Смерть по ходу пьесы - Эд Макбейн

— Понятия не имею.

— Не подражает ли кто-нибудь из ваших клиентов Джеку Николсону?

— Нет. По крайней мере, мне об этом неизвестно, — улыбнулся Мильтон.

— Мистер Мильтон, — подал голос Клинг, — вы не припомните, где вы находились вчера вечером, когда услышали, что Мишель ранена?

— Да, естественно, помню. А в чем дело?

— Так где вы находились, сэр?

— В одной забегаловке на Стеме. На Стеммлер-авеню, — пояснил он, словно детективы не были местными жителями, а явились откуда-нибудь из Перу.

— Вы не помните, как называется эта забегаловка? — спросил Карелла.

— Заведение О'Лири.

— На углу Стема и Северной Одиннадцатой?

— Да.

— Как раз по дороге в верхний город, да?

— Мы с Мишель собирались там встретиться. Это недалеко от театра.

— Точнее говоря, в трех-четырех кварталах.

— Да.

— Во сколько вы собирались встретиться?

— Я заказал столик на семь.

— Но Мишель так и не появилась.

— Нет. Ну, вы сами знаете, что произошло.

— Да. Когда она вышла из театра, ее пырнули ножом. Очевидно, она как раз направлялась на встречу с вами.

— Очевидно.

— Что вы стали делать, когда Мишель не появилась?

— Я позвонил в театр.

— Во сколько это было?

— Минут в пятнадцать-двадцать восьмого. Тогда я и узнал о случившемся.

— Да ну? — заинтересовался Клинг.

Полицейские переглянулись.

— Я думал, вы услышали об этом по радио, — сказал Карелла.

— Нет, мне рассказал Тори. Охранник из театра. Он сказал, что Мишель ранена и что ее увезли в Морхауз Дженерал. Тогда я поймал такси и поехал прямо туда.

— У меня сложилось впечатление, что вы услышали об этом по радио, — повторил Карелла.

— В самом деле? А из-за чего оно возникло?

— Из-за того, как вы это сказали.

— Я сказал, что только что услышал об этом.

— Да, и что вы сразу же помчались сюда.

— Вот именно.

— Это звучало так, словно вы узнали это из выпуска новостей.

— Нет, мне рассказал об этом Тори.

— Теперь понятно.

Полицейские снова переглянулись.

— Из слов мисс Кассиди я понял, что вы живете вместе. Это так? — спросил Клинг.

— Совершенно верно.

— Где вы живете, сэр?

— У нее в квартире. То есть в квартире, которую Мишель снимала для себя, пока мы наконец не дозрели. В смысле, пока не решили жить вместе.

— И где она находится? — спросил Карелла.

— Квартира? В доме на углу Картера и Стэйна.

«Территория восемьдесят восьмого», — подумал Карелла.

Картер и Стэйн располагались на самой границе Даймондбека, который в конце двадцатых — начале тридцатых назывался Золотым побережьем. В настоящее время Даймондбек был негритянским районом, а многоэтажные дома на Картер-авеню, в промежутке между Стэйном и Риджем, пользовались популярностью среди музыкантов, артистов, бизнесменов, политиков — одним словом, среди чернокожей элиты Айсолы. Из этих домов открывался прекрасный вид на Гровер-парк — еще один стимул для предприимчивых чернокожих застройщиков починить эти дома и превратить в солидное жилье, которое белые из нижнего города отрывали с руками и ногами. Эти отважные белые не вели бы себя так отважно, если бы предлагаемое к продаже жилье располагалось на десяток кварталов глубже в верхнем городе. Жить в самом центре Даймондбека — это совсем не то, что зайти в верхний город к маме Грейс на домашний обед с картошкой, бобами и овсянкой. Но Картер-авеню была относительно безопасным районом, с приемлемыми ценами на жилье и с видом на парк, Даймондбек населяли в основном чернокожие. Его даже иногда называли Даймондблэком. Но кроме того, множество латиноамериканцев из Колумбии и из Доминиканской республики — противопоставляемые пуэрториканцам, многие из которых были американскими гражданами уже в третьем поколении, — и другие иммигранты — в том числе незаконные — из Пакистана, Вьетнама, Кореи, Бангладеш, Афганистана и с планеты Венера просачивались в этот район и селились постоянно расширяющимися общинами, чуждыми большинству прежних жильцов. Это приводило все к тому же конфликту культур, хотя и в меньших масштабах — настоящая гремучая смесь, весьма и весьма опасная. Впрочем, это не относилось к району Картер-авеню, где Джонни Мильтон проживал вместе с Мишель Кассиди в квартире, которую она прежде снимала для себя.

— Она также является вашей клиенткой, не так ли? — спросил Карелла.

— Да.

— С каких пор?

— Она стала моей клиенткой задолго для того, как между нами возникли какие-то личные взаимоотношения, если вы это имеете в виду.

— Когда это началось?

— Семь лет назад.

— Личные взаимоотношения?

— Да.

— А деловые?

— Уже давным-давно.

— Насколько давно?

— С тех пор, как Мишель было десять лет. Знаете ли, она вышла на сцену еще в детстве...

— Да, знаю.

— Я устроил ей ангажемент в «Энни». Она играла саму Энни. Главную роль.

— Так сколько времени вы знакомы?

— Вот уже тринадцать лет.

— Ни у кого из вас нет другого партнера или партнерши?

— Нет-нет. Мы все равно что женаты.

— Можете ли вы назвать ваши взаимоотношения хорошими?

— Очень хорошими. Я же сказал, мы все равно что женаты.

— А в браке бывают подъемы и спады, — хмыкнул Карелла. — Все равно что женаты?

— Да. Совершенно то же самое.

— Как вы отреагировали, когда она рассказала вам об угрожающих звонках?

— Я уже говорил об этом. Я посоветовал ей обратиться в полицию.

— Вы не знаете, почему она так долго ждала, прежде чем рассказать вам? — спросил Клинг.

— Понятия не имею.

— Потому что звонки, по-видимому...

— Да, я понимаю...

— ...начались двадцать девятого марта...

— Да, ясно...

— Но она вам ничего не говорила до вчерашнего дня.

— Я думаю, Мишель надеялась, что они прекратятся.

— Вы никогда не разговаривали с этим человеком? — спросил Карелла.

— Нет, никогда.

— Я хочу сказать — вам не приходилось поднимать трубку и слышать там голос, похожий на голос Джека Николсона, который просил бы позвать мисс Кассиди?

— Нет, ни разу.

— А так, чтобы вешали трубку, когда вы ее поднимете?

— А, ну это конечно. Ведь это же город.

— Неправильно набранный номер и так далее?

— Да, что-то в этом роде.

— Никто не говорил голосом Джека Николсона: «Извините, я ошибся номером»?

— Нет. Обычно, когда говорят, что ошиблись номером, слышен голос с иностранным акцентом. С латиноамериканским, с азиатским. «Изьвинитье, ньеправильний номьер». Ну вы понимаете — они даже не знают толком, как пользоваться телефоном.

Карелла предпочел промолчать.

— Во сколько вы пришли к О'Лири?

— Я же говорил. В семь.

— Минута в минуту?

— Ну, может, на несколько минут раньше. Я заказывал столик на семь.

— Когда вы начали нервничать?

— Из-за того, что Мишель все не появляется?

— Да.

— Минут через десять. Я знал, что в семь у них перерыв. Понимаете ли, когда пьеса репетируется, все расписано строго по часам и так и катится до самой премьеры. Если перерыв назначен на семь, это значит на семь, и это значит, что вернуться вы должны к восьми и снова браться за дело. От театра до забегаловки О'Лири минут пять ходу, ведь так? Я подождал минут пятнадцать, а потом пошел звонить в театр.

— И кто вам ответил?

— Тори, я же говорил. Он подошел к телефону, который стоит за кулисами. Как только я спросил о Мишель, он сказал: «Крепитесь, Джонни. Только что на Мишель напали в переулке и ударили ее ножом».

— Именно так он и сказал?

— Да, именно так. Я спросил у него, куда ее увезли, он сказал, что в Морхауз. Тогда я выскочил из ресторана и помчался прямо туда.

— На такси?

— Да.

— Во сколько вы покинули ресторан?

— Сразу же после того, как позвонил в театр. Где-то минут в двадцать — двадцать пять восьмого.

— И направились прямо в больницу.

— Да, конечно. Вы ведь там были, когда я пришел. Во сколько же это было? Без пятнадцати восемь — что-то около того?

— Да, примерно, — сказал Карелла. — Мистер Мильтон, спасибо за то, что вы уделили нам время...

— Ну вы поймаете этого парня? — спросил Мильтон.

— Мы на это надеемся, — ответил Клинг. — Еще раз спасибо, сэр, мы ценим вашу помощь.

Когда они проходили через маленькую приемную, секретарша снова разговаривала по телефону, объясняя все тому же Майку, что у мистера Мильтона неожиданные посетители, но что как только он освободится, то непременно ему позвонит. Она улыбнулась Клингу, когда детективы направились к выходу, и тут же переключилась на внутреннюю связь. Подойдя к лифту, Карелла сказал:

— Ну что, теперь в верхний город.

— Само собой, — откликнулся Клинг. — Куда сначала — в театр или к О'Лири?

— Давай сперва в театр.

Нож не обнаружен.

Так доложили подмокшие полицейские, вернувшись утром в участок, и ни у Кареллы, ни у Клинга не было причин сомневаться в том, что они искали этот нож со всем возможным тщанием. Тем не менее детективы еще раз прошлись по переулку под моросящим дождем, осмотрели тротуары и водосточную канаву и убедились, что здесь и вправду нет никакого ножа.