Группа Векслера - Глеб Леонидович Бобров

замызганной кровью вышитой рубахе навыпуск. Пистолеты Векслера и Туманова в унисон «гавкнули» по три раза, автомат бандита с торчащим справа магазином полетел на улицу, а сам он со всего маха насадился грудью и подмышкой на столбы плетеного забора палисадника. Пытаясь сняться с кольев, мужчина хрипел, захлебываясь кровью, и сучил ногами, скользя рукой по ивовой изгороди.

— Отставить! — резко осадил майор двинувшегося было к раненому солдата. — Пусть так подыхает... — И, проследив взгляд напарника, кивнул на автомат преступника: — Говорил же, «бергман»!

***

Проводив глазами машину медиков, Туманов прошел во двор.

В центре, аккурат меж руинами дома и чуть чадящими развалинами флигеля, по всему двору разлетелись кольца и куски копченой колбасы, выброшенные взрывом из сарая.

Солдаты стаскивали в рядочек под забор убитых бандитов. Тут же на расстеленной простыне складировали их оружие.

Накрытые покрывалами тела милиционеров и собаки были видны за пределами усадьбы, на дороге, где суетились у двух мотоциклов оперативники Плакиды.

Сам старший оперуполномоченный стоял возле армейского майора в центре двора, вытирая платочком сияющую на солнце лысину, и смотрел на проходящего мимо Никиту Степановича.

— Где Сретенский? — спросил тот.

— Уехал давление мерить... — ответил старлей.

— Так как, капитан, доблестный оперсостав поделится с дружественными армейцами колбасой?! — поинтересовался военный.

— Она с человечиной, — на ходу бросил Туманов.

Тот скривил нижнюю губу.

— Так ты же говорил: полицаи.

— Цирроз гангрене не помеха...

Подойдя к шеренге вытянувшихся тел бандитов, капитан внимательно на них посмотрел. Седой дед, двое молодых мужчин, женщина лет тридцати, с ног до головы покрытая мукою, Культя с раздавленными броневиком ногами и протезом, часть ноги с порыжевшей от спекшейся крови парусиновой туфлей.

— Где бабка и гаденыш? — поинтересовался он у Плакиды.

— Старуха застряла башкой вниз, — ответил за старлея военный. — Дом в подвал сложился, быстро не достанем. И она там, и мелкий... Но тот — по частям, — добавил он.

— Кто из них Вадим Попытченко? — спросил Туманов у старлея.

Тот в ответ лишь пожал плечами и кликнул одного из участковых Дробота.

— Кто из них Вадим?

Подошедший лейтенант внимательно посмотрел на убитых и ответил:

— Да нет его тут...

— Точно?! — повернулся к нему капитан.

— Да, конечно. Я Вадько лично знаю... К нему никог...

— Еще тела есть? — перебил его Никита Степанович.

— Нет, — ответил за всех армейский офицер.

— Плакида, сколько у тебя людей и транспорта здесь?

— Да все практически, — ответил старлей. — Два мотоцикла, можем и третий завести... Дробота.

— Кто знает, где работает Вадим?!

— Так в депо... Водитель он там, — ответил каменнобродский лейтенант.

— По коням! — скомандовал Туманов и направился к воротам.

У собачьей будки он остановился. Обезумевший от страха кобелек, крупно дрожа, забился в самый дальний угол и тихонько поскуливал.

Капитан вытащил из кармана галифе «штайер» Векслера и с двух шагов, прямо сквозь доски, пристрелил его с первого раза.

— Ты что творишь?! — ошарашенно спросил проходящий мимо Плакида.

— Так надо, — ответил ему Туманов.

Милиционеры сели на два мотоцикла. Старлей на ходу забрал у одного из своих оперов ППШ с коробчатым магазином.

— Это что теперь — и свиней в расход пускать?! — глядя им вслед, удивленно спросил майор.

***

Два мотоцикла одновременно влетели в широкие ворота депо. Доехав до самых гаражей, они разделились: Туманов со старлеем и еще одним опером в цивильном кинулись к входу, трое других милиционеров мигом заблокировали всю шеренгу гаражных боксов.

— Попытченко?! — на бегу увлекая за собой вышедшего навстречу мастера, кинул Туманов.

Тот, рванувшись следом на ними, влетел в бокс, перешел на шаг и крикнул суетившимся под полуторкой водителям: «Вадько! Иди сюда, быстро!»

Один из шоферов вдруг пулей вылетел из гаражной ямы и, отшвырнув тряпку, стремглав кинулся к проему у противоположной стороны бокса. Оперативники ринулись за ним.

Захлопнув за собой дверь, тот задвинул засов и кинулся дальше вглубь раздевалок.

Капитан, два раза дико дернув за ручку, со второго выстрела вынес запор и первым рванулся вперед.

Влетев в раздевалку, оперативники едва успели пригнуться, когда три раза хлопнул пистолет. Пули, звонко рикошетя от железных шкафчиков, прошли мимо.

Вскочив на высокий подоконник, Попытченко успел уже на полкорпуса выбраться в распахнутое окно, но отпускать его никто не собирался. Туманов прицельно всадил ему пулю в зад, а Плакида для острастки дал еще длинную очередь над головой. Бандит, истошно завыв и схватившись за ягодицу, грохнулся под шкафчики. Упав, он перевернулся на спину, сел. И, продолжая орать, швырнул «горбатый маузер» прямо под ноги капитану.

Тот на мгновение остановился и, наступив на пистолетик ногой, отправил его, словно шайбу, по кафелю назад — прямо под бок уголовника. Тот замер, даже перестал выть и уперся взглядом в Туманова. Капитан поднял «штайер». Бандит все понял, заорал и закрылся двумя вытянутыми к милиционеру руками. Тяжелая пуля, пробив обе ладошки, снесла половину черепа, оставив болтаться на какой-то белесой сопле окровавленный, бесцветный глаз.

***

Когда милиционеры вернулись к усадьбе Попытченко, военных там уже не было. По руинам деловито перемещались эксперты-криминалисты областного управления МВД, стояли несколько представителей милицейского руководства, прокуратуры и гражданских властей.

Начальник городского ОВД и офицер в форме майора МГБ негромко переговаривались отдельно прямо перед шеренгой разложенных на земле тел. Увидев подчиненных, подполковник глянул на Туманова и перевел вопросительный взгляд на офицера напротив.

— Капитан, если подтвердится информация о расстреле сдававшегося преступника, пойдете под трибунал... — Майор пристально разглядывал капитана в упор.

— Он убит при задержании, оказал вооруженное сопротивление, — выдержав взгляд, спокойно ответил капитан.

— Та мы все стреляли, он же до последнего отбивался,