Трагедия господина Морна - Владимир Набоков

Открывает окно; с улицы внизу слышны быстрые голоса.

ПЕРВЫЙ ГОЛОС:

…дом.

ВТОРОЙ ГОЛОС:

Ладно! Не уйдет он.Все выходы?

ПЕРВЫЙ ГОЛОС:

Все…

ТРЕМЕНС:

Можно и захлопнуть…

(Закрывает окно.)

КЛИЯН:

(мечется)

Спаси меня… скорее… Дандилио…куда-нибудь… я жить хочу… скорей…успеть бы… А!

(Кидается прочь из комнаты в дверь направо.)

ТРЕМЕНС:

Как будто и конец?

ДАНДИЛИО:

Да, кажется.

ТРЕМЕНС:

Я выйду к ним, чтоб Эллане видела. Ты чем питаешь этуоранжевую птицу?

ДАНДИЛИО:

Ей полезныяички муравьиные, изюм…Хорошая, не правда ли? А, знаешь,попробуй на чердак, затем — по крыше…

ТРЕМЕНС:

Нет, я пойду. Устал я.Направляется к двери, открыл ее, но Капитани четверо солдат оттесняют его обратно в комнату.

КАПИТАН:

Стой! Назад!

ТРЕМЕНС:

Да, да, я — Тременс; только потолкуемна улице…

КАПИТАН:

Назад. Так.

(Солдату.)

Обыщи-каобоих.

(К Дандилио.)

Ваше имя?

ДАНДИЛИО:

Вот, табакпросыпали, эх вы! Кто ищет имяу человека в табакерке? Можновас угостить?

КАПИТАН:

Вы тут хозяин?

ДАНДИЛИО:

Как же.

КАПИТАН:

А это кто?

ДАНДИЛИО:

Больная.

КАПИТАН:

Вы напрасноскрывали тут преступника…

ТРЕМЕНС:

(с зевком)

Случайноя забежал…

КАПИТАН:

Вы — Тременс, бунтовщик?

ТРЕМЕНС:

Спать хочется. Скорее…

КАПИТАН:

По приказу,сенатом изданному нынче,июня девятнадцатого, будетна месте… Ба! там кто-то есть еще.

(Солдатам.)

Держите их. Я погляжу…

Уходит в дверь направо. Тременс и Дандилио говорят меж собой, окруженные безмолвными, как бы неживыми солдатами.

ТРЕМЕНС:

Вот медлит…Спать хочется…

ДАНДИЛИО:

Да, выспимся…

ТРЕМЕНС:

Мы? Полно,тебя не тронут. Смерти ты боишься?

ДАНДИЛИО:

Все это я люблю: тень, свет, пылинкив воронке солнца; эти лужи светана половицах; и большие книги,что пахнут временем. Смерть — любопытна,не спорю…

ТРЕМЕНС:

Элла словно кукла… Что с ней?..

ДАНДИЛИО:

Да, так нельзя.

(К солдату.)

Послушай, братец мой,снеси-ка, вот, больную рядом, в спальню,а погодя за лекарем пошлем.Ты что — оглох?

ТРЕМЕНС:

Оставь его. Не нужно.Меня уложат где-нибудь в сторонке,она и не увидит. Дандилио,ты говорил о солнце… Это странно,мне кажется, мы — схожие, а в чем —не уловлю… Давай сейчас рассудим.Ты принимаешь смерть?

ДАНДИЛИО:

Да. Веществодолжно истлеть, чтоб веществу воскреснуть —и вот ясна мне Троица. Какая?Пространство — Бог, и вещество — Христос,и время — Дух. Отсюда вывод: мир,составленный из этих трех, — наш мир —божественен…

ТРЕМЕНС:

Так. Продолжай.

ДАНДИЛИО:

Ты слышишь,какой там топот в комнатах моих?Вот сапоги!

ТРЕМЕНС:

И все-таки наш мир…

ДАНДИЛИО:

…божественен; и потому все — счастье;и потому должны мы распевать,работая: жить на земле и значитна этого работать властелинав трех образах: пространство, веществои время. Но кончается работа,и мы на праздник вечности уходим,дав времени — воспоминанье, облик —пространству, веществу — любовь.

ТРЕМЕНС:

Вот видишь —в основе я согласен. Но мне рабствасчастливого не нужно. Я бунтую,бунтую против властелина! Слышишь!Я всех зову работу бросить! Прямо —валяй на праздник вечности: там в безднахблаженных отдохнем.

ДАНДИЛИО:

Поймали. Крик.

ТРЕМЕНС:

Я и забыл Клияна…

Врывается справа Клиян.

КЛИЯН:

А! Западня!И здесь они!

Кидается обратно, в комнату направо.

ЭЛЛА:

(приподнимаясь)

Морн… Морн… Морн… Я как будтово сне слыхала голос: Морн — король…

(Снова застыла.)

ГОЛОС КАПИТАНА:

(в комнате направо, дверь которой осталась открытой)

Довольно вам по комнатам носиться!

ГОЛОС КЛИЯНА:

Я умоляю…

ГОЛОС КАПИТАНА:

Имя!

ГОЛОС КЛИЯНА:

Умоляю…Я молод… Я так молод! Я велик,я — гений! Гениев не убивают!..

ГОЛОС КАПИТАНА:

Вы отвечайте на вопросы!

ГОЛОС КЛИЯНА:

Имямое Клиян… Но буду королюслужить… Клянусь… Я знаю, где корона…Отдам… клянусь…

ГОЛОС КАПИТАНА:

Э, не хватай за икры,я прострелю себе сапог.

ГОЛОС КЛИЯНА:

Поща-а…!

Выстрел.

Тременс и Дандилио, окруженные неподвижными солдатами, продолжают свою беседу.

ТРЕМЕНС:

Пространство — Бог, ты говоришь. Отлично.Вот объясненье крыльев — этих крыльев,которыми мы населяем рай…

ГОЛОС КЛИЯНА:

А!.. Нет конца… конца…

ГОЛОС КАПИТАНА:

Живуч, бедняга.

ДАНДИЛИО:

Да. Нас волнуют быстрые полеты,колеса, паруса и — в детстве — игры,и в молодости — пляски{27}.

<…>

[Сцена II]

[МОРН]: <…>

Не следует убитых пулей в сердцебить этой мелкой дробью толков… Ночьсегодня будет синяя, как тристаиюльских дней, сгущенных, потемнелыхот густоты, скрипящих под нажимомто сладострастьем жабьим на прудах,то маслянистой судорогой листьев…Когда б я не был королем, то стал быпоэтом, жаркой лирой в эту ночь,насыщенную синевою, в этуживую ночь, что вздрагивает длиннопод роем звезд, как чуткая спинаПегаса — вороного… Мы не будем —не правда ли? — о смерти говорить, —но светлою беседою о царстве,о власти и о счастии моеммне освежайте душу, отгоняйтешироких мягких бабочек от света —и за глотком вина еще глоток,чтоб искренней и слаще раздавалисьслова души… Я счастлив.

ДАМА:

Государь,а танцы будут?..

МОРН:

Танцы? Негде, Элла.

ДАМА:

Меня зовут не Элла…

МОРН:

Я ошибся…так… вспомнилось… Я говорю, что негдетут танцевать. Но во дворце, пожалуй,устрою бал — громадный, при свечах,да, при свечах, под пышный гул органа…

ДАМА:

Король… король смеется надо мною.

МОРН:

Я счастлив!.. Если я и бледен — этоот счастия!.. Повязка… слишком… туго…Эдмин, скажи… нет, впрочем, сам… поправь..так… хорошо…

СЕДОЙ ГОСТЬ:

Король устал, быть может?Быть может, гости…

МОРН:

Ох, как он похож!..Ты погляди, Эдмин, — похож как!.. Нет,я не устал. Давно ты из столицы?

СЕДОЙ ГОСТЬ:

Мой государь, я был грозой гоним:чернь, от тебя шарахнувшись, случайноменя толкнув, едва не отдавиламне душу. Я бежал. С тех пор я мыслили странствовал. Теперь я возвращусь,благословляя скорбное изгнаньеза сладость возвращенья… Но в винеесть крылышки пчелиные; в отраде —есть для меня прозрачная печаль:мой старый дом, где сыздетства я жил,мой дом сожжен…

ЭДМИН:

Но спасена отчизна!

СЕДОЙ ГОСТЬ:

Как объясню? Отчизна — божествобесплотное; а наш любимый уголна родине — вот это зримый образбесплотного. Мы только знаем Божьюбородку раздвоенную; отчизнумы узнаем в чертах родного дома.От нас никто ни Бога не отнимет,ни родины. Но теплый образокжаль потерять. Мой дом погиб. Я плачу.

МОРН:

Клянусь, такой же дом, на том же местея для тебя построю. И не зодчий —твоя любовь проверит чертежи;не плотники — твои воспоминаньяпомогут мне; не маляры — глазаживые твоего же детства: в детствемы видим душу красок…

СЕДОЙ ГОСТЬ:

Государь,благодарю: я знаю — ты волшебник,я счастлив тем, что понял ты меня,но мне не нужно дома…

МОРН:

Клялся я…Что клятва? Лепет гордости. А смотришь —смерть тут как тут. Что клятва? И звездаобманывает душу звездочета,в условный срок порой не возвращаясь.Постой… скажи… Ты знал ли старикатакого — Дандилио?

СЕДОЙ ГОСТЬ:

Дандилио?Нет, государь, не помню…

ВТОРОЙ ПОСЕТИТЕЛЬ:

(тихо)