Тревожная вахта - Владимир Успенский

Большой охотник приблизился к тому месту, где таранил лодку. По воде расплывался маслянистый круг. Мы ждали, не всплывет ли что-нибудь.

Многое казалось мне странным. Почему такой маленький у лодки перископ? Почему удар при таране был сравнительно слабым? Может, наш БО задел только верх рубки подводной лодки? Но откуда тогда маслянистое пятно? И ведь это не масло, не соляр, какой бывает на подводных лодках. Это самый настоящий бензин.

Уступив место рулевому, я раздумывал над всем этим, ожидая, пока перевяжут Задорожного. Едва кончилась перевязка, старший лейтенант наклонился к переговорной трубе, отдавая команды.

— Наденьте шапку, — сказал я Задорожному. — Голову ведь застудите.

Он посмотрел на меня непонимающе, буркнул что-то и махнул рукой. Краснофлотец подал мне шапку. Я осторожно надел её на забинтованную голову старшего лейтенанта.

На том месте, где произошел таран, мы сбросили несколько глубинных бомб. Они взорвались с дребезжащим гулом, вспучив поверхность моря. Когда успокоилась взбаламученная вода, мы нашли на ней выброшенную взрывом меховую перчатку.

— Доконали, — сказал Задорожный.

С севера доносились звуки орудийных выстрелов. Я запросил по радио дозорные суда. В чем дело? Скоро поступил ответ: сторожевой корабль обнаружил вражеское судно, идущее под перископом, и расстреливает его ныряющими снарядами.

Бой продолжался и, может быть, уже достиг своей высшей точки, хотя никто из нас ещё не видел противника. Никто не видел живыми этих пресловутых «морских дьяволов».

Тогда в бою у меня не было времени для анализа, для сопоставления. Всем этим пришлось заниматься позже. Но, забегая вперед, я расскажу вот о чём.

После войны среди трофейных немецких документов мы обнаружили карту северного побережья. На ней было нанесено, хотя и не совсем точно, минное поле, преграждавшее вход в залив. Странно, что немцы, зная о минном поле, всё же полезли туда, навстречу своей гибели.

Но на той же карте легким пунктиром был отмечен проход среди мин, хотя в действительности такого прохода не существовало. Откуда же он взялся?

Только узнав от норвежцев о том, как держался в плену Кораблев, узнав легенду о гибели старого рыбака, я понял, в чем дело. Захарий Иванович дал фашистам некоторые сведения, какие они могли получить и без него. А когда фашисты убедились, что старик говорит правду, он указал этот «проход» в минном поле.

Однако командиры морских диверсантов не пошли на риск. Они проложили для смертников маршруты, не пересекавшие опасный район. Но на всякий случай, для сведения, диверсанты отметили на своих картах показанный стариком «проход».

Что же случилось дальше? Два «бибера», шедшие в паре, или проплутали в открытом море, или задержались ещё по какой-то причине. Чтобы сократить расстояние, чтобы выйти точно в срок к месту атаки, водители решили форсировать минное поле через обозначенный пунктиром «проход». Они взорвались, едва только пересекли границу минного поля. Эти взрывы и слышал я, когда стоял на мостике тральщика.

Да, старый рыбак Кораблев имел право умереть со спокойной душой! Он сделал для нас даже больше, чем предполагал. Он не только погубил два «бибера». Грохот мин, раздавшийся среди ночи, послужил для нас сигналом тревоги, предупредил о том, что атака «дьяволов» началась.

ТРЕТИЙ ВЗРЫВ

Лейтенант Йоганн Мерц издали увидел советский военный корабль. На нём несколько раз включали прожектор, голубой луч шарил по воде. Мерц определил, каким курсом движется дозорное судно. Погрузился и переждал, пока минует опасность.

Потом, примерно через час, Мерц встретил патрульный катер. «Бибер» опять ушел под воду, опять пришлось терять драгоценное время.

И вот снова вокруг пустынное море, залитое мертвенным лунным светом. Такое впечатление, будто ты один во всем мире. И каждая секунда, каждый поворот винта приближает последний миг…

Чтобы успокоить нервы, лейтенант проглотил таблетку сильнодействующего препарата. И усмехнулся, вспомнив, что говорил командир флотилии: эти таблетки придают человеку смелость дикого зверя.

Препарат сразу подействовал. Яснее заработала голова, появилось безразличие к опасности. Это было похоже на легкое опьянение, придающее силы и храбрость. Мерц знал: когда действие наркотика прекратится, наступит упадок. Но у Йоганна имелся большой запас таблеток, их хватит на весь оставшийся путь. Можно глотать одну за другой. Отравление организма? Оно наступит не раньше чем через двенадцать часов.

Лейтенант слышал отдаленные взрывы и глухую стрельбу. Значит, одного «бибера», а может и двух, русские сумели пустить на дно. Ну что же, выходит, ребятам не повезло.

На одну секунду возникла у него мысль вернуться назад, к Штумме, к своим. Ещё можно успеть… Но что ожидает там? Позор и насмешки? Не выполнил приказ — разжалуют и отдадут под суд.

Впереди гибель, но со славой. Сзади — расстрел… Нет не надо ни о чём думать. Теперь уже всё кончено.

Мерц напевает песню, но это ничего не значит, все равно он уже труп.

Ему не хватало воздуха. Хотя оксилитовый патрон ещё не отработал свой срок, Мерц сменил его. Однако от это не стало легче. Проклятое волнение — вот в чём дело. Сдают нервы. Пришлось принять ещё одну таблетку наркотика.

Лейтенант опаздывал. Его задержали два погружения смена курсов. Он сориентировался по очертаниям берега. «Бибер» ещё только приближался к входу в залив. Ровно в три часа все диверсанты должны одновременно нанестиудар. Но Мерц теперь не успеет за оставшийся срок добраться до советской базы. Тем более, что впереди оказалось ещё одно, не предусмотренное планом препятствие.

При свете месяца Йоганн Мерц увидел суда, патрулировавшие у входа в залив. Два катера ходили от берега до берега. Трудно было прокрасться мимо них незаметно.

Слева стоял на якоре корабль более крупный, чем катера. Лейтенант, присмотревшись, определил, что это тральщик.

Не имей Йоганн таблеток, он, вероятно, почувствовал бы отчаяние. Он прорвался через линию дозора, не взорвался на минах, не угодил под глубинную бомбу. И всё напрасно. Ещё одна преграда. Если даже он преодолеет её, преодолеет сети и боны, находившиеся впереди, он всё равно не успеет вовремя.

Мерц принял сразу две таблетки. Пусть всё идет прахом. Главное, не думать, не переживать. Вот там, у берега, стоит какой-то тральщик. Конечно, жалко тратить на него две торпеды, способные уничтожить крупный корабль. Это — не цель для «бибера».

Но в конце концов, лучше тральщик, чем ничего. Мерц умрет, так хоть не один…

Лейтенант опьянел от таблеток. Принял слишком большую дозу. Кружилась голова. Тело казалось пустым и легким. Он повел «бибер» к тральщику.

Вон они, русские, совсем близко. Ходят по палубе, разговаривают, наверно, и никто не догадывается, что смерть рядом. Сейчас все они взлетят на воздух. Мерцу представилось, как летят маленькие человечки и шлепаются сверху в воду. Это было интересно — Йоганн засмеялся. Потом почувствовал тошноту. На миг прояснилось в голове. «Скорей бы кончить всё это», — подумал он.

«Бибер» шёл полным ходом. Теперь уже невозможно было отвернуть. И в эту последнюю секунду Мерца вдруг охватил ужас! Нет, он не хотел умирать сам! В глубине души он всегда верил в чудо, в спасение. Он закричал, теряя сознание от страха.

Удар в грудь отбросил его назад. Перед глазами вспыхнул багровый шар. Мерц задохнулся от нестерпимой жары. И сразу же всё исчезло. Стало темно.

«Бибер» вместе с двумя торпедами врезался в тральщик.

О гибели тральщика мне сообщили по радио. Через сорок минут большой охотник застопорил ход в том месте, где произошел взрыв. От корабля ничего не осталось. Торпеды разметали его. Из экипажа уцелело несколько человек. Их далеко отбросило взрывной волной. Контуженные, оглушенные, они были подобраны подоспевшими катерами.

Майора Астахова среди них не оказалось.

Я смотрел на черную воду, ставшую могилой для моряков, вспоминал знакомые лица. Я знал командира тральщика, пожилого помощника, сигнальщиков, радистов. Простился с ними совсем недавно. Собственно говоря, на тральщике вместе с Астаховым должен был остаться и я. И ведь уходил отсюда, думая, что иду навстречу опасности.

Я курил одну папиросу за другой, машинально доставая их из пачки. Из той пачки, которую три часа назад положил мне в карман майор Астахов.

ЭПИЛОГ

На следующий день немецкие разведывательные самолеты настойчиво пытались прорваться к заливу. Фашисты хотели узнать, каковы же результаты нападения диверсантов. Взорваны ли крейсера и линейный корабль. Наши истребители сбили разведчиков.

Пять «биберов» послали фашисты атаковать базу флота. Из них два подорвались на минном поле, один был таранен большим охотником и один расстрелян ныряющими снарядами. До входа в залив сумел добраться только лейтенант Мерц.