Своя дорога - Галина Ли

Оборотень поднялся, потер пальцами покрасневшие от бессонницы глаза и зевнул, — Я посплю немного, ладно?

Я кивнул головой, подхватил котелок и пошел за водой.

Пора готовить завтрак этому сонному царству.

Зеленые навыкате глаза моргнули, облепленная светло зеленой ряской голова ушла под воду, оставив за собой расходящиеся во все стороны круги.

Я проследил за рябью, с высокого берега хорош было видно, как движется под водой продолговатое белесое тело с длинным гибким хвостом.

Охотник… Наверное, ночью не удалось добыть живого мяса, раз этот представитель водяного народа не ушел с рассветом на дно.

Странно, вчера в тростнике был хорошо слышен гогот диких гусей. Птица эта хотя и осторожная, но отбиться от подводного жителя шансов у нее мало.

Постояв еще немного и убедившись, что в воде никто не таится, я снял сапоги, закатал штаны повыше, спрыгнул с откоса и зашел в реку по колено, надеясь зачерпнуть чистой воды с глубины. Лучше, конечно, набрать родниковой, но ближайший подземный ключ отсюда на расстоянии в полдня пути.

Прозрачная, чуть коричневатая от просвечивающего дна вода, отразившая в своей спокойной глади дерево с замершим на ее ветвях охотником, стала моей спасительницей. Я увидел краем глаза его движение и ушел в сторону, а в то место, где только что стоял, вонзился длинный острый гарпун. И тот же миг, уже со стороны реки на меня обрушился тяжелый чешуйчатый хвост, норовя сбить с ног. Его обладатель, тот самый, что пялился из-под топляка несколькими минутами раньше, вынырнул из омута фактически перед самыми моими ногами.

Вот зараза! Твою ж мать! И мой меч как назло остался на берегу!

От второго удара я увернуться не смог, полетев в воду и подняв кучу брызг. На мое счастье я упал не в омут, а в сторону отмели, что оставило шанс на спасение. А еще устроившие засаду твари просчитались, может, меч и остался на берегу, да вот только нож у меня всегда при себе, за поясом. Дотянуться не сложно, даже если стоишь на карачках в воде.

Острое блестящее лезвие вошло в серо-зеленую кожу, водяной житель взвыл и защелкал острыми хищными зубами, пытаясь освободиться от захвата и добраться до моей руки. Я навалился всем телом, с силой потянул нож на себя, и только потом выдернул оружие. Кровь окрасила воду розовой мутью, а раненый схватился рукою за вспоротый живот, в предсмертном стремлении удержать лезущие наружу внутренности. Теперь ему было не до охоты.

Впрочем, оставался еще один водяник, тот, что метал гарпун с дерева.

До чего же хорошо, что Ирия дал этим любителям сырого мяса хвост, а не ноги. Быстро слезть с дерева у него не получилось, и спрыгнуть он тоже не мог, дерево не нависало над водой.

Совсем еще юнец, не мудрено, что я его заметил. Был бы он опытнее, кормить бы мне этим утром подводный народ своей плотью. А теперь людоед со всех сил пытался добраться до воды. Не успел.

Я оставил водяников в том месте, где они умерли. Одного на отмели, второго у дерева. И гарпун вынимать не стал. Пусть их стая убедится, что ничего личного у меня к погибшим не было, просто они выбрали неудачную добычу. Надо думать, прежде чем устраивать засаду на путников. А мне стоило поспать подольше, еще с часок, дождаться, пока солнце выглянет из-за деревьев и только потом идти за водой. Ведь знал, что в этих краях живет водяной народ. Ну, чего уж тут, жалеть, разве что утонувший котелок.

Выругавшись еще раз, я подобрал сапоги и побрел к товарищам. Ребра, принявшие удар хвоста, болели. Колючки, которыми щедро снабжены эти твари, разорвали рубашку и оставили глубокие кровоточащие ссадины. Хорошо хоть шипы не ядовитые.

На поляне было по-прежнему тихо. Танита проснулась и сладко потягивалась, запрокинув вверх улыбающееся лицо. При виде меня, мокрого как мышь во время паводка, с изодранной рубахой, пятнистой от своей и чужой крови, ее глаза округлились.

— Хорошо спалось? — не удержался я от издевки, ведь драку у реки она тоже умудрилась не услышать.

Следующее ее движение вызвало сначала приступ сильнейшего изумления, который тут же перерос в ледяную злобу.

Эта… Блудливая… кошка… у которой здравого смысла меньше чем у курицы, оказывается, не страдала глухотой…

Нет! Эта дура, страдала полным отсутствием мозгов!

Она, оказывается, засунула себе в уши затычки!

У меня даже слов не нашлось, чтобы высказать девице все, что я о ней думаю. Да и сил на ругань тоже не осталось, поэтому я просто подошел к ней, забрал овальные шарики и кинул их тлеющий костер.

Танита вспыхнула, но промолчала, то ли помнила обещание оставить ее на дороге, то ли мой потрепанный вид служил наглядным примером ее неправоты.

Я молча переоделся, загрузил вещи на лошадей, растолкал Агаи со словами, — Досыпать и завтракать будем в другом месте. Через четыре часа.

Сирин ничего мне не сказал, только вяло залез в седло. По-моему он даже до конца не проснулся.

Всемогущие боги… С какими детьми я связался.

Одна отправляется в опасный путь, прихватив затычки для ушей, уж лучше бы для рта соорудила. Второй, лезет досыпать в седло, не поинтересовавшись, ради чего мы так резко срываемся с места.

Определенно, веселенькая будет дорога.

С этой мыслью я подхватил девочку и передал ее Таните.

Через два часа пути, когда солнце начало припекать наши головы, Агаи соизволил очнуться. Он огляделся по сторонам и невинно поинтересовался, — Дюс, а почему мы так рано выехали? И ягодного отвара не выпили?

Пока я подыскивал соответствующие случаю слова, которые можно употреблять в присутствии женщин и детей, Танита зыркнула на мужа своими глазищами и быстро ответила, — Давай я сама тебе объясню.

Глава 7

Вопреки опасениям, наш путь по самой населенной части королевства прошел спокойно. Даже ночевать в лесу пока не приходилось.

Агаи, осмелев после удачного сотворения заклятия, предложил создать для меня личину. В принципе идея хорошая, и я отказываться не стал.

Единственное, меня немного тревожило, что опыта в этом деле у нашего колдуна нет. Что с него взять, хоть и талантливый, но самоучка. Всю свою жизнь провел за составлением лечебных отваров, мятных пастилок ну и прочих лекарств для страждущих. Его компаньон обыкновенный человек, и рецепты, которые он передал своему ученику, тоже обычные, без волшебства.

А куда денешься, если чародеев среди людей почти нет, и вообще магия у Фирита на особом счету?

Колдунов в Наорге, конечно, в отличие от южной Риволии не сжигали, но и воли особой не давали. Как-то само собой получалось, что они или мирно переходили в число служащих короны, или…