Барин-Шабарин 3 - Денис Старый

этого бедолагу и махнул ему рукой, указывая, что и он может быть свободен. Не думал, что в доме у Кулагина могут быть настолько худо выглядящие слуги. Здесь не о сапогах речь идёт, а о лаптях. А еще натруженные руки мужика, наверное, сельскохозяйственный инвентарь да топор держать смогут.

— Елизавета Леонтьевна, может, вы признаетесь, кто ещё есть или был вчера в доме? — без каких-либо ожиданий спрашивал я.

— Идите к чёрту! — резко высказалась вдова.

— Простите, уважаемая госпожа Кулагина, но никакого желания посещать ваших рогатых и хвостатых родственников у меня нет, — ответил я на оскорбление.

— Прекратите, Алексей Петрович! — вновь Марницкий играл роль защитника вдовы.

Я махнул рукой. Ну не пикироваться же с Кулагиной.

— Я пойду и сам поговорю еще раз со служанкой, — сказал я, внимательно наблюдая за реакцией чертовки Елизаветы Леонтьевны.

Женщина вздрогнула, а ее глаза наполнились, кажется, страхом. Что-то служанка знать может, а сама «безутешная вдова» замешана в убийстве. Неужели Кулагина прибила своего мужа? Но кто стрелял?

Девица была удивлена и моим напором, и вопросами. Я старался, как заправский следователь, задавать, по сути, одни и те же вопросы, но с разными формулировками.

— Ты предавалась плотским утехам с хозяином? — резко спросил я, когда уже прозвучало немало отвлечённых вопросов и ответов о возрасте, о том, как попала в дом…

— Да, — испуганно сказала девица.

— То, что тебя ударила барыня, ты уже сказала, но что ты видела? — спросил я, служанка стала рассказывать, но резко ее перебил. — Хозяйка подмешала что-то в бутылку?

По реакции девицы я понял, что попал в цель. Но она не призналась. Хотя и этого пока было достаточно. Тем более, что больше времени нам не дали. Во дворе дома послышался шум и чей-то требовательный голос.

— Немедленно покиньте территорию дома! — требовал помощник губернатора.

— Господин Климов, позвольте отрекомендоваться, — сказал я, выходя из дома, пересекаясь взглядами с помощником губернатора.

— Его превосходительство посвятил меня в курс дела. Я не разделяю оказанное вам Яковом Андреевичем доверие. Вы должны это знать, — строго сказал Дмитрий Иванович Климов.

— А господин губернатор не сказал вам, почему он доверился мне? — жёстко спрашивал я.

— Не посчитал нужным, — отвечал Дмитрий Иванович.

Я немного подумал, стоит ли говорить помощнику губернатора о компромате на Кулагина, но решил, что пока не стоит.

— И всё же его превосходительство посчитал нужным, чтобы я участвовал в этом расследовании, так что прошу меня простить, но вы не можете указывать иного, — сказал я.

— Уберите ваших людей! Они словно бандиты, — потребовал помощник губернатора Екатеринославской губернии.

— Я хотел бы проверить своих людей, господин Климов, на причастность к убийству. Не исключаю никаких вероятностей, — сказал я нарочито громко, всматриваясь лица прибывших бойцов.

Какой-либо особой реакции ни у кого из дружинников я не увидел. Однако… Нет, наверное, показалось.

— Ваше высокоблагородие, позвольте всё же провести следственный эксперимент. Я лишь попросил у его превосходительства Якова Андреевича Фабра предоставить мне возможность оправдаться. У меня не было намерений убивать вице-губернатора. Да, я прибыл в Екатеринослав для того, чтобы защитить себя от посягательств казнокрада и преступника, коим являлся Андрей Васильевич Кулагин, о том есть доказательства. Но убивать его у меня намерений никаких не было, — подробно поведал я свои планы, чтобы было меньше вопросов и Дмитрий Иванович не мешал мне.

— Я даю вам лишь один час, по прошествии которого сюда прибудет газетчик. Мы не можем долго скрывать от общественности случившееся. Его превосходительство не держит тайн от достойных людей Екатеринославской губернии, какими бы они гнусными ни были, — пафосно заявил помощник губернатора.

— Я не стану злоупотреблять вашим терпением и нынче же начну проверку, — сказал я Климову, силясь не кривиться из-за его заявления.

Сколько же вокруг лицемерия! Рассказывают они общественности!.. Да десятая часть моего компромата может взорвать не только губернию — и в Питере начнется землетрясение.

Между тем, я всматривался в лица людей. Мне нужно было убедиться, что пришли все. Неявка в данной ситуации расценивалась бы как признание в причастности.

— Алексей Петрович, объясните, что здесь происходит! — потребовал тем временем Зарипов.

Я посмотрел на Лавра Петровича, несколько поражённый его тоном. Раньше он так со мной не разговаривал. Ну, да ладно, всё же все сейчас на взводе, и Лавр — достаточно умный человек, чтобы оценить ситуацию. Его срывают и в числе всего-то мужиков подлого сословия, будто бы и не дворянина, велят явиться ко мне. На такое можно и обидеться. Но все же…

Он ведь обязан понимать, насколько скользкая ситуация нынче образовалась. Меня обвиняют в убийстве! Эта чертова записка еще, якобы от Кулагина… Мы же ехали сюда для того, чтобы в правовом поле Кулагина уничтожать, а не убивать его физически. Для ликвидации так пафосно заявляться в Екатеринослав явно было нельзя.

— Я хочу исключить вероятность того, что кто-либо из моих людей сегодня ночью застрелил Андрея Васильевича Кулагина, — после некоторый паузы всё же решил я объясниться.

Я, конечно, насторожился. Вспоминал, где эту ночь провёл Лавр Петрович. Его апартаменты были недалеко от моих, и выйти из них вряд ли бы получилось, чтобы я о том не узнал. На этаже всю ночь оставались дежурные, которые обязательно мне доложили бы, что Зарипов куда-то уходил. Но… нет, слабо в это верится. И всё же…

Нельзя недооценивать людей. Если бы мне нужно было тайком выбраться из гостиницы, то я бы это смог сделать. Вылез бы из окна при помощи верёвки. Всего лишь второй этаж, верёвку можно было пронести и в том саквояже, что был у Зарипова.

Как Лавр Петрович упражняется в стрельбе с пистолетом, я знал — и был даже поражён, насколько он умелый стрелок. По крайней мере, из револьвера лучше Зарипова стрелял только я. И то, мы могли бы устроить соревнования без очевидного фаворита.

— Вы задумались и пристально смотрите на меня. Вы что, подозреваете? Не смейте! За это оскорбление вынужден вас вызвать на дуэль! — шокировал меня Зарипов.

— Прошу простить меня, милостивый государь, пойдёмте внутрь, мы быстро выясним, что, конечно же, вы ни в чём не виноваты. Но это должен увидеть не я, я-то уверен в вашей невиновности, мы должны доказать всем остальным, что никто из моих людей не причастен к убийству вице-губернатора,