чередуя выстрелы так, чтобы можно было догадаться, что это сигнал.

Выстрелил и молча подождал некоторое время.

В ответ — ни звука. Даже эхо не прокатилось: плотные лиственные своды приглушили звук.

— Дело дрянь, — сказал парижанин. — Мы сбились с дороги. Куда теперь идти? Если бы хоть на минуту увидеть солнце, можно было бы определить направление. Хоть бы маленькая полянка встретилась! Назад, что ли, идти? Или повернуть налево? Или направо? Остается одно — идти вперед наудачу, не встретится ли какой-нибудь текущий ручей. В дождливое время года это не редкость, но теперь засуха, почти все ручьи пересохли, так что и по ним трудно ориентироваться. Все, как на грех, против нас. Ну, пойду вперед, наугад! Была не была! Куда-нибудь выйду.

Среди этих размышлений Фрикэ пытался беседовать с Ясой. Разговор получался довольно скудный, ввиду взаимного непонимания. Но мальчик упорно спрашивал у Фрикэ французские названия всевозможных предметов и запоминал их. Фрикэ, в свою очередь, узнавал у Ясы бирманские слова, но, нужно сознаться, запоминал их не в пример хуже, чем тот французские. Много было смеха по поводу коверкания тех и других слов при произношении. Так, занимаясь взаимным обучением, два друга пробыли в пути еще полтора часа.