Идеальный - Берс Евлоев

Смирившись с этой участью, она настолько себе внушила, что это ее призвание – помогать и быть рядом с человеком, который нуждался в ее внимании и заботе, что со временем убедилась, что по-другому и не могло быть. В новой семье ценили ее отношение к сыну и брату. При гостях она только и слышала хвалебные отзывы в свой адрес. За прошедший месяц никто из домашних так и не приехал из Москвы, но периодически они звонили маме, интересовались ее здоровьем, домашними делами. И только один раз за все это время прилетел Тамерлан, и то на одну ночь. Жанна вначале растерялась, увидев его. У нее было какое-то смешанное чувство к нему. С одной стороны, была обида за обман, за испытанные страдания, с другой стороны, она понимала, из каких побуждений он действовал, понимала, кем он ей доводится, и всячески старалась разбудить в своей душе чувства уважения к деверю. Словно ничего и не произошло, повел себя и Тамерлан. Приобняв ее, он продолжал шутить, говоря, что его брат впервые потерял голову от такой жены. Ни на кого уже не смотрит, даже на родных. Немного поговорив и услышав от нее лишь несколько «да» и «нет», несмотря на ее возражения, заставил ее взять несколько тысяч долларов «на дорогу».

«Да на эти деньги я могу год на такси на работу и обратно ездить», – подумала Жанна, беря деньги. Поговорив немного с братом, а потом еще несколько часов с матерью, Тамерлан рано утром уехал, даже не позавтракав.

Единственное: эту идеальную картину в новой семье портило отношение со стороны горничной Фатимы. Если с остальными тремя работавшими в этом доме женщинами она быстро нашла общий язык и в любое время могла обратиться за помощью или советом, то Фатима очень холодно и неохотно общалась с ней. В первые дни, когда она старалась заговорить с ней, та вообще молчала. Жанна это объясняла тем, что женщина стесняется разговаривать с малознакомыми людьми. Но что мешало ей сейчас общаться с Жанной, ведь она жила в этом доме уже месяц? И все же один случай позволил ей не только сблизиться с Фатимой, но и узнать много нового и интересного о своей новой семье.

Она, как обычно, вернулась с работы и, быстро переодевшись, пошла в комнату мужа, чтобы проверить, все ли в порядке. Открыв дверь, она вскрикнула от неожиданности: почти весь ковер был устлан мелкими кусками стекла, а Фатима, сидя на корточках, с порезанной рукой, из которой сочилась кровь, собирала осколки. Жанна воскликнула:

– Что случилось?

– Это проклятая ваза! Я хотела ее протереть, но она огромная и вот – выскользнула из рук, – плача, сказала горничная.

– Оставь все это и быстро перевяжи руку.

– Но если Тагир сейчас зайдет…

– Не переживай. Я сама все сделаю.

Фатима вскочила и, держа окровавленную руку, быстро побежала за аптечкой. «Странно, зачем нужна в мужской комнате ваза?» – подумала Жанна, аккуратно собирая осколки. Впрочем, здесь было еще много непривычных для мужских комнат вещей. Но все они появились по желанию ее хозяина. Тагир любил, чтобы все вещи, которые ему нравятся, всегда были рядом с ним. В дальнем углу стоял даже детский манеж с изрядным количеством игрушек. Убрать его никто не решался, но и в комнату постороннего не пускали, дабы не порождать новые слухи о его болезни. Минут через пять вернулась Фатима с перевязанной рукой. Она быстро собрала осколки, затем несколько раз пропылесосила ковер.

– Жанна, я вас прошу, пока никому ничего не говорите. Я постараюсь что-нибудь придумать… – впервые по имени и с мольбой заговорила Фатима.

– Ничего не нужно придумывать. Это всего лишь ваза. Я скажу, что сама ее разбила. Надеюсь, что ко мне мой муж будет более снисходительным, – улыбаясь и подбадривая женщину, ответила она.

Жанна видела растерянность и какую-то безграничную благодарность, которую излучали карие глаза женщины.

Спустившись вниз, она увидела Тагира, который с интересом смотрел мультфильмы,привезенные братом из Москвы. Она ему сообщила, что разбила вазу в комнате.

По его виду и отсутствию всякой реакции Жанна поняла, что никакой ценности она для него не представляла, а возможно, сейчас его мысли полностью были с главными героями мультика. Чуть позже то же самое она сказала свекрови. Та, убедившись, что с ней все в порядке и что горничная собрала все осколки, шутливо ответила, что у русских есть примета: когда что-то разбивается, то это на счастье. Впервые за все это время она сказала мужу и его матери неправду. В глубине души ей было неприятно, но это была ложь во имя спасения другого. То, что ей с легкостью сходило с рук, другим просто так не простили бы. Она знала, что при всем добродушном отношении к работницам, свекровь, тем не менее, строга с женщинами.

В этот день она долго провозилась с Тагиром. Каждый раз нужно было придумывать что-то новое или читать очередную сказку. Иногда он просто удивлял ее своими вопросами, словно к нему приходило озарение. Жанна не знала, радоваться или бояться ей этих взрослых вопросов. Она настолько привыкла к его детской речи, что в такие минуты немного терялась, не зная, что и как отвечать.

Вечером, убедившись, что муж поужинал и пошел в свою комнату, она поднялась к себе и села писать план уроков на завтрашний день. За работой она не заметила, как тихо открылась дверь и вошла Фатима. Что в комнате кто-то посторонний, она поняла, когда к ней тихо обратились по имени. Жанна испуганно обернулась.

– Фатима, ты меня так напугала. Проходи, пожалуйста, но в следующий раз обязательно стучись, иначе я тут инфаркт получу, – улыбаясь, сказала она женщине, приглашая ее сесть напротив.

– Извините, я хотела, но боялась, что Тагир выйдет, услышав стук в дверь. У него хороший слух, и даже при малейшем шорохе на втором этаже он обязательно выходит из своей комнаты.

– Он не такой страшный, как тебе кажется, – улыбаясь, ответила она.

– Нет, нет, вы ничего такого не подумайте. Он очень хороший и светлый человек. Просто не хочу его беспокоить.

Фатима нервно теребила пуговицу на своей кофте, не решаясь что-либо сказать. Чтобы как-то расположить ее к себе, Жанна перевела разговор на другое:

– Фатима, а почему ты обращаешься ко мне на «вы»? Разве я такая взрослая? Можно просто на «ты».

– Нет, дело не