Белое с кровью - Кристина Робер

Что ж, Джей Фо, может, хоть ты будешь со мной честна… Должна же ты заплатить за комфортабельную жилплощадь, в конце концов!

Ника привыкла, что любые раны на ее теле затягиваются молниеносно. В прошлом году она сломала руку, и кость срослась всего за два часа. Но раны, открывшиеся ночью у подножия Полосы Туманов, заживали плохо. На следующее утро к ней пришла Фрея и помогла сменить бинты. Чтобы отвлечься от неприятной процедуры, Ника попыталась разговорить блондинку и узнать, о каком таком важном дне говорила Миккая, но ведьма-аликуат лишь застенчиво хихикнула и отмахнулась.

Вдобавок Ника испачкала одежду. Из запасных вещей у нее был только свитер, и Миккая одолжила ей один из своих костюмов: брюки и свитшот на молнии цвета хаки, смахивающие на военную форму. На вопрос Ники, а зачем ведьмам такая одежда, Миккая не ответила.

До заката девушка провела время за рутиной: помогла приготовить завтрак и обед, перекинулась парой слов с незнакомыми ей ведьмами, но, кроме Фреи, никто не горел желанием говорить, поэтому Ника решила хоть что-то выведать у блондинки:

– Слушай, а можно вопрос про твои звезды?

Фрея кивнула, с необъяснимой легкостью переставляя чан, до краев нагруженный чищеным картофелем.

– Раз у тебя одна звезда осталась, значит, ты уже умирала?

– Умирала.

– И попадала в Полосу Туманов?

Фрея быстро взглянула на нее, и на хорошеньком невинном лице промелькнула хмурая тень.

– А меня никто не убивал. В Полосу только так попадают. Если… если тебя убьют.

Ника разочарованно поджала губы, понимая, что ничего интересного не узнает, и уже начала оглядываться в поисках какого-нибудь занятия, но вдруг Фрея наклонилась к ней и прошептала:

– Асури убили. Давно, лет двести назад.

– И что? Что там в этой Полосе? Правда, души всех убитых?

– Всех убитых существ и ведьм, – кивнула Фрея. Лицо ее сделалось отстраненным. Какое-то время она молча перекладывала картофель из одного чана в другой, а потом вдруг тяжело вздохнула и тихо добавила: – Нехорошо это. Держать их там.

Она залилась румянцем и робко улыбнулась:

– Есть поверье: обязательно настанет день, когда истинная наследница Харуты откроет врата Полосы, и…

– Истинная? – удивленно переспросила Ника. Миккая же говорила, что истинных наследниц у Харуты осталось двое: она и ее мать.

Фрея робко кивнула.

– И как она должна это сделать?

– Мы не знаем.

Ах, ну конечно.

– И что будет, когда врата откроются? – Ника попыталась замаскировать свой скепсис.

– Когда наследница откроет врата, все убиенные вернутся в наш мир. Получат шанс прожить еще одну жизнь. Но разве… разве это правильно? Они же…

Фрея запнулась, и Ника подошла к ней почти вплотную:

– Что они?

– Устали…

– Фрея!

Обе резко вздрогнули и обернулись: а вот и фурия! Асури шла к ним с другого конца поляны как лишенная грации пантера: полы темного платья зловеще развевались, от подкрашенных звезд на лице отражался морозный свет.

– Не говори никому, что я тебе рассказала про наследницу, и… не все как я…

В тот день ужинали раньше, до темноты. После трапезы ведьмы разбрелись по шатрам, а Ника осталась сидеть у деревьев, лениво докуривая сигарету, которую начала еще в обед. Когда поляну осветили ведьмовские фонари, ее новые соседки одна за другой, укутанные в едва осязаемый шлейф магии, сопровождаемые приглушенным торжественным гулом из десятков и сотен голосов, стали выплывать наружу. Они изменились, словно… словно обнажились. Больше не было сомнений, кто из них молодая, а кто старая. На лице Миккаи проявились морщины, и если раньше этот облик ведьмы пугал, то сейчас воспринимался как само собой разумеющийся. Фрея же, наоборот, казалась еще моложе: ее кожа сияла, словно фарфоровая. Ника спешно рассматривала остальных ведьм и лишь по некоторым отличительным знакам вроде шрамов на лицах или особенностям походки узнавала тех, с кем сталкивалась целый месяц. Большая часть женщин во главе с Миккаей облачилась в длинные изумрудные платья с воротником-стойкой и яркие золотые плащи, а их волосы были собраны в замысловатые узлы на затылках; остальные, как Фрея, предстали волшебными нимфами в струящихся белых платьях, с волосами, распущенными и безупречно гладкими, украшенными венками из сочной зелени и ярких синих ягод, в причудливых меховых сандалиях на босых ногах.

Стараясь никого не задеть, Ника пробралась к Миккае и осторожно дернула ее за край золотого плаща:

– Это что, свадьба?

– Веди себя тихо и смотри, – едва шевеля губами, ответила верховная. – Когда церемония закончится, никуда не уходи. Познакомлю тебя с Нукко.

Нукко?[4] Это аниме такое?

Ника прикусила язык. Не время для ее профессионально глупых шуток.

Ведьмы в плащах выстроились дугой лицом к лесу, «невесты» остановились за ними, и гул, доносившийся из их плотно сомкнутых губ, усилился. Ника вынырнула из строя и заняла место сбоку, чтобы лучше видеть происходящее.

И в тот момент, когда за деревьями начали мелькать тени, пошел снег – такой же крупный, как минувшей ночью, бархатный и блестящий. На поляне показался мужчина – высокий, с длинными волосами цвета воронова крыла, заплетенными в косу, одетый в простецкий ярко-синий костюм с рубахой, подвязанной бечевкой. Его широкие плечи укрывал красный плащ. За ним вышли и другие мужчины – в таких же одеждах, но у части плащи были белыми. Они встали плечом к плечу перед женщинами, и высокий мужчина выступил вперед. В тот же момент гул ведьмовских голосов смолк, и на мгновение над поляной повисла волшебная, звенящая тишина.

– Миккая, сестра моя, – мужчина склонил голову.

– Нукко, брат мой, – откликнулась ведьма, делая шаги навстречу.

Ника не сразу поняла, что они похожи. Ведьмак по имени Нукко выглядел хоть и взрослым, но, по сравнению с Миккаей, еще совсем юнцом. Однако оба были статными, черноволосыми, с глазами-жуками, гордо и с достоинством созерцающими все вокруг.

Ника сверлила взглядом собравшихся, сгорая от нетерпения узнать, что происходит.

– Пусть сегодняшняя ночь принесет нашему роду великое продолжение, – провозгласил Нукко, раскидывая руки в стороны.

Старшие ведьмы расступились, и «невесты» прошли между ними. На лицах девушек застыли горделивые улыбки, и стало совершенно ясно, что отведенная им роль – очень почетная.

А потом ведьмы запели, и Ника невольно поежилась. Слова звучали на рибелите, но она все-все поняла – так, словно учила язык годами или вовсе родилась с этим знанием:

Долети, долети до нас,

Согрей души теплыми пальцами.

Пепел стелется по земле,

Словно снег. Это предки-скитальцы.

Один из мужчин, на вид совсем юный, с добродушной улыбкой и непослушными русыми волосами, вышел из строя и направился к Фрее. Он протянул ей руку, и ведьма вложила в нее свою.