KapitalistЪ (СИ) - Стацевич Алексей

Как Иван ни пытался разговорить копов, которые доставляли его в участок, те были непреклонны — нам сказали, мы привезли, дальше будут разбираться другие сотрудники. Поэтому оставалось только ждать.

Когда офицеры завели закованного в наручники Крюкова в участок, Иван будто попал в старый американский фильм про доблестных детективов и негодяйных негодяев.

Сотрудники были заняты рутинной работой — кто-то оформлял протоколы, кто-то допрашивал задержанных, кто-то записывал показания свидетелей; столы полицейских были завалены газетами, ориентировками и прочими документами; громкие голоса, крики, даже плач — все это перемежалось звуками работающих телеграфных аппаратов, без конца принимающих сообщения. В воздухе витали ароматы кофе и табака. Не хватало разве что большой доски с фотографиями, картой преступлений и прочей информацией о каком-то крупном расследовании.

Коп с мерзкими усиками жестом приказал Ивану сесть на стул возле одного из столов. По другую его сторону кто-то работал — из-за кипы бумаг видно этого человека не было.

— Ну? Кто там у тебя? — раздался нетерпеливый и раздраженный голос с того края стола.

— Мистер Крюков, сэр.

— А-а, тот самый Крюков? И какого черта ты мне его сюда притащил?

— Ну как, какого… — запнулся коп с мерзкими усиками. — А куда надо было?

— В допросную, мать твою!

Офицер с мерзкими усиками вздохнул и, бормоча что-то себе под нос, повел Ивана через весь отдел в комнату для допросов. К нему присоединился его молодой напарник, при первой встречи с Иваном хватавшийся за кобуру.

Помещение, куда привели Крюкова, вряд ли годилось для кукольного чаепития с вымышленными друзьями — это была небольшая комнатушка с низким, давящим на психику потолком и минимумом света. В середине расположился стол, на нем лампа, возле стола стояли два металлических стула — один, для сотрудника полиции, спинкой к двери, второй по другую сторону стола.

В углу Иван заметил пустое кресло, но коп с мерзкими усиками провел его мимо и усадил на «стул для подозреваемых». Пристегнул наручники Крюкова к фиксационной штанге — специальной металлической перекладине, закрепленной на столе — и вышел. Следом проследовал и «молодой».

Наступила тишина.

Поерзав на неудобном стуле — интересно, на специально неудобном стуле? — и повторно оглядевшись, Иван понял, чего не хватает допросной. Зеркала во всю стену, как в каждом первом фильме про полицейские расследования.

Взгрустнув, что больше никогда не посмотрит не то, что «Полицейскую академию», а даже древнего «Коломбо», он забарабанил пальцами по столу, в очередной раз пытаясь сообразить, в чем его обвиняют. Идей набралось аж шесть штук, и Крюков решил расставить их от самой убедительной до самой абсурдной.

Идея первая: буянил в номере, и сотрудники отеля вызвали полицию. Но неужели копы повезли бы его сразу в участок, тем более в допросную? Разве нельзя было разобраться в присутствии представителей «Никербокера» и на месте оплатить штраф? Что Иван, собственно, и собирался сделать, пока его не заковали в наручники и не повели под белы рученьки в полицейскую машину.

Идея вторая: все те же работники гостиницы увидели окровавленного Джакоба Клатье, который выходил из номера в компании бандитского вида Густафа, и решили перестраховаться.

Идея третья: покупка жриц любви по какому-то новому закону штата теперь карается каторгой. Но, возможно, не просто покупка, а покупка в складчину. Группой лиц по предварительному сговору, так сказать.

Идея четвертая: прогул на работе без уважительной причины. Вероятно, даже с отягчающими — прогул в состоянии алкогольного опьянения. Ну а что, при убийствах-изнасилованиях это же считается отягчающим обстоятельством, так почему в случае с прогулом должно быть как-то по другому?

Идея пятая: зашел вчера в Церковь Троицы с покрытой головой да еще и выругался внутри. Бред? Бред. Но кто его знает, что там на уме у этих епископальных церковников! Вдруг какой-нибудь особо обидчивый пресвитер написал на него жалобу?

Идея шестая: тайное общество масонов, иллюминатов или тамплиеров — а может, все вместе! — выведало, что Крюков-то вовсе и не тот Крюков, за которого себя выдает, а посланник из будущего, желающий перевернуть ход истории и обратить вспять само существование цивилизации.

Пока в голову Ивана лезла всякая ересь, бесшумно открылась дверь, ведущая в комнату для допросов, и в нее буквально ввалился одетый в гражданское человек.

— Рассказывайте! — деловито и строго приказал он и с громким звуком бухнул на стол перед «арестантом» массивную папку с документами.

Если полицейский думал напугать Ивана, то ему это не удалось — Крюков не чувствовал за собой никакой серьезной вины. Поэтому он внимательно посмотрел на офицера — который с первого же взгляда вызывал отторжение, — стараясь понять, что это за фрукт.

Высокий, по телосложению близкий к швабре, с сутулыми плечами, одетый в потрепанный, висящий на нем темно-бежевый костюм — это было первое, что привлекало внимание.

Лицо детектива выражало холодное презрение. Глубоко посаженные глаза смотрели исподлобья, а нависшие над ними густые черные брови придавали взгляду еще большую тяжесть. Дополняли картину нос крючком и сжатые в бесконечном недовольстве тонкие губы.

По одному-единственному брошенному слову было понятно, что голос его хриплый, с низкими нотками, слегка раздраженный, словно его обладатель давным-давно потерял способность говорить мягко и спокойно. Возможно, по долгу службы.

— Рассказывайте! — повторил полицейский и сел напротив. — Я жду.

— Представьтесь, пожалуйста, — спокойно попросил Крюков. — И не забудьте поздороваться.

Служитель закона выпучил на Ивана глаза и вскочил. Заорал, брызгая слюной:

— Здесь я буду задавать вопросы!

Насчет «вопросов» Крюков хотел было поспорить, но коп не дал ему вставить и слова — стукнув кулаком по столу, он начал надрывисто орать, пытаясь запугать и морально подавить «этого молодого обнаглевшего паренька». И орал до тех пор, пока в допросную не вошел еще один человек.

— Успокойся, Дэвид, — спокойно сказал он и доброжелательно улыбнулся. — Добрый день, мистер Крюков.

С сожалением подумав, что стражи порядка не придумали ничего интереснее игры в доброго и злого полицейских, Иван поздоровался и, пока «хороший» коп усаживался в кресло, успел его рассмотреть.

Был он среднего роста и крепкого телосложения, и, в отличие от напарника, носил идеально подогнанный костюм, который словно кричал — этот парень уважает свою работу!

С лица полицейского не сходила все та же доброжелательная улыбка, а его глаза полнились искренним интересом и участием. Прямой нос, полноватые губы, правильной формы брови — все это не вызывало неприятных эмоций, даже наоборот, как-то ненароком подчеркивало его приветливую натуру.

Движения копа были уверенными и расслабленными, а речь плавной, мирной, располагающей.

В общем, не офицер — а модель с обложки журнала или супергерой!

— Позвольте представиться, — продолжил говорить «супергерой», — я детектив Мартин Гарсия, полиция Нью-Йорка, а это мой напарник, детектив Дэвид Браун. Наша задача — провести расследование и получить информацию о текущем деле. Это понятно?

Иван кивнул.

— Мистер Крюков, вы находитесь здесь по подозрению в совершении преступления. У вас есть право на адвоката. Вы можете не отвечать на вопросы без присутствия вашего адвоката. Это понятно?

И вновь кивок.

— Замечательно. Я слышал, как мой коллега просил вас рассказать все, что вы знаете. Вы согласны сотрудничать со следствием?

— Согласен. Но я не очень понимаю, в чем меня обвиняют.

— Опять двадцать пять! — взорвался детектив Браун. — Да он издевается!

— Спокойствие, Дэвид! Думаю, мистер Крюков просто немного растерялся. Кстати, — детектив Гарсия сверился с бумагами, что положил на колени, когда садился в кресло, — у меня отмечено, что у вас, мистер Крюков, при себе имеется записная книжка. Верно?