Что предназначено тебе… Книга первая - Нэйса Соот'Хэссе

Оставалось просить помощи у друзей — но таких Стефано по-прежнему не завёл. Он обратился за помощью к Габино, который тут же ответил, что у него жена и двое детей; об этом Стефано, в общем-то, знал и так — и настаивать не стал. К шефу он даже не пошёл — было ясно, куда тот отправит его.

В итоге к концу второй недели Стефано после долгой ночи, проведённой за рабочим столом, шлялся по городскому парку с больной спиной в попытке сделать вид, что просто гуляет — на самом деле ему было попросту некуда пойти.

— Привет!

Стефано медленно повернул голову на звук и невыспавшимися глазами уставился на девушку, которую, кажется, где-то уже встречал.

— Добрый день, — сухо ответил он.

— Зря вы не пошли на матч. Хотя, стоит признать, всё было так, как вы и предсказали.

— Написали репортаж?

— Можно и так сказать, — улыбка скользнула по розовым губам, и девушка протянула руку. — Джессика, — сказала она.

Стефано помедлил, но всё же протянул руку в ответ и назвал себя.

— Вы стали реже гулять, — продолжала она.

— Вас что, послали следить за мной?

Джессика изогнула брови домиком.

— Вы настолько важное лицо?

— Нет, я коп. Вам это следует знать, прежде чем вы продолжите разговор.

— О! — девушка заливисто рассмеялась. — И мне уже нужен адвокат?

— Не знаю. Смотря что вы хотите от меня.

— Ну… предположим, угостить вас чашкой кофе… А может быть, вином?

— Не рано ли для вина? — Стефан опустил взгляд на часы, и девушка тоже посмотрела на циферблат.

— Мы могли бы погулять и выпить вина, когда солнце зайдёт.

— Вам нечего делать?

— Вроде того. Работа или есть, или нет. И сейчас у меня второй вариант.

— Вас уволили? — ни грамма сочувствия не было в голосе Стефано.

— Не совсем так, — девушка отвернулась и уставилась на горизонт — туда, где ползла вверх зелёная кромка покатых гор. — Ну что, пойдём? Или боишься меня?

Стефано сдался. Просто потому, что идти ему было некуда, а Джессика была довольно мила. Хотя у него и складывалось ощущение, что дело с ней обстоит не так просто, как она хотела показать.

Разговор плавно перетекал от темы к теме, говорили обо всём — и ни о чём. Стефано обычно не любил болтать, но с Джессикой оказалось неожиданно легко — и он не заметил, как на вопрос: «Ты же не торопишься домой?» ответил:

— У меня отобрали дом.

— Оу… — девушка замолкла, и Стефано тоже мгновенно замолчал, внимательно глядя на неё и думая, что через секунду она уйдёт. — А что произошло?

— Ничего особенного, просто не продлили аренду жилья.

— О чём же ты думал, когда это допустил?

Стефано пожал плечами, не вынимая рук из карманов, и отвернулся от неё.

Какое-то время царила тишина, а затем Джессика осторожно произнесла:

— Знаешь, а я сдаю комнатку… Может быть, тебе она нужна?

Стефано бросил на неё короткий взгляд.

— Да. Может быть и так.

— Так да или нет?

— Да.

— Отлично, — Джессика выдохнула с облегчением и посмотрела на часы, — знаешь, у меня ещё есть кое-какие дела… Приходи с вещами вот сюда, — она вынула из сумочки визитку и вложила ему в ладонь. — Всё, пока.

Джессика скрылась вдали, постукивая каблучками по мостовой. Стефано какое-то время смотрел ей вслед, раздумывая о том, как понимать такой уход, но потом плюнул на всё и пошёл вперёд.

Он спустился к набережной и остановился на смотровой площадке, окружённой гранитным парапетом, с которой можно было видеть и город, и океан. Вид на Сартен со стороны моря многих, кто видел это место впервые, поражал. Стены домов, смотревших на побережье, выглядывали из-за зеленого окаймления маслиновых и цитрусовых рощ, а за пределами города, окружая его полукольцом, раскинулся веер близлежащих холмов и гор. Мрачная притягательность пронзала расположение его строений — две главные улицы Сартена пересекались на Ла Порта дель Соле, образуя четыре квартала. На каждом из углов площади возвышались дома, украшенные террасами, верандами и колоннами, которые представляли собой символы всех четырех. Независимо от следов бомбардировок, Сартен предлагал и своим постоянным обитателям, и туристам разнообразные удовольствия: пожалуй, основным считалась прогулка по древнему морскому бульвару — Брезза ди Маре. Каждый вечер бескрайне долгого лета высокородные бездельники спешили на прибрежные прогулки в свете луны и наслаждались запахами деревьев и цветов — или же ели мороженое и пили свежевыжатый сок, прогуливаясь под мелодии известных арий в исполнении городского оркестра. На тесных, поворачивающих под разными углами улочках, вдалеке от центральных проспектов и от Брезза ди Маре особнякам богатых донов приходилось тесниться по соседству с базарами, мастерскими ремесленников, складами и парой сотен обителей, угодных Ветрам.

Туристы не переставали дивиться обилию монахов и священников на улицах Сартена, хотя город этот с трудом можно было бы назвать более религиозным, чем Манахату или Альбион.

Зазвонил телефон, и в первые секунды Стефано подумал было, что это сон.

Трескучий звук дискового аппарата разорвал царивший на набережной уют.

Стефано медленно повернул голову и увидел прямо рядом с собой телефон-автомат, на который до сих пор внимания не обращал. Он оглянулся, но никого рядом не было — только он и стоял рядом с кабиной

Над набережной снова раздался трескучий звон.

Стефано, ощутив внезапную дрожь в ногах, подошел и снял трубку.

— Алло… — сказал он.

— Чао, детка. Ты по мне скучал?

Голос Доминико Таскони звучал насмешливо, но всё же Стефано легко его узнал.

Цепким взглядом он окинул побережье — вообще-то, людей вокруг было достаточно. Троица семинаристов академии Ветров в чёрных балахонах, стайка смешливых девушек, несколько пар… На мафиози, впрочем, не походил никто.

— Что тебе надо от меня?

— О, ты ещё не догадался? — голос в трубке стал приторно-сладким. — Я хочу оттрахать тебя. Порвать твой развратный зад. Чтобы ты молил и стонал, и надеялся, что это буду только я.

Стефано сглотнул, против воли обнаружив, как тяжелеет в штанах.

— Ты лишил меня жилья?

Доминико не стал отвечать. Вместо этого он задал собственный вопрос.

— Ты получил моё письмо?

В памяти Стефано мгновенно всплыл чёрный цветок.

— Как это понимать?

— Ты, моя девочка, причинил мне боль. И