курьер.ru - вячеслав антонов

—  Они знают, как выжить. — Крыса провела указательным пальцем по шраму. Она любила так делать.

—  А ты не сломалась? — спросил он.

—  Почти сломалась. Но появился хозяин этой виллы. Потом расскажу подробнее. Сейчас не хочется, извини.

«Так... Ну а что мы, собственно, теряем?»

— Ты спишь с ним?

Он спросил, не отводя взгляда, но рассеяв его. «Щас по морде даст!»

— Не думай об этом, пожалуйста.

Патриция ответила спокойно, не смущаясь и не сердясь, при этом легонько прикоснулась пальцами к его руке.

—  А мы с тобой... можем? — спросил Шинкарев.

—  Пока нет.

—  Значит, все кончено?

—  Ты этого хочешь, дорогой?

—  Я-то нет.

—  Тогда все в порядке. Просто сейчас странное время. Оно пройдет, и мы будем вместе. Может, даже быстрее, чем ты думаешь.

—  Там, что ли? — Андрей кивнул на небеса.

—  Почему — там? Хотя, кто знает, может, и там.

Она плеснула ладонью в прозрачно-зеленой воде. Лицо было скрыто в тени, кожа на загорелых руках отливала золотом. Андрей поймал себя на мысли, что не ревнует эту женщину к таинственному Ши-фу. Или к кому бы то ни было. Но вот сможет ли спасти ее, если по-настоящему припечет, — этого он пока не знал. Тем важнее было выяснить, что все-таки происходит.

—  А почему — китайцы? — спросил он.

—  Вставай! Поплыли!

Патриция вскочила и бросилась в море. Выбравшись на мостки, она надела купальник, темные очки и села, опустив ноги в воду. Андрей не стал переспрашивать о китайцах. Сейчас ему ответа не дадут.

—  Тебе понравилась Элизабет? — повторила Крыса свой вчерашний вопрос, когда Андрей сел рядом.

—  Да, в общем, понравилась. Что она здесь делает?

—  Странный вопрос. Служит своей стране. А ты разве нет?

—  Вообще-то я в бизнесе...

— Брось, Эндрю! Каждый из нас прекрасно знает, почему он здесь.

«Parlez pour vouz. Говори за себя. Лично я совсем не знаю, какого хрена тут околачиваюсь».

—   Элизабет тоже знает? — спросил он.

—   Она-то уж точно знает. Может быть, лучше всех. Но...

—   Что?

—   Она еще не проверила свое знание. Не было настоящей, жесткой проверки. Впрочем, ее недолго ждать — по себе знаю.

—   А ты, — спросил Шинкарев, — ты почему здесь? Тоже служишь своей стране?

Патриция ответила не сразу. Рот растянулся в усмешку, язвительную и горькую, лицо как будто стало намного старше.

— Очень уж я запуталась. — Она покачала головой, глядя в сторону моря.

«Вот так так!»

Впрочем, Андрей ожидал чего-то подобного. Больно уж лихо она к нему подкатила в том кабаке со стриптизом. Такие живут, словно все им позволено, словно по скоростной автостраде гонят — пока шею не свернут.

—   С китайцами запуталась? Или со мной?

—   Во всех отношениях. С тобой, наверное, меньше всего. Да, странное время... И кончится оно странно. А может, вообще никак.

—   Как ты думаешь... — Андрей помолчал, тщательно подбирая слова. — ...От меня зависит то, чем кончится это время?

—  Наверное. Как и от каждого из нас. Женщина зябко передернула плечами. Облака на мгновение скрыли солнце, над пляжем пронесся ветер, зашуршал золотистым песком.

—   Странное время кончится, и что потом? — спросил Шинкарев.

— Потом? Что-нибудь еще более странное. Comme toujours ( Как всегда (фр.)).  Впрочем, не знаю... Ладно, пошли в дом, выпьем кофе.

«И то верно».

***

В середине дня Чен снова объявился в том городке, где накануне перекусывал с Андреем. Утром его захватил «Хаммер», как и вчера, не остановившийся, лишь притормозивший у обочины шоссе. Проехав городок, машина еще некоторое время шла вдоль реки, затем свернула на грунтовую дорогу, уводившую в лесистое ущелье. Высоко на склоне, среди густых зарослей показался большой белый дом, построенный в китайском стиле — с массивной черепичной крышей, выгнувшейся над высокими глухими стенами. Настоящая крепость.

— Жди здесь, — приказал Чен водителю и скрылся за тяжелыми деревянными воротами, крестообразно окованными полосами темного металла. Миновав внутренний дворик, окруженный стенами из темно-зеленого глазурованного кирпича, он открыл дверь, сделанную в виде деревянной решетки; дверь качалась между колоннами из ноздреватого серого камня. За ней стилизованная китайщина сменилась стандартным функционализмом — белые стены, длинные столы с компьютерами. Из-за одного из компьютеров поднялся полный, лысоватый азиат в очках. Поздоровался за руку с Ченом, принял от него диск, привезенный Андреем, и расчеты, сделанные Патрицией.

Несколько специалистов собрались вокруг стола. Очкарик запустил программу и ввел данные с диска и распечаток. Все уставились на экран: там появилась топографическая схема местности — судя по всему, гористого, сильно изрезанного морского побережья. Среди изгибов горизонталей появился сложный контур, образованный толстой красной линией.

Перестал пульсировать сигнал выполнения программы, обрабатывающей информацию, и на линии возникла цепь матово-красных кругов. Очкарик ввел новую команду, и на экране появилась наклонная трехмерная модель рельефа. Мерцающие склоны ущелий, горные пики, морские фьорды были накрыты полупрозрачными красными полушариями, в центрах которых горели алые точки. В глубине горного массива матовыми серыми кубами были отмечены какие-то пещерные залы, подземные трубопроводы, тоннели.

Собравшиеся покачали головами, судя по всему, мало удовлетворенные увиденным. Очкарик еще раз ввел команду, и новые точки вспыхнули на самых крутых, почти отвесных плоскостях утесов и гор. Призрачное красное мерцание куполом накрыло почти всю выделенную местность. Люди у компьютеров говорили между собой по-китайски, они указывали на экран, уточняя размещение точек и связей между ними.

Закончив разговор с компьютерщиками, Чен попрощался и вышел с другой стороны дома во второй квадратный дворик, во всем подобный первому. Во дворике располагались тренажеры для кун-фу, а сбоку была традиционная китайская баня: деревянный навес под черепичной крышей, легкие двери из бамбуковых жердей, внутри — большой глиняный чан.

Из бани доносился плеск, мыльная вода стекала по каменному полу. Подойдя ближе, Чен сообщил что-то через дверь, затем, выслушав указания и четко ответив: «Сэ, Ши-фу!» ( Спасибо, Мастер! (кит.)), покинул дом-крепость. Высадив водителя на бензоколонке, он сам сел за руль «Хаммера».

***

Включив кофеварку и расставив чашки, Патриция предложила Андрею:

—  Поднимемся наверх, покажу тебе кое-что.

Стены в ее комнате были облицованы старым кирпичом со следами извести; над широкой кушеткой, застеленной черно-красным шерстяным ковром, висела испанская афиша с тореадорами и быками. «Вот это ее вкус. Точно».

—   Откуда такие? — спросил Андрей, показав на кирпичи.

—   С развалин старой португальской церкви. Семнадцатый век, кажется.

—   Не ты ее развалила?

—   Как ты можешь, я же католичка!

Шинкарев подошел к окну, под которым было рабочее место Крысы. На длинном темном столе, поверх бумаг, обнаружилась и вовсе странная вещь — автомат АКС-74 с укороченным стволом и складным прикладом. Вороненая сталь грозно поблескивала рядом с черным пластиком ноутбука. Руки Андрея непроизвольно потянулись к оружию — автомат оказался смазанным, магазин полон, прицел установлен на ближний бой. Шинкарев вскинул автомат и повернулся к двери, чтобы определить сектор обстрела, доступный из комнаты: коридорчик, гостиная, часть сада перед окном. Вполне прилично. И отход есть — точно такое же окно под потолком, как то, через которое он ночью выходил подышать «морским газом».

—  Русский калькулятор, — пошутил Андрей, положив оружие обратно.

—  Китайский.

Андрей пригляделся — точно, 56-1, китайский аналог «Калашникова».

—  А почему калькулятор? — не поняла Патриция.

—  Для окончательных расчетов. Откуда у тебя такой?

—  Ши-фу подарил. В подвале есть тир, иногда я там стреляю.

«Из пушки ты там, случайно, не стреляешь?»

—  Так ты мне это хотела показать?

—  А что? Я думала, тебе будет приятно, — ответила Крыса.

—  Так и будем считать.

Иногда он напрочь отказывался понимать логику этой женщины.

—  Извини, я пошутила, — засмеялась Патриция. — Обернись!

Андрей обернулся. У кирпичной стены стояла черно-золотая карусельная лошадка — та самая, из ресторана.

—  Что скажешь? — спросила Крыса. Шинкарев пожал плечами. А что тут скажешь?

—  Купила-таки? — Он провел пальцами по старому лаку. Поверхность была шершавая, потрескавшаяся.

—  Мне купили. Но какая разница?

«Вообще-то есть разница».

Но этого Андрей не сказал. Вышло бы грубо, а грубо разговаривать с этой женщиной он не хотел. По разным причинам. Например, потому, что эта встреча могла оказаться последней.