Золотой идол викингов - Людмила Львовна Горелик

Вячко прошел по всему дому – девочки не было нигде.

«Наверное, ушла в лес, испугавшись болезни… – что ж, конец в любом случае близок – и там вряд ли спасется, пропадет», – равнодушно думал Медведь.

Он и сам был готов к близкой смерти – такая, видно, судьба, так решили боги.

К удивлению братьев, коток Мышебор отнесся к исчезновению Агнеты равнодушно. Он сидел рядом с Медведем возле Сиггурд и мирно, как ни в чем не бывало умывался.

– Глупый ты зверь, ничего не понимаешь, потому спокоен, – обратился к нему Медведь. – Скоро умрет Сиггурд, умру я… Ты умрешь тоже – не выживешь ты один. Окрестные дома пустые, никто тебя не возьмет, никто не накормит. Сюда придут волки, кабаны. Скорее всего, они сожрут тебя…

Мышебор перестал умываться, слушал его внимательно. Но конечно, он не понимал слов и потому оставался спокойным.

Стукнула дверь.

– Мир дому сему! – послышалось от порога.

Медведь оглянулся, Вячко тоже прервал свое занятие.

Возле двери стоял высокий старик в черном до пят плаще и с ним Агнета.

Людей в таких одеждах они уже видели. Их много было в Смоленске, куда Вячко ездил по торговым делам, пару раз брал и Медведя с собой.

Смоленск – город в одиннадцати верстах от Свинечска. Он стоит на большой реке Днепр. Тамошние жители многими ремеслами занимаются, тоже и ладьи катают, а недавно там построили красивый храм. Только этот храм посвящен христианскому богу, в Смоленске много христиан. В этот город приплывали по Днепру из Киева, убедили жителей креститься, теперь храмы здесь строят.

Медведю непонятна их вера, странная какая-то. Приходили они и в Свинечск, давно уже, несколько лет назад. Они называли себя христиане и еще православные.

Они рассказывали, что бог только один, и призывали отречься от своих богов, поверить в их единственного бога. Рассказывали и про Сына Божия – это была история о необходимости самоотречения и жертвы.

Жителям Свинечска она показалась тогда какой-то несообразной. Как можно всех любить? Люди разные, они всегда враждуют, воюют… Без этого не проживешь.

Однако пока Свинечск без большой крови обходился. Варяжские боги, боги русичей уживались в Свинечске мирно. Они были во многом похожи и совершенно не задевали друг друга. С проплывающими на ладьях из варяг в греки или из грек в варяги жители Свинечска тоже умели договариваться – да проезжие в них и нуждались. Их торговые отношения связывали.

Поэтому свинечсцы тогда над проповедниками христианства посмеялись.

– Ишь чего захотели! – говорили местные старики. – Один только бог! Да еще и сыну своему не помог… Наши боги нам помогают, а то что их много – так от этого помощь больше. Один в одном поможет, другой в другом. Как это один только бог? Что ж он один сделает? Глупости какие-то рассказывают. Вот и своего сына он не смог спасти… Как же он нам-то поможет?! Нет, мы от своих богов не отречемся!

Трезвый практический ум жителей Свинечска отказывался принимать идею самопожертвования… Они хорошо знали, что жизнь сложная и жестокая. Если и сам щеку подставлять будешь, что ж это получится? Нет, не выжить с их одним богом! Мы уж лучше нашим помолимся. И люди в длинных одеяниях – черных, а иногда расшитых золотом – не стали спорить. Покачали головами и ушли.

И вот сейчас, когда нагрянула настоящая беда, православный священник стоял на пороге опустевшего дома Вячковых рядом с девочкой Агнетой.

– Вячко, – робко сказала Агнета, – не сердись на меня. Я была в отчаянии, не понимала, что делаю, что-то вело меня. Я пошла куда глаза глядят и дошла до Смоленска. Там сидела на площади и плакала. Отец Симеон подошел ко мне. Он служит в православном храме. Он обещает помочь.

– Чем же он может помочь, когда все умерли, и Сиггурд умрет скоро… – хотя обращалась она к Вячко, ответил первым Медведь. – Чем же тут можно помочь? А волхвы уже волхвовали, все обряды провели – не поможет тут ничего.

Медведь говорил тусклым безжизненным голосом, почти без выражения. Он не испытывал злости к этому чужому человеку – отцу Симеону. В нем