Сибирский редактор - Антон Нечаев

К кому обратиться сейчас? К руководителям страны под названием Российская Федерация после последних соглашений с Китаем обращаться абсурдно: иначе, как национальным предательством эти соглашения не назовешь. Что-либо подробно здесь объяснять также бессмысленно, любой здравомыслящий человек понимает, что отдавая национальные недра, фактически все, что у нас есть, запуская на свою малонаселенную территорию несколько сотен тысяч граждан соседней страны, более крепкой экономически и демографически, мы наверняка эту территорию потеряем. Причем в самое ближайшее время. Здесь самая любимая российская присказка последних лет „на наш век хватит“ уже не сработает. Не хватит. Русское население при таком раскладе будет вытеснено из Сибири и Дальнего Востока более жизнеспособными новыми поселенцами. Китаю даже воевать с нами не придется. Мы сами уйдем, покорные и проигравшие. Преданные собственным преступным правительством.

Может быть, обратиться к россиянам? „Дорогие россияне“ – с эдакой комичной ельцинской интонацией? Но „россиянам“, как многие понимают в Сибири, дела до сибиряков нет. Большинству, проживающему с европейской стороны Урала, мы кажемся незначительным людским довеском к основной нации, а сибирская и дальневосточная земля, фактически колония России, по мнению этих самых пресловутых „россиян“ создана лишь для того, чтобы бесконечно поставлять ресурсы, дабы им там, в метрополии (особенно в столицах) жилось светло и вольготно. А здесь хоть трава не расти. И не растет.

Хотел бы я, мечтал обратиться к сибирякам. Не к легкомысленным обитателям Сибири, никак с этой землей не связанным, готовым в любой момент сорваться и лететь туда, где сытнее кормят, а к тем, кто врос в эту землю, кто любит эту страну – Сибирь; для которых побег из Сибири даже в европейскую часть РФ сродни эмиграции. Но боюсь, таких у нас меньшинство. Единицы. Почему-то весомее, престижнее считать себя „россиянином“. Хотя было у нас движение областничества, и многие знаменитые на весь мир сибиряки говорили о нашей особости (в частности В. П. Астафьев), но мало кто захотел эту особость принять. (В этом завидую канадцам и австралийцам, бесповоротно отличившим себя от британцев-колонизаторов. Океан ли, спасительно отделивший эти колонии от метрополии, помог в формировании самосознания этих народов, или издревле присущее британцам чувство собственного достоинства, коего у нас, русских всегда дефицит – не знаю.)

Пожалуй, только к этим трем-пяти-десяти сибирякам обращаться и стоит. Но что им сказать? Как мы, единицы, можем остановить лавину вранья и предательства, основа которым неуемная жажда роскоши и сверхприбыли правящей российской знати? Что нам остается: по-бабьи плакать или по-мужски взять оружие (не против китайцев даже, а против „своих“ иуд-отщепенцев)? Вряд ли это поможет. Хотя и плакать хочется. И стрелять.

Плакать об уникальной сибирской культуре, безжалостно уничтожаемой русскими, а с приходом в Сибирь КНР обреченной на бесследное исчезновение (навряд ли граждане Китая, по крайней мере, на первых порах, отнесутся к этой земле, как к собственной). Плакать о людях и языке, покидающем эту землю. О том, какой мы ничтожный народ, набравший в свое время земли и не могущий таким добром распорядиться; народ, с уникальной тягой к самоуничтожению: вместо того, чтоб поддерживать и воскрешать собственные производство, культуру, психическое и физическое здоровье, мы готовы отдаться первому встречному, чтобы он владел нами. Лишь бы ничего не делать самим, самим себе патологически не доверяя.

Вы, друзья, братья, сородичи, в Сибири живущие и Сибирь знающие: коли нет у нас сил и решимости встать, выйти, сказать, с бранью ли, мордобоем, но свое решительное нестыдное протестующее слово, кишка тонка или просто мало нас, не услышат, а услышат – заглушат, убьют: запоминайте тогда эту природу, запоминайте нашу тайгу, тундру, реки. Наши красивые четырехсотлетние города. Чтоб хотя бы в памяти нашей все это осталось. Чтобы дети наши знали, о том, где мы жили, о том, как нас предали. Чтобы помнили об этом предательстве сколь возможно долго. Нет, не мстили. Только помнили…»

28

Ученый-заключенный В. Данилов отвечает:

«Получил твое послание „Сибирякам“. Я был удивлен не меньше тебя этим эпохальным договором о совместном с Китаем освоении полезных ископаемых. Честно говоря, я давно не мог понять, почему Москва так долго тянула со сдачей всей Сибири в концессию. Как теперь понял, просто шел торг. Китай выбран по простой причине, в нем ни парламента, ни судебной системы, ни демократии, а значит очень просто и надежно можно использовать коррупционные схемы (откаты) нашим чиновникам.

А так, ты совершенно прав. С народом обращаются так, как он это позволяет. Ошибочность твоего тезиса только в одном. Ты считаешь, что имеют только сибиряков. Да нет, имеют всех россиян за вычетом чиновников и их обслуги. Мне думается, что бороться за достойную жизнь нужно через пропаганду. Сейчас информация более доступна, чем в прошлом веке. Известно, что рано или поздно количество информации переходит в качественную переоценку жизненной позиции и, соответственно, поведения.

Спасибо Китаю. Через него у нас повысится внимание в народе к экологии при добыче сырья в Сибири. Когда свои гадят и уродуют природу – это одно, а вот когда это будут делать китайцы – это совсем другое дело.

Великая сверхдержава – сырьевой придаток Китая. Наконец-то вся эта словесная шелуха осыпалась и видно: кто мы и где мы есть.

Вся проблема не в чиновниках, а в народе. Как сказал кто-то из великих: нужно заниматься улучшением нравов в народе.

Со времен Макиавелли известно: если вы позовете народ грабить, он отзовется на этот призыв гораздо охотнее, чем на призыв охранять нажитое добро от посягательств других.

Именно возможность грабить и растлевает наш народ.

Добыча сырья в масштабах, превышающих объемы, что необходимы для внутреннего употребления, есть не что иное, как грабеж наших будущих поколений. Та земля, на которой мы живем, досталась нам от предков, поэтому мы не полновластные ее хозяева, а должны в более лучшем ее состоянии передать своим потомкам.

Эта совершенно простая мысль и есть национальная идея любой страны, и для нас это также справедливо. Чего они ищут, эти „мудрецы“?

Оставь землю после себя лучше, чем получил. И все! Больше ничего не надо!

В целом мое мнение об этой российско-китайской кооперации в добыче полезных ископаемых положительное. Как говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло. Нет худа без добра. Есть слова, и есть дела. Теперь можно судить уже по делам о политике власти. Есть основа для контрпропаганды ура-патриотизма ЕР. Угроза китаизации немного всколыхнет и разбудит спящий народ. Может, начнет работать и больше любить свою землю.

Определенно могу сказать одно: не ту страну выбрали для стратегического партнерства. И еще более определенно, чем больше будет развиваться сырьевой сектор экономики, тем больше он будет давить инновационный.

Модернизация экономики, высокотехнологичные отрасли представляют смертельную угрозу для сырьевой, и она будет только на словах поддерживать их, а на деле саботировать и подавлять. Выдавливать заграницу, как кукушонок из гнезда. Это видно, об этом надо говорить.»

29

В июле месяце еще один Валя, оплакивая Сибирь, двинулся в экологическое путешествие по всем великим сибирским рекам. Несколько его подхалимцев подобрали ему, известному и могучему, подходящую компанию из критиков, молодых начинающих литераторов и телевизионщиков. На судах малого типа они двинулись «по ангаре, по ангаре» и так додвигались почти до северного полярного круга, попутно постреливая дичь и ловя тайменьшат на самоловы. Далее, отдохнув и устав одновременно, развернулись на юг и на быстрой скорости спустя трое суток вошли в наш видавший виды, потрепанный и захламленный речной порт, в котором десятилетие уж ржавели превращенные в рестораны теплоходы финского и немецкого производства.

Валентин Галактионович, сойдя на берег, своим фирменным горьким взглядом, призванным выражать боль русской литературы, ее переживание за все и вся на этой планете, оглядел убогий портовый пейзаж и скромную кучку встречающих, тоскливо сплюнул на новенький, с пылу с жару асфальт, сел в специально пригнанный для встречи классика мерседес и покатил на пресс-конференцию. Свита ехала сзади в битком набитой «газели».

На встрече с Валентином Галактионовичем однажды я уже побывал. В здании местного пединститута, в самой большой аудитории, напичканной под завязку симпатичными студенческими девичьими телами, Валентин вещал своим глухим голосом о том, о чем он вещает постоянно в течение последних пятидесяти лет: о природе, о нашем скудоумии в обращении с ней, о нашем варварстве в обращении с ней и друг с другом, о все возрастающей безответственности поколений и т. д.