Группа Векслера - Глеб Леонидович Бобров

Милиционеры засмеялись.

Посадка заканчивалась.

— Ладно, Туманов. Давай прощаться. Вот это — тебе. — Он протянул капитану картонную коробку и на слабые попытки возражения достаточно жестко ответил: — Даже слушать не стану!

Из вагона спустилась привлекательная молодая женщина и, подойдя к офицерам, ласково взяла Туманова за руку. Офицеры обнялись, и Никита направился к вагону.

Женщина подошла к Векслеру, обняла его, прижав на мгновение к груди, и ласково поцеловала в щеку. Потом погладила, как бы сглаживая ладошкой невидимый поцелуй, и пошла следом за мужем к ступенькам тамбура.

Мужчины внимательно посмотрели ей вслед.

Паровоз дал последний сигнал и дернул состав. К вагону бежал опаздывающий молодой парень со свернутым пакетом из промасленной бумаги в руках.

Озорно улыбнувшись, Дробот резко развернулся и крикнул проводнице:

—С беляшами не впускать! И не спрашивать почему!

Войдя в купе и перекинувшись с женой парой фраз, Туманов аккуратно положил на столик и раскрыл коробку. Там лежала в рыжей кобуре «пушка» Векслера, две полные обоймы и картонная упаковка с надписью на этикетке «50 patronier 9х23 mm Steyr». Капитан отстегнул кнопку на полированной коже и достал массивный пистолет. Видно, что он прошел и Крым, и рым: воронение стерлось по всем выступающим деталям, а на ромбообразной насечке деревянных щечек рукоятки остались многочисленные отметины.

Дверь тамбура открылась.

— Вот и ваш сосед — думала, не успеет! — Проводница пропустила вперед старшего лейтенанта с танковыми эмблемами на погонах. На груди офицера располагалась наградная планочка, где ленточки нескольких медалей однозначно указывали на его фронтовое прошлое.

— Здравия желаю, товарищ капитан! — приветствовал он милиционера, с ходу поймав глазами пистолет на столе.

— Милости просим, — по-цивильному ответил ему Туманов, убирая подарок товарища.

— Хороший ствол, надежный. Правда, тяжелый, собака, и не очень удобный в перезарядке, — как бы извиняясь, проговорил старлей, забрасывая объемный брезентовый ранец под нижнюю полку.

— Ну, все... Зацепились мужики языками за оружие, — засмеялась супруга Туманова.

В дверях вновь показалась проводница.

— У вас еще один сосед будет, но тот уже в Валуйках сядет. Я вам пока чайку заварю... С лимоном! — добавила она.

— Дмитрий, — разобравшись с вещами, протянул капитану руку танкист.

Мужчины познакомились. Старлей оказался земляком, ехавшим домой после демобилизации.

— Вам хорошо, прямо до Чебоксар доедете. А мне от Канаша еще день на подводе плестись до Цивильска, если попутки не поймаю, — смеялся он.

— Чем займешься дома?

— Не думал еще, учиться надо. Что эти лейтенантские курсы, не трактористом же в совхоз...

— Так давай к нам? В УГРО... — испытующе посмотрел на собеседника капитан, еще раз пробежав глазами по наградным ленточкам.

— Да тоже думал, но не знаю пока...

— Да-да, Т-34 потянул, как направили, а тут «не знаю»?

— Так там приказали, а тут самому надо выбрать — на всю жизнь.

— Это точно, — подтвердил Туманов. — На всю жизнь, не поспоришь...

Подходя к зданию областного УВД на улице 10-я линия, Векслер обратил внимание на милиционеров в фартуках, красящих забор, который закрывал боковой проход к зданию.

Поздоровавшись с командовавшим работами Сретенским, поинтересовался:

— Где вы такую краску берете? — Он кивнул головой на глубокий, с явным фиолетовым отливом шоколадный цвет свежевыкрашенных плоскостей. — Половина Камброда с такими ставнями и палисадниками...

Областник в ответ хитро улыбнулся.

— Ты, Женя, просто человек непрактичный. Что ты будешь на гражданке делать — ума не приложу! Смотри. Берешь десятилитровое ведро сурика с паровозостроительного. Смешиваешь с литром эмали кобальта с лакокрасочного... Готовченко!

— Ну ты даешь! — хмыкнул отставник.

— Только полковнику не рассказывай, — засмеялся вслед майор.

Поднявшись на второй этаж, Евгений Павлович по привычке без стука вошел к криминалистам.

— Всем привет, астрономы!

Его радостно встретили и усадили за стол напротив Эдуарда Константиновича. От чая Векслер отказался, внимательно приглядываясь к привычной обстановке.

Эдик, по обыкновению, тут же зарылся в бумаги. Зоя сидела за микроскопом. Рядом с мученическим выражением лица страдал над учебником ее одиннадцатилетний сын Коленька. В глубине за дверью лаборатории возилась Зинка.

— Что учишь? Математику? — спросил он у мальчика.

— Если бы, — ответил тот и показал раскрытую хрестоматию. — Отсюда и досюда, — ткнул он пальцем в разворот.

— ...Под ним сидел, и кот ученый свои мне сказки говорил», — прочел милиционер. — Это очень легкие стихи. Ты умеешь что-либо более сложное?

Коленька два раза неопределенно пожал плечами и с надутыми губами продолжил пытку зубрежкой.

— Ну стрелять, например, ты умеешь?

Зоя хмыкнула, озорно глянула на майора и снова нырнула в свои окуляры. Эдик, чуть приподняв бровь, отложил раскрытое дело и потянулся за бумагами в углу стола.

Мальчик, не сводя удивленного взгляда с милиционера, отрицательно помотал головой.

— Если хочешь, могу тебя научить, — продолжил Векслер.

— Дядь Жень, ты ж пистолет должен был сдать, — хихикнула, не отрываясь от своего микроскопа, криминалист-биолог.

— Ничего страшного, в нашем тире есть из чего выбрать, или у мамы ее ТТ возьмем...

— Зоя, я к Сретенскому, буду через полчаса... — кинул на ходу начальник криминалистической службы и, подхватив папку, ловко выскользнул из кабинета.

Та кивнула и подкрутила шкалу.

— Мама не даст... Велика радость — после работы переться в тир, а потом еще эту железяку чис... — Она вдруг, замерев на неуловимое мгновение, осеклась на полуслове. Наконец оторвавшись от окуляров, женщина ошарашенно уставилась на отставника: — Дядя Женя, ты серьезно?!

— Конечно. Постреляем, потом сходим куда-нибудь поужинаем. Не всю жизнь ведь в кабинетах чахнуть. — Он подмигнул мальчику. — Пойдем, Николай. На свежем воздухе маму обождем...

Когда