Заговор врагов - Эдуард Даувальтер

был влюблён. Но все это было частью плана по сведению в могилу самого Горького-отца. Ранее директиву на устранение Горького давал Троцкий. Ягода сказал Левину, что центр право-троцкистского блока приказал убить Максима Пешкова. В этом принял участие Петр Крючков, самый близкий к Горькому-отцу человек, который попался на растрате денег и Ягода шантажируя его этим завербовал его. К делу привлекли докторов Виноградова и Левина.90

Ягода приказал Крючкову спаивать Максима, зная о его давних проблемах с алкоголем, но это не работало, как задумывалось. Тогда Ягода потребовал оставить Максима на морозе, чтобы он простыл, а затем им займутся ягодинские врачи-вредители. 2 мая Крючков и Максим отправились на дачу Ягоду "Коммунарка" и выпивали там. По возвращению Крючков оставил его в бессознательном состоянии на скамейке за пределами ограды, это был холодный вечер. Максим был в одной рубашке. Неизвестно сколько он там бы просидел, но его увидела няня, после чего завели в дом. Но было поздно, он заболел. 91

3 мая у него была температура 39,5, врача, однако не вызвали, хотя семейный врач Олимпиада Черткова просила об этом. На следующий день приехал доктор-вредитель Левин, который сделал вид, что все в порядке, грипп в легкой форме. Так он и угасал бы в неведении, но к Горькому приехал доктор Бадмаев и по просьбе отца осмотрел сына, выявив у него крупозное воспаление легких, это крайне опасно. Бадмаев задал логичный вопрос, почему доктор Левин не диагностировал у Максима опасное воспаление? Узнав об настоящем диагнозе Максим хотел обратиться за помощью к неврологу А. Сперанскому, но Крючков отговорил его от этого. Вместо Сперанского приехали Левин и Виноградов. Они дали Максиму какие-то таблетки в обход доктора Чертковой.

По их замыслу Максим должен был вскоре умереть, но 7 мая он вдруг пошел на поправку. Ягода был возмущен, потребовав принять меры. Доктор Виноградов предложил напоить его шампанским и это привело к расстройству желудка, что было опасно при еще не спавшей температуре. Его состояние ухудшилось.

Максим Горький осознав всю серьезность положения созвал консилиум врачей, который рекомендовал применить терапию по методу Сперанского. Но Левин и Виноградов выступили против. В ночь на 11 мая у Максима появилась синюха, доктор Сперанский приехал и сказал, что лечить его поздно. 88 Вскоре Максим умер. Его смерть стала тяжким потрясением для отца, который утратил вкус к жизни.

Следом принялись за доведение до смерти самого Горького. Крючков сначала хотел уклониться от этого, но Ягода пригрозил ему что свалить на него всю ответственность за смерть Максима Пешкова. По указанию доктора Левина Крючков простужал Горького на долгих прогулках, устраивал сжигание костров, дым от которых пагубно действовал на больные легкие Горького. Зиму 1935-1936 году Горький провел в Крыму, затем по настоянию Крючкова вернулся в Москву, это было сделано, потому что в Крыму было тепло, а в Москве холодно. Члены семьи Горького были против этого, говорили, что по столице бродит грипп, но писатель снова послушал своего секретаря, который передал настоятельную просьбу Ягоды выехать.

27 мая Горький вернулся в Москву и 31-го приехал к внучатам, которые были больны гриппом, 31 мая он заболел. Прибывший Левин снова поставил фальшивый диагноз легкий грипп, но потом сам Горький сказал, что у него воспалений легких. Левин снова посетил Горького и признал факт поражения легких. Тогда началось его "лечение", которого не было. Горького бросили умирать без помощи. 88 18 июня 1936 г. он умер.

Убийство экипажа Леваневского и другие подозрительные авиационные происшествия

Еще одно преступление, которое стоит внимания, это саботаж и фактическое убийство экипажа Н-209 в августе 1937 года. Это преступление было совершено А. Туполевым, который целенаправленно срывал дальние полеты. В 1933 году он предпринимал меры для срыва полета М. Громова для установления рекорда мировой дальности, который тот все-таки поставил и в 1935-37 гг. Туполев срывал полеты С. Леваневского. Первый раз он саботировал полет экипажа Леваневского в 1935 г., когда во время перелета по маршруту Москва – Северный полюс – Сан-Франциско у туполевского АНТ-125 начало протекать масло. Потом все списали на то, что мол готовившие машину инженеры перезалили масла, Леваневский не счел это случайной ошибкой и заявил:

«Это вредительский самолёт, и построил его – вредитель! ....Да, я настаиваю – это вредительский самолёт, и сделал его вредитель! Прошу застенографировать мои слова. Я этому конструктору не доверяю и никогда не сяду в его самолёт!»92

Он не назвал имя Туполева, но это было очевидно. Возможно этими словами он подписал себе смертный приговор, авиаконструктор-вредитель точно решил его прикончить. 13 августа 1937 года Леваневский с экипажем из 5 человек на самолете ДБ-А с номером Н-209 намеревался перелететь через Северный полюс, но во время полета экипаж сообщил об отказе правого двигателя и затем в 14:49 связь пропала. Их так и не нашли.

Леваневский летел не на туполевском самолете, но у его недоброжелателя были длинные руки, каким-то образом один из подручных Туполева Леонид Кербер оказался в первоначальном списке экипажа в качестве радиста. Он также мог повредить двигатель, приборы навигации и т.д. Кербер имел личные причины ненавидеть советскую власть, он был из дворянской семьи, первого сословия, которых революция лишила привилегий. Его дядя вице-адмирал М. Шульц был расстрелян чекистами в 1919 г. Отец адмирал Л. Кербер бросил флот, семью, бежал в Англию, где и умер.

Кербер конечно же не полетел с экипажем Леваневского, он в ходе процесса подготовки он вышел из состава экипажа. 93 Материалов по этому делу в открытом доступе нет, но логично предположить, что, заведомо зная, что самолет поврежден саботажниками он отказался на нем лететь или вовсе не собирался изначально, будучи одним из саботажников.

Были еще несколько авиационных происшествий, вызывающих подозрения. Первое после формирования оппозиции произошла катастрофа АНТ-9 под Наро-Фоминском. Погибло трое высокопоставленных военных – зам. штаба РККА В. Триандафиллов, глава управления механизации и моторизации К. Калиновский и сотрудник штаба РККА М. Аркадьев. Все списали на случай, полетели в нелетную погоду на малой высоте и задели дерево.

Была ли случайностью гибель сразу двух важных людей для обороноспособности СССР, крупнейшего на тот момент военного теоретика РККА и теоретика бронетанковых войск? Смерть Триандафиллова помогла освободить место для других, уже вредительских теоретиков, таких как Михаил Тухачевский.

Еще одна катастрофа произошла под Подольском 5 сентября 1933 года, там погибла группа руководителей авиации: начальник глававиапрома и зам. наркома тяжпрома В. Баранов и его супруга, нач. главупра А. Гольцман, его заместитель А. Петров, директор авиазавода №22 С. Горбунов и член Президиума Госплана В. Зарзар. Снова одна и та же картина – плохие погодные условия