Прикосновение ненависти - Дж. Л. Бек

и я опускаюсь еще ниже, вдавливая ее в матрас своим весом. Голубые глаза остаются широко открытыми и смотрят на меня так, словно она боится моргнуть.

— Ты никому не сказала? — Мне не нужно объяснять, о чем я говорю. Она знает, что я имею в виду туннели. Качая головой, она подтверждает мои мысли. — Хорошая девочка. А теперь позволь мне вручить тебе подарок на день рождения.

Я убираю руку от ее рта, и она немедленно засыпает меня вопросами.

— Где ты был и что, черт возьми, произошло? Почему ты не… — Я закрываю ей рот рукой, останавливая, чтобы она не кричала на меня шепотом.

— Никаких разговоров, — приказываю я, за что получаю сердитый взгляд. — Тихо, или я свяжу тебя и заткну рот кляпом. — От моей угрозы глаза Скарлет возбужденно загорелись.

Улыбка растягивает мои губы. Моему маленькому ангелочку нравится моя темная сторона. Я не должен удивляться. В конце концов, она Росси.

Это сила. И я держу ее жизнь в своих руках, ее теплое тело в моем распоряжении. Это почти вызывает головокружение, хотя это может быть результат того, что вся кровь отхлынула от моего мозга в пользу набухающего члена.

Мои собственные темные потребности отказываются молчать, заявляя о своем присутствии самым решительным образом, когда я дергаюсь и напрягаюсь под застежкой, которая просто может порваться к тому времени, как все это закончится.

Я напоминаю себе, что сегодняшний вечер посвящен ей. Я рискнул пробраться сюда не для того, чтобы овладеть ею в каком-то неуклюжем, безумном порыве. Все будет совсем не так.

Это не то, чего она заслуживает.

Она заслуживает раствориться в чистом удовольствии и отказаться от сознательных мыслей в пользу ощущений. Я собираюсь стать мужчиной, который познакомит ее с тем, о чем она до сих пор только мечтала.

Она хочет этого. Она знает, что я сделал. Что я пытался сделать. Она должна. И все же она не сделала ни малейшей попытки сбросить меня с себя. На самом деле, ее напрягшееся тело расслабилось, тая под моим.

Мой ангел. Вся для меня.

Я подношу палец к своим губам, прежде чем прижать его к ее. Если запах ее спальни — это дом, то вкус ее губ — это блага, обещанные внутри.

Черт, я понятия не имел, как сильно мне хотелось поцеловать ее. Разделить с ней дыхание. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы насладиться моментом, запечатлеть в памяти каждый тихий вздох и натужный стон.

Она похожа на маленькое, трепещущее пламя, которое внезапно вспыхнуло. Понадобился всего лишь простой поцелуй, чтобы она запылала. Ее пухлые губы приоткрываются без всякого поощрения, ее язык касается моего, вызывая у нас обоих жаждущий стон.

Она приподнимается на кровати, и я вздрагиваю от прикосновения ее напряженных сосков к моей груди. Такая желанная для меня.

Руки, которые были прижаты к моей груди, теперь скользят вверх по плечам, прежде чем встретиться на затылке. Пальцы запутываются в моих волосах, посылая электрические искры по коже головы и вниз по позвоночнику, где они скапливаются ниже талии и оставляют мои яйца ноющими в ожидании разрядки.

Это о ней. Слишком легко упустить из виду цель, когда она настойчиво напоминает мне о других развлечениях, которыми мы могли бы заняться.

Простая правда, которой я бы поделился с ней, если бы у нас было время, заключается в следующем: Я не заслуживаю того, чтобы претендовать на нее в полной мере. Я всегда планировал сделать это, когда придет время, когда она станет достаточно взрослой, но слишком многое произошло между той ночью, когда я впервые посмотрел на нее по-новому, и этой ночью.

Я не хочу, чтобы она пожалела об этом. Она слишком много значит для меня, ее счастье важнее любого моего желания.

Это не значит, что я не позволю себе насладиться ее поцелуем еще на мгновение дольше, прежде чем отстраниться, убрав ее руки со своего затылка и прижав их к подушке.

— Это твой день рождения, а все знают, что самая важная часть такого дня — это… — шепчу я, наслаждаясь затуманенным желанием в ее глазах, когда они смотрят в мои. — Подарки. — Я ухмыляюсь. — Но ты должна пообещать мне, что будешь хорошей, тихой девочкой.

— Обещаю, — выдыхает она.

Я восхищаюсь тем, как вздымается ее грудь, как горячее дыхание быстрыми порывами касается моего лица. Она снова напрягается, страх и предвкушение борются друг с другом, чтобы увидеть, кто возьмет контроль. Это не соревнование. Как только я спускаюсь вниз по ее телу, покрывая легкими поцелуями прикрытую грудь, прежде чем двинуться дальше вниз, она слишком поглощена желанием, чтобы вспомнить, почему когда-либо боялась.

Слишком занята желанием большего, ее голод проявляется в том, как она начинает извиваться, кружевная ночная рубашка скользит по ее телу, когда она это делает.

К тому времени, как я добираюсь до вершины ее бедер, рубашка задирается. Лунный свет, льющийся на нас через окно, позволяет мне дразняще взглянуть на совершенство прямо под подолом.

Черт, если бы только я поднял его чуть выше…

Ее бедра приподнимаются, когда я это делаю, как будто она предоставляет себя мне, без слов умоляя попробовать ее на вкус. Я с трудом удерживаю осознанную мысль в своей голове, наклоняясь, мой нос касается бледно-розового атласа ее трусиков.

Черт. Я мысленно представляю ее, сохранить в глубинах своего сознания на потом. Я не могу сдержать дикого рычания явного желания, вырвавшегося у меня от запаха ее возбуждения. Мускусный и сладкий. Он окутывает меня, почти лишает воли сдерживаться ради нее.

В своем воображении я вижу, как разрываю атлас в клочья за мгновение до того, как погружаю свой член по самые яйца в то, что, я знаю, будет небесным шелком.

Вместо этого я утыкаюсь носом в ее холмик, влага уже впитывается в ткань, оставляя следы на моих губах. Я слизываю ее, содрогаясь, а затем провожу языком по контуру ее шва, атлас которого прилип к ее набухшим губкам.

— О боже…, — я поднимаю взгляд вверх как раз вовремя, чтобы увидеть, как она прижимает кулак к своему открытому рту, отчаянно пытаясь сдержать бурную реакцию на движение моего языка. Это наслаждение — вот так раздевать ее — почти такое же сладкое, как вкус ее соков. Вкус взрывается на моем языке и скручивает мое сознание, заставляя меня задыхаться и рычать, как животное. Чистый инстинкт заставляет меня убрать барьер между моим ртом и сокровищем, ожидающим, когда им завладеют.

Я едва сдерживаюсь, желание овладеть ею завязывается узлом, который продолжает