Боксер-7: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— У них школа немного другая, — объяснил я. — У нас в Союзе манера чуть более… игровая, что ли. Мы к этому относимся, по большому счету, как к шахматам или тому же футболу. Ну и, конечно, много внимания уделяем технике. А у них основной упор делается именно на силу. Поэтому у нас немножко различается антропометрия, в этом все и дело.

— Антро… чего? — уставился на меня Колян.

— Антропометрия, — с улыбкой повторил я. — Ну то есть пропорции тела чуть-чуть другие. Потому что изначально тренировки проходят иначе и развиваются они по-другому.

— Судя по тому, что они творят, они вообще не развиваются, — продолжал ворчать Колян. — Это же надо — какой-то английский хрен меня чуть в пол не впечатал! Ну у нас игра или что? Или эта игра называется не регби, а «кто кого задавит»?

— У меня такое ощущение, что моя нога меня матом кроет, — сообщил Лева, озадаченно глядя на травмированную ногу. — Она, конечно, давно уже зажила, да и мы не на ногах стоим, но меня сейчас пару раз по ней долбанули со всей силы.

— А ты в ответ тоже долбани, — посоветовал я. — Тут, знаешь, больше эмоций на самом деле.

— Я это к тому, — объяснил Лева, — что не все могут продержаться до конца. В любой момент кто-нибудь может выйти из строя.

— Не бурчи, — весело отозвался я. — Сейчас что-нибудь придумаем.

«Что-нибудь придумать» действительно было бы неплохо. Потому что противники, вовремя почувствовав свое преимущество, и вправду начали нас серьезно давить — в буквальном, физическом смысле. Еще немного — и все это грозило перейти из перебрасывания мяча во все тот же мордобой толпа на толпу. А это в мои планы никоим образом не входило. Я понял, что нашей команде нужно срочно менять стратегию. и раз уж мы сильны в технике, то, значит, этим и нужно воспользоваться. Ведь они же упирают на свое преимущество — вот и нам нужно поступить точно так же.

— Пацаны, — обратился я к динамовцам. — Давайте-ка будем работать чуть-чуть по-другому.

— Все-таки по башке каждого козла, да? — жизнерадостно откликнулся Шпала. — Правильно, давно уже пора! А то что-то оборзели вконец, а мы с ними тут цацкаемся еще!

— Нет, не по башке, — строго посмотрел на него я. — Наоборот!

— Наоборот — это как? — окончательно развеселился Шпала. — В смысле они нас по башке? Ты нас для этого здесь собрал?

— Да успокойся ты уже со своей башкой, — чуть прикрикнул я. — И слушайте внимательно все. Наши соперники более сильны физически. Но у нас есть преимущество в технике. Так давайте же не бороться с ними — так они нас точно победят, а упирать именно на технику! Регби — это же игра?

— Даже не знаю… — Колян с шутовским выражением лица почесал затылок.

— Регби — это игра, — продолжил я, не обращая внимания на эти фонтаны остроумия. Я понимал, что все эти бесконечные шуточки — проявление адреналина, который в каждом из нас в этот момент бил буквально через край. — Ну а раз это игра — вот давайте и попробуем именно обыграть противника, а на забить. Тем более что каждый из нас эту игру хорошо знает, играл много раз и все тонкости наверняка уже изучил. Ну что, идет?

— Идет, — раздалось несколько нестройных голосов.

— Ну вот и отлично, — заключил я, давая англичанам знак, что мы готовы к продолжению регби-поединка.

Мой расчет оказался правильным. Во втором тайме мы сумели ни разу не отдать инициативу англичанам. Как они ни пытались победить нас своей силой — мы хитро сводили их попытки на нет. А поскольку с техникой у них было слабовато — да и привыкли они по большей части полагаться именно на физические усилия — то уже через десять-пятнадцать минут стало заметно, как их движения становятся все более неповоротливыми, а реакция — все более замедленной. К концу игрового времени на наших соперников было жалко смотреть: они с большим трудом перемещались по залу и более всего были похожи на людей, которых внезапно заставили бежать многокилометровую дистанцию с тяжелым грузом на шее. Разве что только языки не висели у них на плечах.

В результате мы не просто победили в матче по регби. Мы одержали тактическую победу, заставив англичан вымотаться намного раньше, чем закончилась сама игра. В прошлой жизни я любил прибегать к этой хитрости: я вообще всегда считал, что спорт — это не столько про силу, сколько про грамотное распределение этой самой силы.

— Ну что, получили? — злорадно завопил Сеня, когда обе команды начали подниматься на ноги. — Больше небось не будете на советских боксеров выступать!

— Сень, успокойся, — посоветовал ему я. — Мы, кажется, договаривались разобраться с ними в игре — вот и разобрались. А унижать соперника — это не по-спортивному.

— А подножки подставлять — это по-спортивному? — резонно возразил Сеня. — Сами заварили всю эту кашу — пусть теперь и хлебают полной ложкой.

— Но нам-то зачем до этого опускаться? — спросил я. — Мне вот, например, неинтересно подставлять подножки. Мне интересно побеждать в честном поединке, на ринге. Ну или на игровом поле, как сейчас.

— Твое благородство, Миха, тебя погубит, — полушутя-полусерьезно обронил Колян, проходивший мимо и слышавший наш разговор. — Всегда найдутся какие-нибудь козлы, которые захотят воспользоваться твоей порядочностью. Я, конечно, не имею в виду, что нужно последним козлом становиться, но все-таки…

Я хотел возразить, что порядочным человеком следует оставаться всегда и в любой ситуации. Но тут же вспомнил, как в моей прошлой жизни произошло именно то, о чем сейчас говорил Колян, в результате чего я, собственно, здесь и оказался. Получалось, что Колян в чем-то прав. И пока я раздумывал, как ему можно на это ответить, меня окликнул чей-то голос:

— Миша! Ведь ты же Миша, правильно?

Я обернулся на звук. В дверях стоял один из тренеров сборной СССР, которого я уже несколько раз видел на тренировках, да и просто в коридорах жилого корпуса. Интересно, а он-то чего здесь вдруг забыл? Или кто-то уже поспешил доложить тренерскому составу, что в зале проходит «несанкционированный» матч?

— Здравствуйте, — я подошел к нему, стараясь сохранять спокойствие. — Да, я Миша. А что такое?

— Я здесь где-то последние минут сорок стою, — сообщил мне тренер. Получается, что он застал практически весь второй тайм? — Шел мимо, услышал звуки, заглянул — и решил вот понаблюдать, что вы тут устроили.

— Да мы тут просто решили с ребятами… — начал было я, думая, что сейчас посыпятся вопросы из серии «кто вам разрешил» и «как пришло в голову накануне турнира». Однако тренер заговорил со мной совсем о другом.

— Я хотел сказать, что ты молодец, — с улыбкой перебил он меня. — Ты очень вовремя ввернул эту тактику выматывания соперника. В результате и этих субчиков утомил, и страсти кипящие остудил, и матч выиграл. С таким стратегическим мышлением далеко пойдешь! Так держать!

— Спасибо, — скромно ответил я.

Матч с англичанами, а в особенности его успешное для нас завершение, похоже, вдохновил динамовцев не хуже победы в каком-нибудь турнире.

— Нет, вы понимаете, пацаны? — разорялся Шпала по дороге в жилой корпус. — Стоило нам чуть-чуть подключить голову и начать играть, так сказать, на интеллекте — как эти сразу же посыпались! Ни хрена не умеют, кроме как кулаками махать!

— Это ты зря, — отозвался я. — Противников недооценивать нельзя, даже если ты их начисто разгромил.

— А чего тут недооценивать-то? — недоуменно переспросил меня Шпала. — Ты же сам видел, как мы их сделали! Я говорю то, что было, вот и все!

— А то, — сказал я, — что еще не факт, что они не сделают из сегодняшнего дня никаких выводов. И вообще, своих соперников надо уважать.

— Уважать тех, кто тебе всякие подлянки строит, лично у меня никакого желания нет, — недовольно пробурчал Сеня. — Если бы они с самого начала не стали вести себя как козлы последние, никаких вопросов бы к ним не возникало.

— Посмотрим еще, что они будут на ринге вытворять, — поддакнул ему Колян. — Что-то мне подсказывает, что кристальной честности, которую ты, Мишаня, так отстаиваешь, от них не дождешься!