Митридатовы войны - Леонид Анатольевич Наумов

точка зрения: причина поражения при Херонее – предательство Архелая (см. ниже). Впервые мысль о том, что с Архелаем «нечисто», высказал еще полководец Дорилай, который сразу после Херонеи «говорил, что не без предательства, дескать, стала возможной гибель такого огромного войска» (Plut. Sulla. 20). Можно предположить, что Дорилаем, который, кстати, через несколько лет (или раньше?) станет предателем, двигала зависть. Главнокомандующим Митридат назначил Архелая, а не его – молочного брата царя. А ведь основное войско привел Дорилай и теперь должен передать командование. Обидно.

Но впечатление, что это все – «личное мнение» Дорилая: царь не подозревает Архелая в предательстве, оставляет его главнокомандующим и разрешает ему вести переговоры с Суллой. Надо сказать, что и среди римлян существовало мнение, что Сулла одержал победу благодаря предательству. Поэтому «…сам Сулла в своих “Воспоминаниях” защищает себя от… обвинений», что «Херонейская битва не была честной» (Plut. Sulla. 23). «Глупость или предательство…» Оказывается, это альтернатива не только российской истории. Где правда?

Кажется, что в поведении Архелая при Херонее все-таки есть странные моменты. Вспомним – он во главе корпуса конницы разрезал римский строй и начал окружение, «но тут Сулла двинулся на них с большим количеством всадников. По значкам военачальника и по поднятой большой пыли Архелай заключил, что приближается Сулла; поэтому он прекратил окружение и отступил в свой боевой строй» (Арр. Mithr. 44). О как! А почему Архелай не попытался встретиться с Суллой в открытом конном бою? У Архелая 2000 всадников, у Суллы – максимум 1500 (это если он забрал у Мурены всех всадников, хотя времени на это почти не было). Если бы удалось опрокинуть Суллу (а может быть, и убить!) то, скорее всего, легионы начали бы отступать. Почему Архелай не попробовал реализовать такую возможность? Может быть, он просто испугался?

Если да, то тогда понятно и то, почему понтийский полководец не смог организовать защиту лагеря и в страхе слишком рано захлопнул ворота (Арр. Mithr. 44). Аппиан обвиняет его в «неопытности в поражениях». Трудно с ним согласиться. Архелай только что очень удачно действовал при осаде Пирея. И он не знает, как обороняться? Как организовывать вылазки? Когда открывать ворота и когда закрывать? Почему-то кажется, что Архелай впал в панику…

После Херонеи: в Азии и Элладе

Поражение при Херонее изменило ситуацию в Элладе. Сулла взял под контроль Среднюю Грецию, но Архелай, имея базу в Халкиде, был недоступен для римского оружия (флота у Суллы все еще не было). Понтийцы могли высадить десант в любом месте, однако сражения избегали, затягивая время.

Поражение Архелая вызвало всплеск политической борьбы и в Азии. Яркой иллюстрацией этого является эпизод с хиосцами. В 88 г. до н. э. этот остров перешел на сторону царя, участвовал в убийстве римлян и выслал корабли для осады Родоса. Правда, во время боя хиосский корабль в суматохе протаранил царскую пентеру. Противники Митридата обычно используют этот сюжет для иллюстрации вероломства и коварства царя: сначала он сделал вид, что считает все случившееся недоразумением: «Я сам (без вашей просьбы) вменил это в вину одним только кормчим, давая вам случай спастись и почувствовать мое великодушие», – написал царь в послании хиосцам (Арр. Mithr. 47). Но потом почему-то решил отомстить за обиду. Странным образом эта версия попала даже в современную историографию[110]. Однако анализ сообщения Аппиана показывает, что хиосцы действительно планировали перейти на сторону римлян.

Дело в том, что, узнав о высадке Суллы в Элладе, зажиточные («лучшие») граждане стали бежать к нему и договариваться о помощи. Особенную тревогу царя вызвало даже не это, в общем-то, прогнозируемое событие, а то, что остальные хиосцы не сообщили понтийцам об этих контактах: «Ни на кого из них вы не указали и не донесли мне, что они это сделали не по общему решению». Возникало естественное подозрение, что проримски настроенные богатые граждане действовали по решению народного собрания, и налицо – согласованная позиция граждан полиса (который, кстати, два года принял активное участие в уничтожении римлян). Тот факт, что хиосцы решили помочь римлянам, подтверждается и самим Суллой. В 85 г. до н. э. хотел наградить хиосцев как «друзей римлян», которые хотели помочь республике, но не смогли (Арр. Mithr. 61). Иными словами, дело совсем не в «коварстве Митридата», а в логике политической борьбы. На остров была направлена понтийская карательная экспедиция под командованием Зенобия (Мемнон, правда, называет имя Дорилая (Memn. XXXIII), и жители Хиоса были выселены в восточные провинции Понта[111].

Выслав хиосцев, Зенобий направился в войсками в Эфес. Следует помнить, что и этот город активно поддержал Митридата в 88 г. до н. э. Трудно сказать, имел ли Зенобий приказ провести карательные акции и здесь. По крайней мере в город он зашел мирно: сложив оружие у городских стен, с небольшим количеством сопровождающих. Эта доверчивость стоила ему жизни. Ночью жители Эфеса подняли восстание, арестовали и убили Зенобия, «заняли свои стены, распределили все население на отряды, собрали с полей все продукты питания и вообще поставили свой город на военное положение» (Арр. Mithr. 48). Восстание распространилось и на соседние города («жители Тралл, гипейбы, месополитяне и некоторые другие, боясь такого же несчастия, какое постигло хиосцев, поступили так же, как жители Эфеса»). В результате Митридату пришлось отвлечь часть армии на подавление движения[112].

Кажется важной одна деталь: репрессии на Хиосе коснулись только граждан, метеки не пострадали (Арр. Mithr. 46). И это было не случайно; узнав о восстании в Эфесе в 86 г. до н. э., Митридат сделал следующий шаг: «дал свободу греческим городам, объявил об уничтожении долгов, метеков в каждом городе сделал полноправными гражданами, а рабов – свободными, понадеявшись, как это и действительно случилось, что должники, метеки и рабы будут на его стороне, считая, что только под властью Митридата за ними неизменным останется дарованное право» (Арр. Mithr. 48). Перед нами – поэтапно реализованная социальная программа. Сейчас мы не рассматриваем вопрос о том, чего больше было в замыслах Митридата – социальной демагогии или реформаторства. Понятно, что он не стремился к полному уничтожению рабства и социальной несправедливости. Кажется также, что его ненависть к жадности римлян была совершенно искренней.

Как можно понять, Аристион не единственный эллинский политик, на которого он мог опереться, – известно имя тирана колофян Эпигона, но, конечно, были и другие. Сулла, обращаясь к представителям состоятельных эллинских слоев в Азии («пользующимся значением людей»), утверждал, что Митридат «совершил раздел земель, уничтожил долги и освободил рабов, над некоторыми из вас он поставил тиранов» (Арр. Mithr. 62).

Этот политический курс Митридата сразу вызвал сопротивление среди зажиточной части эллинских городов, и противники понтийцев появились сразу. Они «покушались на его [Митридата] жизнь или стремились к государственному перевороту, или вообще были сторонниками римлян» (Арр. Mithr. 48). С.Ю. Сапрыкин справедливо пишет, что «власть Митридата в покоренных городах Азии была непрочной (Oros. VI. 2. 8), так как аристократия и зажиточные круги были недовольны мерами социального характера, проводимыми в интересах средних и малоимущих слоев, и назначением в города тиранов, боровшихся с аристократией»[113]. С этим утверждением трудно спорить, но исследователь не объясняет, почему Митридат прибег к этим мерам. Однако, если мы вспомним социальный смысл обращения к наследию Александра – создание автократической монархии эллинов и варваров», то кажется, что это поможет понять мотивы Митридата.

Реализация второго этапа социальной программы Митридата (освобождение рабов, равноправие метеков, свобода полисов) вызвала новый виток политического конфликта в Азии. Именно в этот момент составили «заговор против Митридата Миннион и Филотим из Смирны, Клисфен и Асклепиодот с Лесбоса». Показательно, что в этом заговоре приняли участие те группы, которые раньше поддерживали Митридата: «все они были люди, знакомые с царем, а Асклепиодот был даже некогда близким другом». Известно и о заговоре в Пергаме (по которому были арестованы 80 человек) и в других городах (Арр. Mithr. 48).

Военные действия в Элладе между тем продолжались, Аппиан считает, что у Архелая после