Последний резерв - Игорь Подгурский

От одного конкурса, связанного с состоянием здоровья — сорок человек на место, — становилось не по себе. Проклятая медицинская карта с отметкой о переломе ключицы поставила жирный крест на карьере военного астронавта. Надрываться с учебой не имело особого смысла. Лезть из кожи вон и не попасть в процент прошедших строгий медицинский отбор не вдохновляло.

До Звездной академии Алешкину было так же далеко, как до звезд. На комиссии по распределению Ингвар заикнулся об артиллерийском училище: «Хочу служить, как и мой отец». Генерал вопросительно посмотрел на начальника кафедры точных наук. Тот отрицательно покачал головой и вывел на доску-экран оценки выпускника. Старые служаки давно понимали друг друга без лишних слов.

В отличие от пятерок по огневой, физической и минно-инженерной подготовке, «трояк» по языку пульсировал красным. «Четверки» по точным наукам скромно чернели на экране.

Глядя на рослого кадета, генерал произнес ровным голосом:

— Похвальное усердие, но никак не подкрепленное оценками. Вы в курсе, что оценки — лишь показатель ваших знаний?

— Так точно. — Алешкину только и оставалось бодро согласиться и есть глазами начальство.

В парадно-придворное училище Алешкин не попал. В этот командный вуз, расположенный в центре столицы, брали курсантов под два метра ростом. Их привлекали на парады и торжественные мероприятия. До распределения в паркетники Ингвару не хватало ровно пятнадцать сантиметров. Да он особенно и не стремился в главный город Содружества. Изображая живой манекен в парадной форме, никогда не увидишь свою фамилию на красной мраморной доске почета.

Ингвар вышел из аудитории, где заседали вершители судеб. За спиной с сухим треском захлопнулась высокая резная дверь — в главном здании кадетского корпуса хозяйничали сквозняки.

Оно было самым старым из всех построек. На первом этаже размещались кабинеты начальства и административных служб. Остальные этажи делили между собой аудитории кафедр. Несмотря на давно установленную центральную систему кондиционирования, достаточно было открыть два окна на разных этажах, как по коридорам начинали скользить легкие ветерки. Они носились наперегонки с кадетами-первокурсниками.

Без особой печали Алешкин двинулся в отдел кадров за предписанием к дальнейшему месту учебы. По старой традиции приказ о распределении в электронном виде дублировался на бумаге и запечатывался в пластиковый пакет под старину.

Официально кадет становился курсантом не тогда, когда надевал новую форму на вещевом складе, а по прибытии в высшее военное училище, вручив пакет с выпиской из приказа дежурному по штабу. С этого момента он значился курсантом первого курса и зачислялся в списки части. Любой военный вуз Содружества считался воинской частью со всеми соответствующими атрибутами.

Так кадет выпускного курса Алешкин оказался в командном училище на Тянь-Шане. Тяжесть грустного двустишия «Если от сына нету проку — отдавай его в пехоту» Алешкин ощутил на собственной шкуре. Утешало одно: он попал на спецфакультет, где готовили офицеров разведывательных подразделений. Три пятерки, затерявшиеся на фоне других оценок, умудрились сыграть роль, определившую дальнейшую судьбу молодого человека.

Кадет Райх зашел на мандатную комиссию через несколько человек после друга. Он попросил, чтобы его отправили учиться вместе с Алешкиным. Генерал-майор Фогель пропустил его просьбу мимо ушей. Райха отправили постигать азы военного дела на другой континент, в Сан-Паулу. Там располагалось высшее военное командное училище, затерявшееся среди джунглей. В нем готовили специалистов широкого профиля, но основной упор делали на контрпартизанской борьбе.

Начальник кадетского корпуса слов на ветер не бросал, а в злопамятности мог потягаться с кем угодно. Прямых улик против друзей, устроивших неразбериху с расписанием экзаменов, у него не было. Но у какого хорошего начальника училища нет неофициальных источников информации? Генерал-майор Фогель был хорошим начальником и твердой рукой правил в своей вотчине.

Райх зло плюнул на паркет, отлакированный до зеркального блеска, показал язык двери, где заседали вершители их судеб, и помчался в отдел кадров догонять друга.

Государство не собиралось тратить лишние деньги, подтягивая курсанта до нужного уровня профессиональной подготовки. Получи то, что заслужил ночными бдениями в кадетском корпусе над электронными учебниками и конспектами. Армейской кузнице офицерских кадров всегда нужны надежные и чистые души в «квадратах» вакансий. Заполнить их — дело времени и мастерства педагогов в погонах.

Географическое положение училища на Тянь-Шане учитывало будущую специфику службы курсантов. Здесь все было под рукой, кроме джунглей. Десантные аэроботы с легкостью перебрасывали курсантов на отработку тактических заданий по плану учебного отдела. Вчера была горная подготовка, сегодня топаешь по пустыне, выполняя одиночное задание на выживание, а завтра в составе отделения отрабатываешь «задачу 21» — разведка местности в глухой тайге, захват и допрос языка.

Итоги первого курса обучения подводили в «поле». Общий переводной экзамен взводу Алешкина выпало сдавать в горно-лесистой местности отрогов Кунь-Луня. В отпуск поедут те, кто его сдаст. Особенность испытания состояла в том, что условным противником были курсанты последнего, четвертого курса. По замыслу командно-штабной игры противник захватил блокпост, затерянный среди снежных склонов. Разведывательно-диверсионные группы выбросили в разных местах.

Гады-старшекурсники знали местность как свои пять пальцев. Они не стали мерзнуть в продуваемых горными ветрами бетонных коробках блокпоста в ожидании, когда группы найдут друг друга и выработают план нападения.

Разведгруппа, в которой находился Алешкин, продержалась дольше всех, но и их в конце концов загнали на минное поле. Имитация противопехотных мин окрасила наст в оранжевый цвет. Первокурсники в полном составе уже считались условно убитыми. Хорошо хоть «Ату их!» не кричали. Первую группу вообще «уничтожили» при высадке из аэробота.

Старшекурсники все правильно рассчитали. Наиболее вероятные места высадки групп взяли «под прицел». И не лень им было тащить крупнокалиберный пулемет на плечах десять километров по пояс в снегу? Расчет «стариков» засел на сопке. Без пристрелочной очереди пулеметчик влепил треть «бронебойной» кассеты в борт и двигатель аэробота, заходившего на посадку для выброски горе-диверсантов.

Повезло им. Не повезло младшекурсникам. Отпуск они провели при части, считай, на территории училища. Долгожданный отдых между занятиями был заменен ремонтом помещений училища и медпункта.

Неудачникам из «сбитого» аэробота повезло меньше всех. Им досталась самая грязная и тяжелая работа — ремонт бронедрома. Капониры и трассы, разбитые гусеницами и колесами техники, надо было привести в идеальный порядок.

Работу принимали все те же старшекурсники. От этих волчар, которые через год наденут офицерскую форму, снисхождения ждать не приходилось.

Две диверсионные группы курсантов почти одновременно вышли к точке сбора. О третьей не было ни слуху ни духу. Связаться с товарищами по рации не представлялось возможности. На время учений по отработке освобождения блокпоста от врага был установлен строгий режим радиомолчания. Нелишняя мера предосторожности. Какими техническими средствами радиоэлектронной борьбы оснащен противник, никто не знал.

Нет точной информации, значит, надо подстраховаться. Всегда рассчитывай на худшее — это делает тебя сильнее. Даже без третьей группы сил на выполнение задачи хватало. Самоуверенность младшекурсников сыграла с ними злую шутку.

Отчаянные парни. Отчаянные и бестолковые. Они даже попытались организовать оборону, беспорядочно отстреливаясь во все стороны. Их позиция в заснеженной лощине оказалась заведомо невыгодной. Навязать противнику свои условия — это искусство. Преподаватели надеялись, что им удалось это вдолбить в коротко стриженные головы курсантов.

Господствующие высоты полчаса назад скрытно заняли боевые четверки старшекурсников. По легенде учений, часть захватчиков могла оставлять захваченный объект. Главное, чтобы не меньше половины личного состава оставалось на блокпосту. С этим было строго. Человеком больше уйдет в «бой» — и посредники могут засчитать поражение.

Огневой контакт из засады всегда скоротечен. Оставшихся в «живых» обошли с флангов и забросали имитационными гранатами. Две диверсионные группы были «уничтожены» за четыре минуты. Теперь список вражеских потерь стал полон. Третья группа, не вышедшая вовремя на место рандеву, была перебита сводной четверкой снайперов раньше всех. Это именно их не дождались, выдвигаясь к штурму.