Заговор врагов - Эдуард Даувальтер

людьми. Ягода распорядился установить слежку за членами руководства страны, прослушку их телефонных переговоров, он хотел знать все и об каждом. Для этого использовались силы Оперода НКВД, которые хорошо делали свою работу.

Особую важность Ягода видел в роли Карла Паукера, начальнике охраны руководства страны. Однако он не мог завербовать самих телохранителей членов Политбюро, нач. охраны Сталина Власик был предан своему долгу. Поэтому задачей Паукера было завербовать побольше людей для успеха плана. Уполномоченный НКВД СССР при СНК РСФСР Г. Прокофьев рассказывал:

«Роль Паукера, по словам Ягоды, в перевороте особо ответственна, так как именно он должен был отобрать людей у себя в аппарате и в охране и воспитать их в духе личной преданности Ягоде и беспрекословного выполнения его приказов. Это проделывалось под различными предлогами. Например, вдруг Ягода предлагал воспитывать и подбирать людей то в духе мушкетеров Дюма, то в духе участников ордена иезуитов и проч. Это дело он поручал, кроме Паукера и Воловичу.

Практически во время переворота Паукер должен был произвести с отобранными людьми арест всех членов ПБ и правительства во главе со Сталиным. Это он должен был сделать после того, как выходы Кремля будут заняты войсками НКВД. Ягода использовал Оперод очень тонко и осторожно, как разведку за тем, что делают члены ПБ, члены правительства, лично Сталин. »118

Планы переворота, однако постоянно буксовали из-за растущего давления Сталина, который все больше подозревал, что за группой зиновьевцев есть нечто большее. Кроме того, Ягода стоял на той позиции, что надо ждать помощи извне, когда Германия и Япония бы напали на СССР. Сам плетя паутину он действовал очень конспиративно, редко с кем обсуждал такие дела.

В итоге Ягода сумел наладить тотальный шпионаж за руководством страны, ему каждый день докладывали о том, что делают лидеры страны: куда идут или ездят, с кем встречаются, о чем говорят и т.д. Кроме этого в окружение членов Политбюро проникли информаторы НКВД. В кабинете Ягоды установил специальный аппарат для прослушки телефонных разговоров членов Политбюро. Ягода считал, что надо знать все о тех, кого собираешься свергать.

Встреча в Мерано

Пока Ягода разворачивал дело против провалившихся зиновьевцев-троцкистов, Николай Ежов уехал в отпуск, в столицу Австрии Вену. Поездка была под предлогом "лечения", хотя на деле Ежов был здоров, фальшивый диагноз о "болезни" был нужен для того, чтобы выбраться из страны и свободно встретится со своими германскими начальниками. Ежов спросил своего связного д-ра Нордена, что ему делать и тот порекомендовал ему поехать в Мерано, это курорт в итальянских Альпах. Норден сказал, что он там встретит своего начальника разведки, которому они все подчинены. 44

Ежов прибыл в Мерано и стал ожидать встречи. Вскоре туда приехал Давид Канделаки, также под предлогом "лечения", торговый представитель СССР в Германии и шпион германской разведки. Туда также приехал нарком ИД Литвинов и полпред СССР в Италии Штейн. Последние два приехали только ради отдыха и не имели отношения к предательским делам Канделаки и Ежова. Затем туда приехал и видный немецкий генерал барон Курт фон Гаммертштейн (Хаммерштейн). Он был тем, с кем ожидал встречи Ежов. Генерал Гаммерштейн давно был большим специалистом по России, приезжал в СССР, был в Москве, Казани, беседовал с Ворошиловым, пробивал вопросы военного сотрудничества. Он же руководил военной разведкой по России.

В Мерано Гаммерштейн приехал вместе с польским министром торговли, которого Ежов более не видел. Затем приехал вербовщик Ежова доктор Энглер. Самого Николая Ивановича не сразу пригласили к генералу, сначала с ним вступил в контакт Канделаки и Ежов это видел. В одном из следующих дней Энглер пригласил Ежова на прогулку по местному парку и там они встретились со своим начальником. Немецкий генерал не владел русским и Энглер был переводчиком. Гаммерштейн дал понять Ежову, что немцев более не устраивает его роль информатора, они хотели большего. Он сказал, что хотя и доволен тем, что получал от Ежова, но добавил:

«Но, все это чепуха! Занимаемое вами положение в СССР таково, что мы не можем удовлетвориться передаваемыми вами сведениями. Перед вами стоят иные задачи, политического порядка. Вы имеете возможность не только информировать нас, но и влиять на политику советской власти».44

Гаммерштейн перешел на тему военно-политического заговора, сказав Ежову, что им известно о нескольких группах в РККА, стремящихся к перевороту. Гаммерштейн обрисовав намерения военных, сказал что СССР может избежать плохих последствий, если пойдет на уступки. Ежов поинтересовался, как хорошо они знают о раскладе сил в РККА. Гаммертшейн ответил:

«С нами связаны различные круги ваших военных. Цель у них одна, но, видимо, точки зрения разные, никак между собой договориться не могут, несмотря на наше категорическое требование».

Судя по этому, немцы очень хотели сплотить заговорщиков, чтобы те играли по их правилам. Это значило бы дожидались войны и когда Германия нападет на СССР, помогли бы одержать быструю победу, ударив по режиму Сталина с тыла, развалив фронты, открыв немцам все дороги. Но военные в РККА друг друга часто не переносили, несмотря на то, что они были против Сталина. Гаммертшейн из всех военных выделил лучшего – маршала А. Егорова, с которым хорошо знаком. Причина почему он выбрал Егорова была проста: маршал более чем другие военные заговорщики верил, что свержение Сталина должно произойти в сотрудничестве с Германией, с применением германской армии.

Гаммерштейн дал первое указание Ежову: используя все имеющиеся возможности сплотить военных заговорщиков и убедить их в необходимости союза с Германией. На этом первая встреча закончилась, и она была не последней. На второй встрече Гаммерштейн уже задавал вопросы про убийство Кирова, про анти-сталинские силы в ВКП (б). Ежов рассказал об этом и добавил, что положение наркома Ягоды пошатнулось, вероятно Сталин все меньше доверял ему.

Гаммерштейн сказал:

«Было бы очень хорошо, если бы вам удалось занять пост Ягоды.»

Ежов ничего не обещал, сказав, что это зависит не только от него. На третьей встрече они снова говорили о военных делах и в конце Гаммерштейн попросил передать привет маршалу Егорову. Тогда же стало ясно, что Канделаки будет его новым связным. 44

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. ВСКРЫТИЕ БЛОКА ПРАВЫХ И ТРОЦКИСТОВ

Разоблачение на первом московском процессе

Сталин никогда полностью не доверял наркому Генриху Ягоде, но у него не было веских причин для его снятия с такого важного поста, кроме своей интуиции. Ягода был "чист" и у него в биографии было лишь одно пятно, это когда Бухарин в разговоре с Каменевым в 1929 г. сказал, что он с правыми. С тех пор прошло много лет, но это нельзя было просто забыть.

Ягода вспоминал:

«Я всегда чувствовал к себе подозрительное отношение, недоверие, в особенности