Невероятная очевидность чуда - Татьяна Александровна Алюшина

потягивался до хруста в костях, делал несколько наклонов вправо-влево и, обведя довольным взглядом окрестности, протягивал наигранно-благостным тоном:

– Родные бебеня…

И Еве было очень любопытно узнать и понять, как же такого непростенького дядечку, как господин Орловский, в их родные бебеня-то занесло?

Этот Павел Андреевич вообще пробудил в Еве какой-то небывалый интерес к своей загадочной персоне, к истории его жизни. И необычайно интриговал все ее женские инстинкты – эти глаза его… волчьи, темно-серые, дикие, смотрят-считывают, когда он, чуть щурясь, изучает ее, анализируя то, что она говорит и как говорит, и этот насыщенный тонами, полутонами и модуляциями красивый голос, от которого что-то тихонько восторженно звенело у Евы в груди, резонируя с его тембром.

А этот их осторожный флирт лишь легкими намеками, прикосновениями – поигрывая, прощупывая, и обмен ироничными «подачами», юмором, когда оба чувствуют, понимают, что интересны, испытывают притяжение и нравятся друг другу.

Как все это… круто, красиво, возбуждающе, захватывающе и… И это их немного нарочитое обращение друг к другу на вы, без перехода на панибратское ты в первые же часы знакомства, как принято в современном обществе, которое не терпит лишнего напряга, а выказывать уважение – это напряг.

– Ладно, – оборвала мысленный диалог Ева и усмехнулась: надо же, как ее занесло-то, и дала себе установку: – Пожалуй, пока остановись на этом моменте. Может, еще ничего интересного и не выйдет. Посмотрим.

Орловский вернулся в дом поздновато. Засиделся в мастерской, хоть и намеревался просто осмотреться, приноровиться, но после изучения всей найденной о родителях Евы официальной информации все ж таки увлекся «железками» – соскучился по этому делу.

Евы на первом этаже не было, но тусклый ночной светильник горел у лестницы на втором этаже, значит, она уже ушла к себе в комнату и отдыхает. Проверить, так ли это на самом деле, можно было двумя способами: подняться на второй этаж, постучать в дверь ее комнаты и пожелать спокойной ночи или вернуться на участок, обойти дом и посмотреть на окна ее комнаты, выходящие на противоположную от входа сторону.

– Ага, – посмеялся над собой Павел, – а потом и в окошко залезть для романтики.

Понятно, что никакой из этих вариантов осуществлять Орловский не собирался. Прошел по дому, запер все, что необходимо было запереть на ночь, выключил и проверил все, что требовалось, и отправился в комнату на первом этаже возле гостиной, которую занял в первый день своего заселения.

Специально выбрал именно ее, чтобы не таскаться на второй этаж и обратно по лестнице, оберегая пока ногу от лишней нагрузки, ну и потому, что она показалась ему немного безликой. И, как выяснилось, угадал – Ева подтвердила предположение Павла, объяснив, что эта спальня у них всегда предназначалась для гостей.

Ну и хорошо. Комнатка пусть и небольшая, но очень уютная и удобная и с большой двуспальной кроватью, как он любит, к тому же все рядом – ванная с душем и туалетом через стенку, и до кухни, транзитом через проходную гостиную, близко, и дверь черного хода в паре шагов.

Ложась в кровать, Орловский подумал вдруг стрельнувшей неожиданно мимолетной шальной, предательской мыслишкой: «А может, все-таки подняться? Ну, в том смысле, что спокойной ночи пожелать…»

И резко оборвал себя – стоп! Это все так… Дурное-тупое в голову ударило, шибануло немного. Ну а как оно не шибанет, и, разумеется, не только в голову, когда живешь, ходишь-дышишь рядом с захватившей все твое мужское и человеческое воображение девушкой.

Интересно, думал Павел, уже проваливаясь в сон, у них с Евой получится? И что получится?

– Посмотрим, – усмехнувшись, сказал он себе перед тем, как провалиться в сон окончательно.

– Пал Андреич! – позвала громко Ева.

Он не услышал. Стоя к ней спиной, Орловский что-то вытачивал на токарном станке, издававшем при этом какой-то басовитый, солидный, но все-таки визг.

– Павел Андреевич!!! – уловив паузу в станочном соло, когда мужчина убрал от резца деталь, проорала Ева.

Он резко развернулся и, увидев ее, улыбнулся, отложил на верстак деталь, которую держал в руке, снял защитные очки и вытащил беспроводные наушники из ушей.

– Не слышал, как вы подошли, – объяснил Орловский, продемонстрировав наушники в ладони, – музычку врубил.

– И какую?

– «Скорпионс». Люблю этих старичков, – ответил Павел.

– Вы сильно заняты? Я имею в виду: что-то срочное делаете? – поинтересовалась Ева.

– Не то чтобы срочное, – принялся объяснять Орловский. – Обследовал участок и баню на предмет выявления, где и какие починки и наладки требуются, составил список. В общем и целом могу сказать, что все ваше хозяйство, Ева, находится в отличном состоянии, но, как любой жилой объект, оно нуждается в постоянном уходе и каких-то мелких ремонтах и наладках. Вот, – он махнул в сторону верстака, – и занимаюсь.

– То есть ничего срочного и экстренного нет? – уточнила Ева.

– Нет, – подтвердил Орловский, – срочного и экстренного точно нет.

– Тогда бросайте всю эту вашу слесарню, – махнула рукой Ева, – у нас экскурсия, но не на рыбалку. У меня для вас сюрприз.

– Сюрпри-и-из… – протянул заинтригованно-весело Орловский.

– Ага, – кивнула Ева, – надеюсь, вам понравится.

– Десять минут, – попросил Павел, – мне совсем немного осталось доделать, ну и прибрать тут все после работы.

– Отлично, – приняла его отсрочку Ева, – я как раз закончу собираться.

Проснулась Ева сегодня поздновато, около десяти часов, чего не позволяла себе уже очень долгие годы. И это было круто – спать столько, сколько спится, без будильника, постоянной побудки и вскакивания в рань-полрань. Красота!

Еще большая красота поджидала выхода Евы Валерьевны из дома – где и поприветствовала ее дивным утром, в котором трава вокруг сияла каплями растаявшего инея, искрившимися под щедрым солнцем, раскинувшимся во всю небесную ширь, чудным образом разогнавшим даже мало-мальские тучки с неба.

Такой замечательный, редкий денек для позднего ноября – чудо просто!

Одним словом, настроение ее пело, и день отлично начался. Завтракала Ева одна, Пал Андреич бродил по участку и что-то там высматривал, она видела его из окна кухни. Ну и бог в помощь, а у нее сегодня намечены конкретные дела.

Первым из которых стало посещение председателя поселка и его жены. Иван Леонидович и Елена Игоревна Еве необычайно обрадовались, расчувствовались от небольших подарочков, что она им вручила, и, как обычно, тут же усадили за стол чаевничать для неспешного разговора.

Чай они попили, обсудили дела текущие, Ева приняла искреннее соболезнование от супругов Поповых по поводу смерти мамы, беседа покатила дальше своим ходом, и Иван Леонидович спросил:

– А что твой гость, Ева Валерьевна?

– Да ничего, – пожала она плечами. – Ходит на рыбалку, в мастерской дедовой с