Приключения в стране тигров - Луи Буссенар

— Какое, должно быть, тяжеловесное сооружение!

— Ничуть. Нарост не из плотного вещества, а из ноздреватого, губчатого. Он только прикрыт роговой оболочкой, которая очень тонка, хотя и тверда. Поэтому придаток не дает птице никакого веса. Длинный клюв и короткие лапы не позволяют калао клевать пищу, подобно маленьким воробьям, или терзать ее, держа в лапах. Поэтому калао должны глотать ее разом. Схвативши концом клюва ягоду, зерно или плод, калао подбрасывают добычу кверху и с ловкостью жонглеров ловят ее и глотают.

— Помню, я видел, как туканы делали то же самое своими клювами, напоминающими банан.

— Совершенно верно. Туканы очень похожи на калао, но только гораздо меньше. Однако, ну ее к Богу: первый же выстрел в один миг научит тебя большему, чем я своими рассказами.

— Вы меня только еще больше раззадорили. Я убегаю. До скорого, monsieur Андрэ!

— До свиданья, мой друг. Смотри же, возвращайся не с пустыми руками.

Фрикэ сделал все, как советовал ему Андрэ, и проворно побежал в тековый лес.

Едва он сделал десять шагов, как услыхал за собой топот маленьких ног. За ним спешил маленький бирманец Яса.

Первым движением парижанина было отослать ребенка обратно, но мальчуган с такой любовью на него смотрел, с такой мольбой протягивал к нему свои маленькие руки, повторяя только слово: "Фликэ!", что молодой человек передумал.

— Monsieur Андрэ, мальчик пойдет со мной! — крикнул он другу.

— Я очень рад, потому что в таком случае ты скорее вернешься и не заберешься чересчур далеко.

Через четверть часа Фрикэ дошел до места, куда, по его расчетам, перелетели калао, напуганные свистком. Они, по всей вероятности, сидели теперь на верхушках самых высоких деревьев.

Он шел тихо, осторожно, надеясь застигнуть птиц врасплох и громыхнуть своим чудовищным ружьем. Вдруг послышалось опять щелканье клювов, хлопанье крыльев, карканье. Очевидно, птицы его услыхали.

Неприятель вторично отступил.

— Ну, что же, я все равно буду их преследовать, хотя бы они полетели к черту на рога! Я вспотел и весь мокрый, а мальчуган как ни в чем не бывало. Скоро я высуну язык, а он будет еще совершенно свеж. Эти люди вылиты из бронзы. Впрочем, если он устанет, мы отдохнем, а пока надобно идти вперед и вперед, чтобы опять не возвратиться с пустыми руками.

Глава VIII

В погоню за калао. — Разочарование и озлобление. — Наконец-то! — Первая жертва. — Невероятно легкий вес калао. — Поляна в лесу. — С глазу на глаз с царственным тигром. — Отступление. — Кровавый след. — Убит! — Изуродован. — Пристрелили. — В обратный путь. — После трех часов ходьбы. — Изумление.

Как сказал Андрэ: "Никогда нельзя знать заранее, где остановишься в первобытном лесу".

Скоро парижанину пришлось убедиться в справедливости этих слов и от души поблагодарить своего друга за прозорливый совет запастись основательнее в дорогу хотя бы самым необходимым.

Калао летают тяжело и неуклюже, восполняя недостаток летательных способностей чрезвычайною бдительностью и осторожностью. Чем бы они ни были заняты — чисткой ли перьев, срыванием ли плодов с деревьев или просто шумным карканьем, они все время настороже, все время приглядываются и прислушиваются и при малейшем шорохе поднимают тревогу.

Увидав подозрительный предмет или живое существо, они шумно спархивают и перелетают, испуганно крича, на другое место, метров за двести. При этом они тяжело опускаются на ветку и начинают уморительно качаться, опуская книзу то голову, то хвост, точно чашки весов, и рискуя тем, что та или другая сторона перетянет.

Видя такой неуклюжий полет, такое неустойчивое равновесие, глядя на эти короткие перелеты, указывающие как будто на физическую слабость, неопытный охотник начинает думать, что он непременно настигнет калао, если будет их неутомимо преследовать и подкрадываться осторожно. Сами птицы вводят его в это заблуждение, коварно подпуская к себе иногда на довольно близкое расстояние.

Полный надежды, крадется он тихо-тихо, прячется, съеживается, сгибается, дрожит от страха и надежды, и вот уже готов прицелиться из ружья, как вдруг вся стая снова вспархивает и улетает с нестройным криком.

Можно сойти с ума.

Фрикэ увлекся подобной бесплодной погоней и незаметно для себя, от дерева к дереву, пробродил часа полтора, льстя себя надеждой подстрелить в конце концов хотя бы одну птицу. Он не один раз приближался к стае на расстояние выстрела, но не стрелял, сбитый с толку прежней неудачей, которая была приписана недостаточной дальнобойности ружья калибра 16, и забывая, что то чудовищное ружье, которое он взял с собой в этот раз, бьет вдвое дальше. Наконец, усталый, измученный, расстроенный, он в тот момент, когда птицы опять от него улетали, схватил ружье, приложился и выстрелил в самую середину стаи.

Бухнул чудовищный выстрел, прогремел и затих. Вслед затем с верхушки тека послышались отчаянные крики.

— Краа!.. Краа!.. Краа!..

Одна из птиц, настигнутая полным зарядом дроби из патрона № 3, висела вниз головой, зацепившись лапой за ветку.

— Наконец-то! — вскричал обрадованный охотник. — Однако, ружье калибра 8 бьет далеко! Ну, птица, спускайся скорее, дай на себя посмотреть… Так. Коллекцию ты украсишь собой, это уж точно.

Птица перестала кричать и сорвалась с ветки, за которую судорожно цеплялась лапой. Она упала на землю. Яса резко вскрикнул и бросился поднимать добычу, чтобы подать ее парижанину. А Фрикэ, как ребенок, поставил ружье у ствола дерева и начал выделывать разные фантастические прыжки, которым позавидовала бы сама тропическая Терпсихора.

— Спасибо, мальчик, ты очень любезен. Но положи же ее, ведь она ростом не меньше тебя. Наверное, она очень тяжела. Ты, стало быть, силач, раз ты принес ее сюда, как воробья… Ба! Да она прелегенькая! Вот штука-то! Настоящий фокус!.. Птица величиной с дворового гуся, а весит не более трех фунтов, когда должна бы весить не меньше двенадцати! Странно!.. Странно!.. Не стоит быть такой легкой и летать так плохо. Впрочем, я от этого не в убытке: удобнее нести.

Если бы Фрикэ был лучше знаком с анатомией птиц, он не назвал бы фокусом малый вес калао. Он знал бы, что так называемые воздушные мешки, или резервуары, в которые у птиц воздух поступает через легкие, сообщаются с костями крыльев и достигают у калао особенного развития, вследствие чего птица и оказывается такой легкой относительно своей величины. Она вся как бы надута воздухом, он проникает даже в кости. Будучи величиной с индюшку, калао весит не более полутора килограммов.